Эта теплая и задушевная речь произвела на ребят большое впечатление, а тэвэтэтовцы совсем возгордились. Вожатый внес еще один пункт в устав:

«Член Товарищества воинствующих техников не должен рассматривать свою деятельность как работу, нагрузку. Он делает только то, что можно сделать, легко и охотно».

По этому пункту выступил Антон Иванович.

— Я, — сказал он, — обращаю особое внимание на этот пункт. Вы начали это дело как игру, и пусть оно останется игрой. Вы не можете брать на себя обязанность следить за порядком везде, всюду исправлять неполадки, тратить на это время. У вас есть своя основная работа — учеба, есть и другие обязанности. Пусть новая работа будет для вас только интересной игрой, вместо какой-нибудь другой бесполезной игры. А потом мы увидим, что из этого выйдет.

Когда после собрания все направились к дверям, директор неожиданно подошел к классной доске, нагнулся и… поднял с пола кусок мела.

— Запишите мне очко, — весело проговорил он. — Я считаю эту работу полезной, так как мел вы могли растоптать, раскрошить, в классе стало бы больше пыли, пол стал бы грязным, уборщице прибавилось бы работы, и пропал бы нужный кусок мела.

— Вот вам и мелочь! — сказал Сергей Павлович. Ученики восторженно зааплодировали.

Через некоторое время жители города стали замечать, что в разных местах начали появляться какие-то дети, которые суют свой нос, куда им не следует. А когда вмешивался взрослый, то выходило совсем наоборот.

Идет, скажем, уважаемый дядя по улице и видит, двое мальчиков возятся у почтового ящика, засовывают туда пальцы, даже щепочки.

— Вы что тут делаете? — кричит он. — Письма таскаете?

— Да нет, — отвечают мальчики, — наоборот: почтовый ящик полнющий, и письма вываливаются оттуда. Мы их засовываем дальше.

— Знаем, как вы засовываете, — ворчит дядька. — Идите прочь, не трогайте!

— Да вы гляньте, вот один конверт совсем вывалиться хочет.

И мальчик засунул его назад. Смотрит прохожий на мальчиков и не знает, что думать. Когда-то он сам был мальчиком и, балуясь, засовывал в ящики всякую всячину. А тут выходит — наоборот. Странное дело!

Или видит милиционер — маленький мальчик ворочает на тротуаре опрокинутую урну. Милиционер кричит:

— Ты зачем повалил урну? Поставь на место!

— Я и ставлю, — спокойно отвечает мальчик. — Она была перевернута.

— Сам ставишь? — удивляется милиционер. И было чему удивляться: не один год он следит за порядком, не один раз приходилось ему кричать вот на таких же самых мальчишек, которые нарочно повалят урну или еще какую штуку выкинут, а чтобы кто из них сам догадался что-нибудь поправить, — такого милиционеру наблюдать еще не приходилось.

Шли однажды два тэвэтэтовца по небольшой тихой улице, обсаженной деревьями. Сильный ветер шумел в этих деревьях и раскачивал ветви. Вдруг над головой раздался треск. Остановились ребята, задрали головы — ничего не видно. Шагнули дальше — снова треск. Оглянулись — снова ничего нет. Но тут налетел ветер — и тогда ребята не только услышали, где треск, но и увидели среди веток страшные электрические искры.

— Это провод прикасается к ветке, — сообразили ребята. — Надо отломать ее. Хорошее будет очко.

Один из них полез на дерево, второй остался внизу. Когда к ветру, раскачивавшему дерево, присоединились еще движения мальчика, то затрещало и заблестело так, что не только мальчику на дереве, но и тому, что был внизу, стало страшно. В это время из дома вышел старый дворник. Он сразу увидел искры и двух ребят.

— Что вы делаете, хулиганы?! — закричал он, подбежал к дереву, схватил мальчика за плечо и крикнул наверх: — А ну, слазь: я тебе покажу!

Ребята начали объяснять, в чем дело, но старик и слушать не хотел. Мало ли чего наговорят эти озорники? Он своими глазами видел, что они делают, знает он таких.

Вышли из дома и еще люди, остановилось несколько прохожих, мальчик слез с дерева — и начался разбор дела…

Дворник не хотел слушать никаких объяснений, другие тоже смотрели на ребят искоса. Положение бедняг становилось незавидным.

Неожиданно они услышали вопрос:

— А вы, случайно, не тэвэтэтовцы?

Спрашивал только что подошедший пожилой человек.

— Да, да, — ответили ребята.

Человек ласково улыбнулся и сказал дворнику:

— В таком случае отпустите их и поблагодарите.

— А что это за тэтовцы? — удивленно спросил дворник.

— Это наши дети, которые на каждом шагу делают полезное дело, — ответил человек. — Они вот отломали ветку, которую давно уже надо было отломать вам самим. Ребята пошли дальше, радуясь, что нашелся человек, который знал, кто такие тэвэтэтовцы.

— Это, наверно, учитель, — решили они.

И не ошиблись: это действительно был учитель, хотя и не из их школы. Естественно, что учителя других школ об этом деле знали. Но основная масса жителей еще не знала, поэтому «необыкновенные» поступки наших тэвэтэтовцев на каждом шагу удивляли народ.

… Летний день. В городском сквере сидят на скамейках люди. Много женщин с маленькими детьми. Каждая следит, чтобы ее ребенок не отошел далеко, не полез на клумбу с цветами. Если малыш подползет и вырвет цветок или сделает на клумбе ямку, то мать сама исправляет повреждение. С одним мужчиной был семилетний мальчик. Он вывернул два белых камня, которыми была обложена клумба. Отец строго крикнул на сына и заставил его своими руками поставить камни на место.

Вдруг откуда-то выскочил мальчишка лет двенадцати, с разгону влетел на клумбу и выворотил ногами цветы. Несколько человек крикнуло:

— Куда лезешь? Клумбу портишь!

Мальчик побежал себе дальше, публика осталась сидеть на скамейках, а вывороченные цветы остались лежать на земле. Тогда к клумбе подходит девочка и старательно садит цветы назад. Люди начали хвалить девочку, как будто она сделала что-то совсем необыкновенное. А для девочки это было совсем обычное дело, так как это была Клава Макейчик, член ТВТ.

Почему же так были удивлены люди? Только что женщина тоже посадила назад цветок, а мальчик поставил на место камни — и никто не обратил на это внимания. Каждый считал, что так и должно быть. А когда то же самое сделала Клава, то все очень удивились и начали громко расхваливать ее.

Читатель, пожалуй, уже догадался, в чем тут секрет:

женщина исправила то, что сделал ЕЕ ребенок, мальчик исправил то, что сделал ОН САМ, а Клава исправила то, что сделал КТО-ТО другой. И главное исправила сама, по своей инициативе. Вот это и было то новое, «необыкновенное», к чему люди еще не привыкли. Вот почему люди обращали на такие факты особое внимание и часто о них рассказывали. И сейчас, на сквере, одна женщина рассказывала другой о подобном случае.

— Это было зимой, — говорила она, — в сухой морозный день. Дул сильный ветер. Я стояла на улице, ожидая трамвая. Мимо проходила девочка лет одиннадцати, ученица, с книгами. Сумка ее висела на локте, а руки были спрятаны в муфте. Недалеко от меня она остановилась и начала присматриваться к чему-то на земле. Там лежала какая-то железина. Девочка некоторое время стояла над ней и как бы что-то обдумывала. Казалось, она хочет поднять эту железяку, но боится вытаскивать руки из муфты и браться за холодный металл. Немного постояв, она наконец наклонилась. Я с интересом следила за ней: зачем ей эта железина понадобилась? Холодное железо, видно, обожгло ей руку, но девочка, сжав зубы, подняла его, отнесла в сторону и… бросила. Меня это так заинтересовало, что я подошла к ней и спросила:

— Зачем ты поднимала эту железяку?

— Она очень вредная, — ответила девочка: — если на нее наедет машина, то проколет шину.

Присмотрелась я к железине и увидела, что она действительно «вредная»: крепкая, колючая. Шину она, безусловно, проколола бы. Признаюсь, мне даже стыдно стало. Мне не только не пришло бы в голову отбросить эту железяку, я и не заметила бы ее, если бы не эта девочка. Какая сознательность, какой рачительный глаз у такой малышки! Эх, если бы все были такими!