Взять хотя бы такую вещь, как деревянные ступеньки у крыльца. Одна доска тут давно уже оторвалась и подскакивала, когда на нее наступали ногой. Каждый рисковал сломать ногу. А если нога попадала на конец доски, то мог пострадать еще и лоб ни в чем не повинного соседа.

И когда Клава начала прибивать эту доску, то очень много ребят (еще не тэвэтэтовцев) окружили ее и удивлялись:

— Это же и каждый из нас давно мог бы сделать!

Или вот еще: сколько раз они бегали на речку купаться, сколько раз тот или иной пионер цеплялся за острый корень ссеченного куста около самой стежки, не один из них даже плакал, — и только теперь они заметили, что это очень хорошее очко.

Да разве перечтешь все те очки, что внезапно явились пред новыми глазами!

Андрей даже в лесу ухитрился найти очко: освободил сосенку от придавившего ее сухого сломанного дерева.

Но все было мелочью в сравнении с охотой в соседнем колхозе. Вот тут действительно была богатая добыча! И отряды ТВТ беспрерывно устраивали налеты на колхоз. Между отрядами началось заядлое соревнование. Впереди, конечно, всегда был отряд «ветеранов ТВТ», в который входили старые, заслуженные воины — Андрей, Павлик Клава, Яша, Соня, Толя, Нина.

— Эх, если бы еще и Цыбук был тут! — часто жалели они.

Но надо правду сказать, что они и без Цыбука достаточно показали себя.

Однажды, бродя по лесу, вышли они на глухую лесную дорожку. Смотрят на ней глубокая колдобина. Обминуть ее воз не может, так как по сторонам деревья. Как ни крутись, а одно колесо обязательно должно попасть в эту колдобину. И следы показывали, что таким образом через нее и переезжали. Но какой же крен должен быть при этом!

Вдруг послышался скрип колес, и между деревьями показался воз с сеном.

— А ну, как он проедет? — поинтересовались пионеры.

Но возчик, видно, и сам знал эту колдобину. Он заблаговременно приготовился, даже уперся плечом в воз и осторожно направил лошадь.

Заскрежетали колеса, накренился воз, вот-вот перевернется; напряглись жилы на лбу возчика, бросились и мальчишки поддерживать воз, а лошадь, казалось, лопнет от натуги…

Воз выехал, а возчик, поблагодарив ребят, спокойно пошел себе дальше, как будто ничего с ним и не было.

— Давайте возьмем это очко, — предложил Павлик товарищам.

— Если бы достать лопату, то можно было бы, — ответили ему.

Пока ребята советовались, подъехал второй воз. Снова началась та же самая процедура, с той лишь разницей, что дядька попался горячий и все время ругал и колдобину, и лошадь, и сено, и все на свете.

Может, поэтому переправа получилась неудачной — воз перевернулся.

Ругань покрепчала. Но, несмотря на это, воз остался лежать на боку.

Возчик ходил вокруг воза и не знал, как к нему подступиться. Вертелись кругом и пионеры.

Вдруг Андрей крикнул:

— Есть предложение! Если привязать веревку к возу, а второй конец обкрутить вокруг дерева и тянуть, тогда и наших сил хватит, чтобы поднять. Лишь бы только веревка выдержала.

Возчик взглянул на него, улыбнулся и сказал:

— Да, верно говоришь, чтоб тебе большим вырасти.

К большому сожалению для Андрея, изобретение его не было использовано. Подъехали колхозники на двух пустых бричках, и этого подкрепления было достаточно, чтобы поднять воз.

Люди поехали каждый в свою сторону. На дороге остались только следы раструшенного сена.

— Давайте сейчас завалим ее валежником и камнями — предложил Яша.

Закипела работа. Скоро над колдобиной уже возвышалась куча веток. Тогда дети начали весело прыгать по ней, чтобы притоптать. Потом стали собирать и бросать камни. После этого снова навалили валежника, снова набросали камней, даже руками земли подсыпали. А под конец накрыли все это еловыми лапками.

Так они работали, может, часа полтора, уморились очень, но удовлетворение было сильнее усталости.

И когда ребята уже собрались идти домой, вернулись с возами сена те самые колхозники, что помогали подымать воз. Они уже издалека подготовились к опасной переправе. Задний воз остановили, и оба подперли передний. Когда же подъехали к колдобине, то удивленно начали озираться кругом.

— Неужели это вы? — спросили они.

— А то кто же? — с гордостью ответили тэвэтэтовцы.

— Ай-яй-яй! Вот так молодцы! А сколько же мучений было!.. Большое спасибо.

Когда осенью все Товарищество воинствующих техников снова собралось в школе и подсчитало очки, то получилось что-то необыкновенное: семнадцать тысяч восемьсот восемьдесят девять!

Впереди, конечно, шел Цыбук: со дня основания ТВТ он набрал шестьсот тридцать семь очков.

Количество членов ТВТ все увеличивалось и увеличивалось.

Самыми активными были новички. Сначала они заядло гонялись за очками. Но проходило немного времени, и то один, то другой теряли интерес и отставали. Зато на их место приходили новые, — и так все время в организации был прилив и отлив.

Но все-таки через полгода было замечено, что актив ТВТ не растет, а уменьшается.

На совете отряда подняли тревогу;

— На бумаге числится очень много членов ТВТ, а фактически, может, их и половины нет. Поиграют, поиграют, а потом и бросают. А мы так и не знаем, сколько же у нас действительных членов. Даже такие ветераны, как Цыбук, отошли от этого дела; он уже давно не давал нам никаких очков. А такие, как Карачун, поиграли с неделю и совсем бросили. Надо что-то предпринять, чтобы оживить деятельность ТВТ. Если работа еще идет, так только у новичков, а старые, за небольшим исключением, отпадают. Можем ли мы всех их считать членами ТВТ?

Тревога тэвэтэтовского актива, конечно, была небезосновательной, но мы по секрету скажем, что среди детворы такое явление — самое обычное. Все мы знаем, что большинство ребят очень охотно берется за новое для них дело и довольно быстро бросает его, чтобы увлечься каким-нибудь другим. Можно наблюдать, как в каком-нибудь районе города детвора бегает по дворам и тротуарам и катает обручи или колесики. Недели, месяцы слышится тут диньканье этих обручей, а потом все стихает. Обручи теперь катают где-то в другом конце города, а здесь ребята увлеклись пусканием «голубей» из бумаги. Теперь уже всегда тут видишь только голубей. Самим мальчишкам кажется, что они никогда не оставят этой игры. Но скоро они забывают голубей и начинают мастерить какие-то деревянные штуковины на шарикоподшипниках. Держась за «руль», они шпарят на одной ноге по тротуарам, и вы беспрерывно слышите со всех сторон это тарахтенье. А потом и этот период проходит. Приходит период, скажем, сбора почтовых марок или так называемых «переводных картинок».

Так бывает всюду, так делает большинство детей. Но есть и меньшинство, которое так не бросается в разные стороны, а долго занимается одним делом. Такие дети обычно более степенные, сознательные, энергичные и дисциплинированные. Из них позже выходят отличные специалисты какой-либо профессии.

Естественно, что и в деятельности ТВТ происходили те же самые процессы. Заинтересуется, загорится человек: ложится спать и уже думает, где бы это завтра найти очко, — а потом и остынет. Через некоторое время, если организация хорошо работает, он может и снова увлечься этим самым делом. Только наиболее сознательные и настойчивые не бросали работы длительное время. А таких, понятно, было меньше. Они не хотели мириться с таким положением и подняли этот вопрос на собрании. Но вожатый слушал их выступления спокойно и даже чему-то улыбался.

— Я ничего не имею против того, чтобы каким-нибудь образом еще больше оживить деятельность ТВТ, — сказал он наконец, — но что касается роста и количества членов ТВТ, то я смотрю совсем иначе. Я считаю, что Товарищество воинствующих техников — это такая организация, в которой количество членов может только расти, а уменьшаться никогда не может.