С целью повышения политической бдительности советских людей, и прежде всего военнослужащих, во второй половине 30-х годов и позднее в СССР появились переводные книги о деятельности иностранных разведок в период Первой мировой войны[24]. В плане нашего исследования представляют некоторый интерес лишь вводные статьи и предисловия данных источников, где, как правило, делался акцент на усилении подрывной деятельности иностранных разведок против СССР в межвоенный период, на стремлении спецслужб вербовать советских военнослужащих и добывать секреты.

В системе НКВД в 1940-е годы предпринимались попытки обобщить некоторый опыт борьбы с противником. Этому был посвящен ряд грифованных изданий, использовавшихся в качестве пособий для слушателей чекистских заведений[25]. Это были первые шаги в исследовании (на основе оперативных материалов) борьбы со шпионажем и с другими видами подрывной деятельности. Как общее правило, авторы описывали работу иностранных спецслужб без увязки с политической и социально-экономической обстановкой в СССР, не рассматривали внутренние угрозы для армии и флота. Вновь и вновь поднимался вопрос о связи троцкистов и других оппозиционеров с зарубежными разведками. Над историками довлела схема, заложенная в кратком курсе «Истории Всесоюзной коммунистической партии (большевиков)».

Подводя итог рассмотрению первого из выделенных нами этапов историографии по теме исследования, можно утверждать, что какой-либо научной разработки вопросов участия органов ВЧК — ОГПУ в обеспечении безопасности РККА не проводилось. И одной из основных причин такого положения являлась фактически тотальная недоступность для исследователей источниковой базы. Все, что касалось оборонной тематики, а тем более деятельности системы госбезопасности, сохранялось под грифами «секретно» и «совершенно секретно». Для ведомственных историков снимались некоторые ограничения, однако ученые сталкивались с другой проблемой — неразработанностью архивных фондов как НКВМ и РВСР, так и ВЧК — ОГПУ. И еще одно следует иметь в виду: Вооруженные силы СССР являлись одной из главных опор существовавшего режима, их традиционно высокий статус всячески поддерживался и укреплялся. О каких-либо негативных явлениях в войсках разрешалось упоминать (но не изучать их) лишь в связи с деятельностью Л. Троцкого как главы РККА и Флота. О работе особых отделов ВЧК говорилось только за период так называемой «малой гражданской войны», прежде всего, Кронштадтского мятежа и Антоновского крестьянского восстания, когда имело место открытое военное противостояние.

На втором этапе развития историографии исследуемой проблемы произошли некоторые изменения в содержании публикаций. Связаны они были по большей части с разоблачением Н. Хрущевым так называемого «культа личности» И. Сталина и с последовавшей за ним реабилитацией жертв политических репрессий.

Центр внимания историков и публицистов резко сместился в сторону рассмотрения хода и последствий репрессивной деятельности органов госбезопасности, в том числе и в отношении командного состава РККА[26].

В основном авторы ограничивались периодом 19371938 гг., однако, пусть и фрагментарно, писали и о более ранних годах. При этом о каких-либо действиях чекистов в 1920-е — первую половину 1930-х годов против высокопоставленных военнослужащих не упоминалось. На наш взгляд, это совершенно не случайно. Дело в том, что Н. Хрущев назвал исполнителями сталинских преступлений лишь некоторых руководителей органов госбезопасности (Г. Ягоду, Н. Ежова, Л. Берию), а период деятельности Ф. Дзержинского и В. Менжинского посчитал образцом соблюдения так называемой «социалистической законности»[27].

Никаких открытых научных исследований деятельности ВЧК — ОГПУ в целом и по обеспечению безопасности Вооруженных сил СССР в частности второй период историографии не принес. Однако написано на чекистскую тематику было немало. После прихода к руководству КГБ СССР Ю. Андропова произошел некий бум издания сборников публицистических статей и мемуарной литературы.

Пик таких публикаций пришелся на годы, когда отмечались юбилейные даты органов ВЧК — КГБ. Многие исследователи жизненного пути Ю. Андропова сходятся во мнении, что он был одержим мыслью поднять авторитет советской службы госбезопасности, фактически утраченный после «разоблачения» Л. Берии, доклада Н. Хрущева на XX съезде КПСС, последующих масштабных реорганизаций и сокращений штатного состава. Не имея общественной поддержки, нельзя было резко повысить эффективность чекистской работы. Без привлекательной, но жесточайшим образом отредактированной печатной продукции о подвигах сотрудников ВЧК — КГБ обойтись было невозможно. Принцип объективности был отброшен, требовалось изображение отлакированных образов и операций[28].

Подавляющее большинство статей, очерков и воспоминаний, включенных в юбилейные сборники, относилось к периоду Гражданской и Великой Отечественной войн. Что касается межвоенного периода, особенно в плане изучаемой нами темы, то мы находим лишь краткие упоминания некоторых фактов, проверить достоверность которых не представляется возможным, а следовательно, невозможно и использовать их в научном плане.

Лишь четыре издания можно отнести к категории научно-публицистических. В первом случае речь идет о сборнике статей, очерков и воспоминаний «Военные контрразведчики», увидевшем свет в 1973 г. Через шесть лет появилась книга В. Острякова «Военные чекисты». В 1981 г. предпринял попытку описать деятельность особых отделов ВЧК — КГБ кандидат юридических наук, преподаватель ВКШ КГБ СССР Ю. Долгополов. И, наконец, четвертый пример научно-популярных очерков — неоднократно переиздававшаяся (первое издание — 1975 г.) книга Д. Голинкова «Крушение антисоветского подполья в СССР».

Книга С. Острякова построена на строго документальной основе. Судя по году издания (1979), она задумывалась как юбилейная, приуроченная к 80-летию ВЧК — КГБ, что отразилось на отобранной автором фактуре и манере подачи материала. Естественно, что ни о каких трудностях, а тем более недостатках в работе особых отделов в книге не упоминается. Однако для нас важно другое: С. Остряков являлся одним из заместителей начальника 3-го главного управления КГБ СССР, т. е. военной контрразведки страны, и, естественно, имел полную возможность изучать архивные дела. Нет сомнений, что он этой возможностью воспользовался, хотя научно-справочный аппарат в книге представлен ссылками лишь на открытые источники. Проведенная нами сверка фактологической основы книги с документами и материалами ЦА ФСБ РФ позволяет сделать вывод о достаточно добросовестной работе автора с точки зрения объективности изложения фактов. Кроме того, С. Остряков впервые привел примеры из деятельности особых отделов и других подразделений ГПУ — ОГПУ в 1921–1941 гг.[29]

Претендовал на максимальную (по тем временам) полноту открыто издаваемых очерков и Ю. Долгополов. Автор во введении заявил, что расскажет «о создании и становлении советской военной контрразведки, ее неутомимой борьбе с подрывной деятельностью империалистических разведок и их агентуры». Однако несколько ниже Ю. Долгополов все же сделал уточнение: «Книга охватывает два наиболее напряженных военных периода жизни военной интервенции и Гражданской войны 1918–1920 годов и Великой Отечественной войны 1941–1945 годов»[30].

Мы специально остановились на указанных словах автора, поскольку такой подход характерен и для огромного большинства упомянутых выше юбилейных сборников. Желание многих пишущих работы по истории органов госбезопасности ограничиться лишь боевыми эпизодами военного времени, когда армия и флот не занимаются рутинной боевой учебой, а реально воюют, объясняется тем, что такой подход позволяет объяснить действия сотрудников ВЧК — НКВД борьбой с реальным внешним противником, не затрагивая работу по линии политического сыска (розыска), борьбу с хозяйственными и иными преступлениями, совершенными военнослужащими.