- Мистер Стоунхарт часто принимает гостей? - спрашиваю я спустя час, когда мы возвращаемся в вестибюль.

- О, нет, - Роза качает головой. - Он никогда не приглашает сюда гостей. У него для этого есть квартира в городе.

- Он много времени проводит там?

- Нет, с тех пор, как привез вас, - говорит она и улыбается. - Мисс Райдер, извините за мою откровенность, но я должна сказать вам кое-что.

- Слушаю, - говорю я.

- Я не знаю подробностей вашей с мистером Стоунхартом договоренности, и это, конечно, не мое дело, но я хочу сказать, что как только вы появились в его жизни, мистер Стоунхарт стал совсем другим человеком. Я никогда не видела его таким довольным.

Я хмурюсь, задаваясь вопросом, а не очередной ли это тест Стоунхарта. Вспоминаю о камере надо мной.

- Спасибо, - говорю я уклончиво.

Она кивает мне.

- Молодец.

Она отворачивается.

- Я пойду, - говорит она. - Мне больше нечего вам показывать.

- Куда вы идете?

- Домой.

Мои глаза широко открываются.

- Хотите сказать, вы не живете здесь?

- Боже, нет! Я предпочитаю свою кровать. Когда во мне нуждаются, мистер Стоунхарт вызывает меня.

- Хорошо, - говорю я, обрабатывая новую информацию.

Стоунхарт настолько доверяет мне, что оставляет одну в своем доме? Это должно быть очередной трюк.

Мне нужно действовать осторожно.

- Чарльз - повар, скоро будет здесь, чтобы приготовить вам ужин, - говорит Роза. - Вы можете познакомиться с ним, но предупреждаю: он не очень-то разговорчив.

- Хорошо. Спасибо, Роза, что показали мне здесь всё.

- Мне было это только в удовольствие. То, что делает счастливым мистера Стоунхарта, делает счастливой и меня. А вы делаете его счастливым, - она проходит мимо меня к двери. - До свидания.

Как только дверь закрывается, я остаюсь стоять. Дом молчит. Всё, что я слышу - это, как кровь стучит в ушах.

"Это должно быть тест", - говорю я себе. Не может быть, чтобы у Розы не было своего места.

Стоунхарт не стал бы рисковать, чтобы она узнала обо мне и подняла тревогу. Всё не может быть так просто.

Страшная мысль закрадывается мне в голову. Стоунхарт не рисковал бы, чтобы Роза узнала обо мне...если, конечно, она тоже не замешана в этом.

Кожа покрывается мурашками. Неужели добрая и милая Роза может быть причастна к моему похищению? Могут ли они вместе с Стоунхартом быть замешаны в этом? Что если у Розы со Стоунхартом отношения?

Не знаю. Но я непременно выясню это. И пока я делаю это, я должна быть с ней начеку - независимо от того, сколько боли это причиняет.

У меня нет здесь друзей. Думать иначе было бы безумием. Темные, угнетающие мысли.

Пройдя весь особняк, не трогая ничего, я строю план. Стоунхарт уехал на три дня. Я использую это время в свою пользу.

Есть бассейн, бар и театр в подвале. Бассейн олимпийских размеров. Мне никогда не нравилось плавать, но тело требует физических нагрузок. Надо будет проверить, есть ли в моем гардеробе купальник.

Бар наполнен всевозможной выпивкой. Споря сама с собой, я наливаю себе стакан - Стоунхарт никогда не упоминал об ограничении в выпивке. В конечном счете, я решаю не искушать судьбу. Не хочу еще одного наказания.

Возвращаюсь на первый этаж и делаю второй круг. Я ищу хоть какую-нибудь подсказку о том, что Стоунхарт за человек. Если я выведаю информацию, я смогу использовать её против него. Хорошее будет начало.

К сожалению, поиски ни к чему не приводят. Я еще не настолько смела, чтобы открывать ящики и закрытые двери, но даже если бы было наоборот, сомневаюсь, что нашла бы там много информации. Дом оформлен хорошо с современной мебелью, подчеркивающую архитектуру. Он больше напоминает выставочный зал, нежели реальный дом. Несколько картин на стене - обычные и невзрачные. Никакого беспорядка, даже намека на пылинку, благодаря чему можно определить, какие комнаты используются меньше других.

Я нашла дорогу к одной из комнат. Два кожаных дивана стоят друг напротив друга перед газовым камином. Включаю его. Языки пламени оживают, танцуя позади стекла. Сажусь и смотрю на них.

Ровно в шесть часов я слышу звон колокольчиков. С любопытством, но осторожно, я иду посмотреть, что это. Зайдя на кухню, я замечаю, что стол ломится от разнообразной еды.

Никаких признаков присутствия Чарльза.

- Эй, - зову я.

Я должна хотя бы отблагодарить его.

- Есть кто-нибудь?

Тишина.

Нахмурившись, я сажусь за стол и открываю еще одну записку.

Лилли,

Я доволен твоим поведением.

J.S.

Половица скрипит позади меня. Я оборачиваюсь, но там никого нет.

Делаю несколько глубоких вдохов, чтобы сердце перестало так бешено биться. Как Стоунхарт может быть доволен моим поведением, если он в команировке? Роза упомянула камеры, но наверняка у него есть куда более важные дела, чем наблюдать за мной.

Внимательно рассматриваю записку. Это те же самые синие чернила, что были в предыдущих письмах. Её не отправили по факсу.

Ответ очевиден. Он написал её перед тем, как уехать, и попросить Чарльза передать её мне. Или же он написал две - одну, где он рад, и другую, где он разочарован. И в зависимости от того, что ему передала Роза, он отдал подходящую записку Чарльзу.

Что более вероятно. Это также означает, что я прошла тест, который она заставила меня пройти. Как приятно, что я сделала хоть что-то правильно.

Я еще раз напоминаю себе, что я здесь не для того, чтобы сделать Стоунхарта счастливым.

Уже не хочется есть. Отставляю еду в сторону и встаю. Стоунхарт упомянул о кабинете в записке. Роза не показывала мне его во время нашей экскурсии. Возможно, это была простая оплошность с её стороны. Тем не менее, я знаю, что кабинет Стоунхарта - единственное место, где я могу найти ответы на все свои вопросы.

Я строю примерный план особняка у себя в голове. Два крыла и коридор. Три уровня: подвал, первый и верхний этажи. Солярий является частью западного крыла с видом на Тихий океан.

Иду в восточное крыло. Иду по широкому коридору, слышен лишь звук моих собственных шагов. Прохожу одну пустую комнату за другой. Хоть бы была какая-нибудь мебель.

Мой поиск на первом этаже ни к чему не приводит. И в подвале я уже была не раз. Иду обратно в фойе и поднимаюсь по лестнице. Останавливаюсь на пороге спальни. Это самая большая комната в доме, даже больше, чем солярий. Здесь присутствует тот же стиль. Из окон от потолка до пола открывается вид на океан. Роза как-то упустила её из вида, когда мы проходили мимо.

Стоунхарт сказал, что я не могу заходить в его кабинет, но он ничего не говорил про спальню.

Привожу в порядок ошейник и молюсь, чтобы он не дай бог сработал, и вхожу вовнутрь. Закрываю глаза и жду. Когда ничего не происходит, снова их открываю. Холод бежит по моему позвоночнику, когда я осознаю, что нахожусь в комнате Стоунхарта. Интересно, сколько женщин здесь было.

Небольшими шагами я иду вперед, опасаясь того, что вот-вот сработает ошейник. Никогда не забуду ту боль, которую я испытала, когда вышла за границы в первый день.

Один шаг, ожидание. Один шаг, ожидание. Таким образом я подхожу к стеклянной стене. С облегчением выдыхаю. Стоунхарт не лгал: я действительно могу проходить через любые незапертые двери.

Смотрю на кровать позади себя. Самая большая из всех, что я видела. Зачем одному человеку нужна такая огромная кровать?

Но у Стоунхарта всё больше, чем жизнь. Он сказал мне, что он тот, кто может. И тот, кто делает. И он это делает. Думаю, что всё это - особняк, кровать, богатство - как раз таки проявление этого.

Подхожу к кровати так близко, что голени почти касаются её. У меня такое чувство, будто я посягаю на священное пространство.

Я касаюсь черного покрывала и останавливаюсь. Меня не покидает мысль, что я вторгаюсь в чужую жизнь. Я не хочу, чтобы Стоунхарт взбесился.