Шпиль причальной мачты Унтеленейса сверкал на солнце, как драгоценный камень. Майя спускался по узкой лестнице медленно и осторожно, понимая, что усталость после бессонной ночи может сыграть с ним дурную шутку, и он вряд ли останется жив, если споткнется.

Никто не ожидал его приезда, и потому у подножия мачты снова не было никого, кроме капитана. Майя вздохнул с облегчением: с Чаваром, застигнутым врасплох, будет легче иметь дело, чем с Чаваром, успевшим сосредоточиться и подготовить план обороны.

Майя ускорил шаг, чтобы обойти Сетериса и догнать посланника.

— Вы не проводите нас?

Взгляд посланника скользнул над его плечом к Сетерису, затем он поклонился.

— Ваше Высочество, это честь для нас.

— Спасибо. И не могли бы вы, — Майя понизил голос и немного умерил официальный тон, — сказать мне свое имя.

Ему во второй раз удалось поразить эльфа: каменная маска великолепной сдержанности дрогнула, его глаза расширились, а губы улыбнулись словно сами собой.

— Цевет Асава, всецело к услугам Вашего Высочества.

— Мы благодарим вас, — сказал Майя и последовал за Цеветом к мощеной черной плиткой дорожке, которая вела к зданию дворца Унтеленейса.

Впрочем, «дворец» было совсем не подходящим определением для этого грандиозного сооружения. По сути дворец Унтеленейс был маленьким городом в окружении большого города — Сето — потому что включал в себя не только резиденцию Императора, но также здание Суда, Парламента, Коражаса Свидетелей, которые являлись первыми советниками Императора, канцелярию, секретариат, конторы чиновников и служащих, военные казармы для солдат и офицеров — всю инфраструктуру, обеспечивающую работу государственной машины. Дворец был спроектирован лично Эдретелемой III, и строился на протяжении всего времени правления его сына, внука и правнука, тоже носивших имя Эдретелема — IV, V и VI соответственно. Вот почему, несмотря на свои гигантские размеры, весь ансамбль выглядел таким гармоничным и стройным: он напоминал спираль, раскручивающуюся от высокого круглого купола Алсетмерета, главной резиденции Императора.

«Мой дом» — подумал Майя, но эти слова не вызвали никакого отклика в его душе.

— Ваше Высочество, — сказал Цевет, останавливаясь перед высокими стеклянными дверями, — Куда вы желаете идти?

Майя помедлил. В первую очередь ему нужно было разыскать лорда-канцлера, но он вспомнил, что говорил ему Сетерис. Император, блуждающий по дворцу в поисках своего главного министра будет выглядеть нелепо и беспомощно, и это позволит Чавару укрепить свой авторитет. Но, с другой стороны, Майе ничего не было известно о планировке дворца, за исключением рассказов матери, слышанных в далеком детстве. А так как сама она прожила в Унтеленейсе не больше года, он не мог рассчитывать, что ее истории содержат достоверную информацию.

Сетерис подошел ближе. Майя все еще думал.

«У тебя есть все необходимое, надо только протянуть руку и воспользоваться им». Он спросил:

— Кузен, нам нужна комната, где мы сможем дать личную аудиенцию нашему лорду-канцлеру.

В глазах Сетериса мелькнуло какое-то непонятное выражение, и он ответил:

— Для подобных целей Император всегда использовал малую Черепаховую гостиную в Алсетмерете.

— Спасибо, кузен, — сказал Майя и повернулся с Цевету. — Проводите нас туда, пожалуйста.

— Ваше Высочество, — ответил Цевет, кланяясь и распахивая перед Майей двери Унтеленейса.

Дворец вовсе не был похож на лабиринт, как Майя ожидал в первые минуты, и далее с каждым шагом его восхищение Эдретелемой III только возрастало. Коридоры были не только светлыми и нарядными, украшенными гобеленами и фресками, они были прямыми и широкими, явно предназначенными для удобного и быстрого перемещения Императора из личных покоев в любой из центральных узлов государственного механизма. Конечно, расстояния были утомительны, но тут Эдретелема был бессилен — сам факт гигантских размеров дворца исключал экономию времени и расстояния.

Конечно, их заметили, как же иначе? Майя с горьким удовлетворением отметил про себя, что может отличить придворных, пользующихся доверием лорда-канцлера от всех остальных, по тому, как они, будучи в курсе миссии Цевета, сразу принимали озабоченный вид и старались быстрее скрыться в боковых коридорах. Из прочих никто не мог признать нового Императора ни по его внешности, ни по свите сопровождающих.

«Действительно, я не похож на своего отца, и рад этому» — с вызовом подумал Майя, хотя знал, что темные волосы и смуглая кожа, унаследованная от его гоблинки-матери, не помогут ему завоевать расположение двора. И еще мрачнее: они быстро научатся узнавать меня.

Цевет открыл еще одну дверь, на этот раз из искусно выкованной бронзы, и Майя очутился у входа в Алсетмерет. Широкая спираль лестницы плавно поднималась по внутренним стенам башни; нижние этажи были открыты и лежали как на ладони — напоминание будущему Императору, что отныне он не имеет права на частную жизнь. Но на полпути к вершине интерьер внутренних покоев изменился; вход в них был ограничен высокими от пола до потолка железными решетками. Сейчас решетки были открыты, потому что Императора не было в резиденции, и Майя успел увидеть, что лестница за ними уже скрыта стенами с обеих сторон, и догадался, что комнаты там тоже меньше и более удобны для жизни. Менее доступны для посторонних.

Казалось, повсюду снуют слуги, он даже не успевал их разглядеть, так быстро они поворачивались к нему лицом и падали на колени. Некоторые из них падали ниц, как Цевет в полном поклоне, и в этом преувеличенном почитании он угадывал их страх. С некоторым опозданием Майя понял, что застал неготовым к встрече не одного Чавара, но также и домашних слуг, и теперь они опасались его гнева, в действительности ничем не заслуженного. Сетерис сказал бы ему, что считаться с чувствами слуг было сентиментальной ерундой, но в Баризане слуги юридически, а иногда и по крови, были членами семьи. Императрица Ченело внушала своему сыну этот принцип с детских лет, и теперь он все упорнее цеплялся за него из чувства противоречия взглядам Сетериса.

— Черепаховая гостиная, Ваше Высочество?

— Да. И еще, — Цевет повернулся, отступив к краю лестницы, — мы поговорим с нашим управляющим. А потом с лордом-канцлером.

— Да, Ваше Высочество, — кивнул Цевет.

Черепаховая гостиная была первой комнатой за железной решеткой. Она оказалась небольшой, уютной, затянутой янтарного цвета шелковыми обоями, теплой, но не душной. Огонь в камине еще не горел, но едва Майя успел опуститься в кресло, к нему поспешила девушка; ее руки дрожали так сильно, что она чуть не выронила огниво, пытаясь высечь искру.

Когда она ушла, опустив голову так низко, что Майя мог видеть только ее коротко остриженные по-гоблински иссиня-черные волосы, за спиной раздался голос Сетериса:

— Ну что, малыш?

Майя высоко поднял голову, чтобы внимательно посмотреть на двоюродного брата, который стоял за его плечом, небрежно прислонясь к стене.

— Не забывайте, кузен, что сейчас вы разговариваете с будущим Императором.

Кажется, он мог слышать звон, с которым рушатся надежды Сетериса, как трещат по швам его честолюбивые замыслы. Не забывай, сказал он себе, это недостойное удовольствие.

— Я тебя вырастил и воспитал! — Воскликнул Сетерис, обиженный и возмущенный.

— Да. И теперь я вырос.

Сетерис моргнул, а затем медленно опустился на колени.

— Ваше Высочество, — сказал он.

— Спасибо, кузен, — ответил Майя, прекрасно понимая, что Сетерис оказывает ему только формальное уважение.

Вынужденный сдаться и отступить под давлением Майи, он был взбешен и ждал, намереваясь не упустить момент для восстановления своего контроля.

Не дождешься, подумал Майя. Даже если я не добьюсь трона, ты больше не будешь управлять мной.

В этот момент от двери Цевет объявил:

— Управляющая вашего дома, Ваше Высочество. Эчело Эсаран.