Можно было бы сказать, что перистиль — это периптер, вывернутый наизнанку. Если колонны периптера относятся к пластическому телу храма, к наружному массивному блоку, который они оформляют и с которым сливаются, в своей монументальности противопоставленные зрителю, то колонны перистиля относятся к пространству двора, который они окружают. Идея эллинистического перистиля, основанного на греческом ордере, зародилась в наружном обходе классического периптера. В тех случаях, когда, как в Тесейоне, наружная колоннада длинной стороны периптера обрамляет пространство площади (рис. 47), архитектор вплотную подходит к идее перистиля. Вместе с тем и ионический ордер, уменьшая, по сравнению с дорическим, объем колонн и этим сильнее пронизывая пространством наружный портик периптера, предвосхищает формы эллинистических перистилей (рис. 71).

Одним из самых существенных отличий перистиля от периптера является (тесно связанное с ориентацией его колоннады на центральное пространственное ядро) сужение всех материальных частей ордера: колонн и антаблемента. Колонны эллинистического перистиля очень тонки и, что особенно важно, очень широко друг от друга отставлены, что стало возможным благодаря деревянным антаблементам. Не менее сузился и антаблемент. Совершенно отпал фронтон, что уже ослабило телесность верха. Кроме того, упростился и сузился сам антаблемент. Все это, взятое вместе, привело к полной переоценке соотношения между колонной и интерколумнием. В противоположность безусловному господству ствола колонны над интерколумнием в классическом периптере V века, в эллинистическую эпоху интерколумний господствует над колоннами, между которыми он находится. Господство пространства над ордером в общей композиции перистиля находит выражение в самом ордере в господстве пространства интерколумния над материальными колоннами и их стволами. Это — завершение процесса, который наметился уже в последней четверти V века в Афинах в смене дорического ордера ионическим.

Греческий ордер пережил в эллинистическом перистиле вторую фазу своего развития. Если в классическую эпоху ствол колонны был архитектурным членом, с которым зритель мысленно сливался, то в перистиле колонны и антаблемент образуют раму вокруг интерколумния, предназначенного для прохождения через него, раму вокруг фигуры человека, который проходит через интерколумний. Функционалистический момент, который усилился в ионическом ордере, в эллинистическом перистиле развился значительно больше. Колонна как монументальная форма отступает на второй план перед присущей интерколумнию функцией обрамления человека и его движений.

Эллинистические перистили отличаются очень небольшими размерами, что естественно для жилого дома. Их колонны имеют высоту в 3–4 метра; обход за колоннами, комнаты и их двери — совсем маленькие. Формы эллинистического перистиля, который все же является дальнейшей стадией развития классического греческого ордера, содержат в себе еще некоторые элементы монументализма и вносят правильность, симметричность и парадность в оформление частного дома. Но в основе их лежат небольшие размеры, целиком ориентированные на реального человека. И в этом смысле постройки 421 года на Акрополе являются предшественниками эллинистической архитектуры.

Пространственное ядро господствует в композиции перистиля и предназначено для движений по нему человека. Окружающая колоннаду галерея внутреннего обхода перистиля является непосредственной преемницей наружного обхода периптера. Но в связи с общим перенесением акцента с массы на пространство, с колонны на интерколумний пространство этих внутренних галерей приобрело особенно большое значение как сфера деятельности человека. В затененных портиках перистиля человек проводит день, они важнее, чем пространство садика-дворика между колоннами. Внутренние галереи перистиля делают, по сравнению с наружными галереями периптера, дальнейший шаг в сторону приближения к этажу. С монументальностью ордера периптера связана неповторимость его снаружи по вертикали в одном и том же здании классической эпохи. Фронтоны завершают ордер, и индивидуализированные человекоподобные колонны не могут иметь над собой еще ряд таких же колонн. Уже внутри классического храма допускаются два ордера друг над другом. Внутри периптера человек непосредственно противопоставляется колоннам, там отпадает ландшафт, который повышает снаружи высоту колонн. Кроме того, во внутренних колоннах периптера V века значительно усилена, по сравнению с наружными его колоннами, их функциональная роль, так как они относятся к внутреннему пространству, по которому двигаются, и ограничивают верхние хоры. Внутреннее оформление целлы классического периптера, и особенно гипетральных храмов, сыграло значительную роль в образовании эллинистического перистиля. Колоннада и внутренняя галерея перистиля, являясь в первую очередь обрамлением горизонтальной полосы человеческой деятельности, могут быть повторены вверх еще раз, и мы действительно видим распространенными двухъярусные перистили, в которых верхняя колоннада, как в целле периптера, меньше нижней.

В эллинистическом доме тесно связанное с природой внутреннее пространство является основным ядром, охваченным тонкой скорлупой стен и колонн, целиком ориентированных на него. В этом состоит принципиальное отличие эллинистического дома от дворца Ренессанса, который лег в основу европейского дома XIX–XX веков. Эллинистический дом не имеет еще наружного монументального оформления и не отделяет внутреннего пространства от пространства природы, а весь развивается из двора. В нем нет еще фасада и окна, выработанных только в архитектуре Ренессанса, после чего они легли в основу всего дальнейшего развития европейской архитектуры. Комнаты наших домов именно благодаря фасадам, окнам и стенам, понимаемым как перегородки, отделяющие внутреннее пространство дома от наружного, обращены наружу, они смотрят на улицу. Эллинистический дом обращен внутрь и развивает все свои помещения из перистиля. Неоформленное бесконечное пространство неба сгущается, охваченное колоннадой, в пространство двора и дальше в еще более ограниченный и темный внутренний обход; наконец, через него оно переходит в пространство комнат, которые обращены только на центральный перистиль и зависят от него. Очень характерна обработка внутренних стен живописью, о чем яркое представление дают помпеянские дома (рис. 143–146). Иллюзорное пространство, внесенное фресковой росписью стен, продолжает реальное архитектурное пространство, овладевая вниманием находящихся в комнате при помощи большого количества картинок и перспектив, занимательных то разнообразием нарисованных видов и архитектурных форм, то увлекательностью сюжетов, обычно взятых из мифологии. Эллинистическая живопись известна главным образом по помпеянским домам, причем в них различают четыре стиля (см. ниже), от конструктивного воспроизведения стен квадровой кладки в первом помпеянском стиле (рис. 143) вплоть до полного разложения стены путем изображения многочисленных просветов, производящих очень сложное и путаное впечатление, в четвертом помпеянском стиле (рис. 146). Первый стиль постепенно превратился в четвертый, это развитие в основном шло в сторону уничтожения ясного, конструктивного впечатления и все большего живописного уничтожения архитектонической плоскости и разложения стен на просветы и виды вдаль. Не установлено, где и когда впервые протекала эта эволюция, но это происходило, по-видимому, очень рано в наиболее крупных передовых эллинистических городах, особенно, вероятно, в Александрии, уже в конце IV и в III веке.

Эллинистический перистильный дом — замкнутый мирок разбогатевшего рабовладельца, который мало интересуется общественными и государственными делами, предоставляя заботиться о них центральному государственному бюрократическому аппарату, созданному эллинистической монархией. Граждане эллинистического города замкнулись в своем домашнем быту, в семейном кругу; отсюда появилась и все росла тенденция устроить свой дом внутри возможно богаче и роскошнее. Место классического идеала общественного монументализированного человека-героя занял обыватель с его повседневными потребностями и нуждами, стремящийся устроиться поудобнее и пороскошнее и в своем эгоизме в первую очередь думающий о себе самом.