Рис. 0-14. Редкий случай: из находки женской статуэтки из слоновой кости при раскопках в Кюлтепе не была сконструирована никакая новая древняя богиня. Надпись под изображением этого экспоната в музее Анатолийской цивилизации в Анкаре скромно гласит «Статуэтка голой женщины».

Сегодняшняя наука в высшей мере специализирована – настолько, что у выдающегося учёного порой во всём мире может не найтись и десятка собеседников, способных понять его работу во всех деталях. Но даже выдающиеся учёные иногда совершают самые грубые ошибки в своих выводах, а значит, нуждаются в компетентной критике, в постоянном контроле со стороны квалифицированных коллег. Разобщение учёных и отсутствие критики способствует догматизации знания даже в самых серьёзных областях науки.

История средневековья и ещё более раннего прошлого (именно о них и пойдёт в основном речь ниже) – не наука. Больше того, её претензии на то, чтобы считаться наукой, не так уж и давно существуют. Барг пишет о конце XVI века, что собственно историкам «не только тогда, но и гораздо позднее учёных степеней не присваивали – история всё ещё не стала университетской дисциплиной» (стр. 279). А на стр. 315 он говорит о том, что идея научной истории – это детище XIX века. С ним можно согласиться.

Рис. История античности начинается с Гомера, Троянскую войну которого историки разместили во втором тысячелетии до н.э. Одно из последствий войны изображено на рисунке: спасшийся Эней с родственниками и другими беженцами прибывает в Италию. Только вот одет он как дворянин эпохи Возрождения, а на головах у беженцев тюрбаны, тоже бывшие в моде в это позднее с точки зрения историков время. И вооружены оба изображённые справа человека стальными мечами: бронзовый такой формы сломался бы от удара о сук, не говоря уже о массивном коротком мече противника.

История – не наука, ибо она описывает и изучает не действительное прошлое человека, а «прошлое», в котором реально пройденная, пережитая человечеством действительность играет второстепенную роль. Историки копаются в некоем суррогате, состоящем в большей своей части из выдуманных «историй», сливающихся в крупномасштабное виртуальное прошлое.

Иного пути, кроме как придумывать такое виртуальное древнее прошлое, у большинства историков нескольких предыдущих веков просто не существовало: слишком мало было реальных исторических документов, слишком недавно начался интерес к истории и процесс фиксации событий. Если общество (точнее, определённые его слои) формулировало «общественный заказ» на описание прошлого (о котором не было никаких сведений), задавая основные параметры этого прошлого, то поставленную задачу могли решить только авторы исторических романов и сказок. И неважно, в каком жанре (летопись или хроника, хронологические таблицы или древние «документы», исторические обзоры и т.п.) они работали.

Средневековая историография откровенно занималась выдумыванием жизнеописаний никогда не живших святых и описанием якобы совершённых ими чудес. Роль первых генераторов виртуальной картины прошлого выпала на долю гуманистов. Отмечу универсализм их виртуальных в своей исторической части познаний: почти каждый быстро узнавал все выдумки о прошлом, уже сочинённые его предшественниками и современниками. Это приводило к тому, что практически каждый гуманист понимал другого с полуслова (даже если не был согласен с его выводами) и успешно продолжал играть свою роль в написании Большой Книги Фэнтази под названием ИСТОРИЯ.

Постепенно красивые выдумки превращались в исторические догмы, расширявшиеся по принятым всеми правилам исторической игры. Эти фальшивые догмы, в том числе и растянутая, порой в дюжину раз, хронология, и по сей день играют в традиционной историографии роль грамматики для генерации «открытий». Только те тексты, в том числе и вновь придуманные, которые этой грамматике соответствуют, признаются истинными. Исправление виртуальной исторической картины изнутри традиционной историографии совершенно невозможно. Только отказавшись от этой неверной грамматики, можно создать реалистичную модель прошлого.

У нас с вами и в самом деле было далёкое прошлое, но то прошлое, о котором рассказывают на уроках в школе или вузе, было выдумано историками. Вот почему современная историография не является наукой о прошлом (и вообще наукой). Она – жанр литературы. Знаменитый немецкий историк Теодор Моммзен не только получил Нобелевскую премию по литературе, но и прямо заявлял о том, что история это часть филологии. Но после практического прекращения хронологических исследований в XX веке – отдельные исключения лишь подтверждают это правило – даже такое определение устарело. Сравнение истории с филологией льстит ей: на деле ныне история – подраздел одного из литературных жанров, фэнтези. Различие между историками и любителями Толкиена на самом деле не велико: историки знают – или, по крайней мере, могли бы знать – о положении дел с источниками, но для них, как и для читателей Толкиена, фантастичность текстов не играет большой роли.

Рис. Автор книги произносит доклад в Историческом салоне г. Карлсруэ в 2002 году, сидя в кресле председателя студенческой корпорации студентов металлургии и материаловедения «Хютте». Перед ним две книги: «История изобретений» и «История китайской книги». В последней историки дали волю своей сказочной фантазии и приписали изобретение книгопечатания при помощи подвижных литер китайцу, жившему за два-три столетия до Гутенберга. И это при том, что до самого конца XIX века в Китае книги печатали только с резных деревянных досок. Как осуществлялся средневековый ручной набор при наличии в китайском языке десятков тысяч «букв»? (Фото Вальтера Дуброннера.)