Она шипела как загнанная в угол змея, корчась под трепещущими крылышками.

— Рожденная с мастерством, если ты думаешь, что сможешь сражаться с этим лесом, то ты ошибаешься. У тебя, может, есть сила, но ее не сравнить с силой в этой земле. Лес Ваэрг разжует тебя и выплюнет. Мы не хотим, чтобы рожденная с мастерством разрушила все. Мы уничтожим тебя, — нимфа потянулась кривыми пальцами, словно хотела расцарапать меня ногтями, похожими на корни, но ее втянуло дерево за ее спиной. Ее лицо застыло в коре, словно было лишь частью дерева.

Насекомые и птицы окружили меня, и я поблагодарила их, затем они улетели. Когда это произошло, я не могла перестать смотреть на лицо нимфы в дереве. Только потом я услышала стон Каза, вспомнив, что он здесь, что он мог слышать, что нимфа мне сказала.

Я двинулась к нему.

— Казимир!

Он встал на ноги, потирая грудь и шею.

— Женщина… Что это было? Я, похоже, был не в себе, — он двинулся к дереву, и его глаза распахнулись шире. — Это была она? Но я был уверен, что это Эллен. Уверен, — его голова рухнула на грудь, и он закрыл глаза, словно ему было невыносимо больно. — Почему кто-то может так обманывать? Это жестоко!

— Знаю, — сказала я. Моя ладонь мягко легла на его руку. — Идем. Надо вернуться к Саше.

Пока мы приближались к девушке, я поняла по маске шока на ее лице, что она слышала разговор между мной и нимфой. За спиной Каза я покачала головой ей, надеясь, что она не раскроет мой секрет.

— Все хорошо, Саша, — сказал Каз, решив, что ее шок из-за древесной нимфы. Он обнял ее за плечи. — Существо ушло восвояси. Мы в безопасности.

Я отдала Казу его меч.

— Нужно убираться отсюда, — сказала я. — Не остановимся, пока не увидим нормальные листья.

Мы двигались, а Саша пожирала меня взглядом. Ее рот все еще был приоткрыт, она не издала ни звука. Я сжала кинжал и смотрела под ноги, чувствуя себя неудобно из-за обвинения на ее лице. Мы шли прочь от Вельхевана, и я думала лишь о предупреждении древесной нимфы. Лес Ваэрг хотел разжевать меня и выплюнуть. Мне не были здесь рады, моя жизнь была в опасности.

Пока мы не отошли довольно далеко от нимфы, холод в моем теле не прекращался, а потом я спросила Сашу о спящем дереве ивы. Лес вокруг нас изменялся. Я начала узнавать березы. Тропа расширилась, между деревьями встречались поляны с мягкой зеленой травой. Солнце начинало садиться, окрашивая мир в серый цвет. Вскоре все почернеет.

— В центре леса все деревья живые. Они были там веками. Иногда они двигаются и вытягивают ветви и корни, чтобы поймать добычу, — рассказала Саша.

— Отец говорил мне о таком месте, — сказала я. — Но я не была уверена, правда это или нет.

— Ох, правда, — продолжила она. — Но они много лет не оживали. В самом центре леса есть спящая роща со спящей ивой. Это самое высокое и мудрейшее дерево в Эгунлэнде.

— Мудрейшее? — спросил Каз. — То есть оно говорит?

Саша кивнула.

Каз засмеялся.

— Нет. Быть не может. Говорящих деревьев не бывает, — он замолчал. — Или бывают?

На губах Саши не было следа улыбки. Она лишь смотрела вперед, стараясь на запутаться в веревках.

— Существуют, принц.

Саша не очень-то уважала Каза, это меня раздражало. Я много раз думала, что Каз глуповат, но когда она выражала к нему свое презрение, во мне что-то закипало. Более того, он был внимательным и спас мне жизнь. Я покачала головой. Почему я думаю о Казе, когда я должна думать, как вернуть Анту?

— Где это? Куда идти? Ты проведешь нас? — спросила я.

Саша пыталась взмахнуть руками, словно отказываясь, но Гвен потянула ее вперед.

— Воу, стойте, темно уже. Нельзя идти туда ночью. Нужно устраиваться на ночлег.

— Она права, — сказал Каз. — Боже правый, нам нужно отдохнуть после этой ужасной нимфы. У меня все болит.

— А ты не думал, что она ужасная тогда, — пробормотала я. — Ты был ею увлечен, если я правильно помню.

— Потому что она заставила меня думать, что я вижу Эллен, — парировал он. — Иначе я и не был бы заинтересован, — он вздернул нос, словно был выше происходящего, но я видела, что он смущен, по румянцу на щеках.

Саша вздохнула.

— Вот, мы можем переночевать на этой поляне. Открытое место, да еще и вдали от Вельхевана. Можно разжечь костер, — она кивнула на поляну.

— Думала, это я решаю, где разжигать костер, — сказала я с нотками недовольства в голосе.

— Ладно, — сказала она сквозь сжатые зубы. — Я не могу идти дальше. Мне нужно отдохнуть и выбраться из веревок.

Каз остановил Гвен и спешился. Я стояла напротив Саши и качала головой.

— Ни за что. Мы тебя не отпустим. Думаешь, я глупа? Ты перережешь нам глотки, пока мы будем спать.

Ее глаза вспыхнули.

— Я этого не сделаю.

— Значит, сбежишь к своей семейке убийц, — сказала я. — И ты на все ради этого пойдешь.

Она приблизилась. Веревка остановила ее в нескольких шагах от меня. В лунном свете ее глаза мерцали, а бледная кожа блестела от пота.

— Не думай, что можешь все за меня решать, — прошептала она. — У тебя секретов куда больше, чем у всех здесь, а нам не нужно, чтобы о них узнали.

— Что происходит? — Каз шагнул к нам. У него были одеяла на плече, он собирался устраиваться на ночлег.

— Ничего, — сказала я. Мои щеки горели от злости. Когда эта девчонка успела найти на меня управу? — Можешь поискать немного хвороста? Только далеко не уходи.

Каз нахмурился, но ушел. Саша усмехнулась, и лунный свет осветил ее чуть желтеющие зубы.

— Да ты с ним общаешься, как с ребенком, — сказала она. — Ты заботишься о других, не так ли? Печально, что он не чувствует к тебе того же, что и ты к нему. Он видит только драгоценную Эллен. А не простую деревенскую девочку, как ты.

Я схватила Сашу за горло, ее глаза расширились.

— Если расскажешь Казу о моем мастерстве, я оставлю тебя Водяному.

— Я нужна тебе, чтобы найти остальных, — прокряхтела она.

Я сжала ее горло крепче.

— Я могу найти их и сама.

— А как же олень? — ее лицо покраснело. Голос снизился до шепота.

— Анта ко мне вернется, — я отпустила ее. — Завтра ты приведешь нас к спящей иве. И будешь держать рот на замке, или я тебе его закрою.

Я отвязала конец веревки от седла Гвен и отвела девушку к дереву. Обвязав веревку вокруг ствола, я связала и ее ноги.

— Воды, — простонала она. Ее глаза были полны слез.

Я прижала фляжку к ее губам, она жадно пила.

— Твои способности уничтожат тебя, если не… — она отвела взгляд. Водяной снова ходил вокруг нашего лагеря.

— Если не что? — сказала я.

Она покачала головой. Ее щеки покинул румянец, кожа снова стала белой, резко контрастируя с ярко-рыжими волосами. Даже губы утратили цвет. Она смотрела во тьму влажными глазами. Больше ночью она не говорила.

На следующий день мы добрались до спящей рощи. Деревья здесь были покрыты густой листвой, а стволы были такими большими, что обхватить их могли два человека.

Саша направляла нас по тропе, петляющей под низкими ветвями. Деревья склонялись как горбуны, почти касаясь земли листьями ветвей, напоминая мне о дорожках слез. Гвен фыркала и трясла головой, пока мы шли под деревьями. Ей не нравилось, как тонкие ветви касаются ее тела. Я похлопала ее по плечу, пытаясь успокоить. Я шла пешком, держа поводья лошади. Саша спотыкалась, когда Гвен начинала нервно ускоряться.

— Если вы не отвяжете меня от этой лошади, я удавлюсь на полпути, — возмущенно сказала Саша.

— Она права, — из ветвей выглянул Каз. Он раздвинул их как шторы, чтобы видеть нас. — Гвен нервничает. Девушка может пораниться. Может, я смогу держать ее веревку?

Я сжала губы, но отвязала Сашу от седла Гвен и передала веревку Казу.

— Не дай ей сбежать.

Каз закатил глаза, но уголок его губ дернулся.