Словом, было уже четверть шестого, когда Наташа подошла к дверям музыкальной секции.

Вчера, сегодня утром, несколько минут назад она не думала, что будет так волноваться перед встречей с Толей. А сейчас… Она прошла мимо зеркала, вделанного в стену, и оттуда на нее глянуло какое-то чужое, раскрасневшееся лицо с широко раскрытыми испуганными глазами, на лоб падали мокрые кудряшки волос, от волнения пылали уши, один только нос оставался бледным, зато вздернут он был больше обычного. Но времени прихорашиваться не было. И, проклиная свои непослушные волосы и ужасный нос, она вошла в магазин.

Здесь на нее хлынули со всех сторон, со всех прилавков самые различные звуки: в одном месте низкий бас пел о блохе, для которой король сшил бархатный кафтан, в другом углу тенор уверял, что он помнит чудное мгновенье, из третьего угла зала вдруг вырвались звуки трубы духового оркестра, с ними смешались мелодия джаза и нежная индийская песня…

Толя сейчас же заметил Наташу и бросился к ней навстречу.

— Понимаешь, два часа искала пуговицы. Все сверху вниз облазила… — сразу же начала оправдываться девочка.

Но Толя взял ее за руку и потащил за собой к прилавку.

— Вам что? — обратилась к нему молоденькая продавщица в синем халатике с белым кружевным воротничком.

— Мне что-нибудь спортивное, — ответил Толя. — Нам нужно для школы… Марш какой-нибудь. Чтобы спортсмены могли под него выходить… И уходить.

Продавщица повернулась к шкафу, вынула оттуда пластинку и поставила на диск проигрывателя.

Бодрый марш перекрыл все магазинные звуки. Толя вопросительно посмотрел на Наташу:

— По-моему, это то, что надо?

— Именно то! — категорически определила девочка.

С такой же решительностью Наташа отобрала еще несколько пластинок. Толя, не споря, попросил продавщицу выписать чек, заплатил в кассу и забрал покупку.

Из ГУМа они вышли на залитую солнцем, просторную Красную площадь.

— Ты куда сейчас? — спросил Толя.

— Ты знаешь, у меня есть немного свободного времени…

— Тогда погуляем, — предложил Толя.

— Посмотри, как красиво, — сказала вдруг Наташа, указывая на красные кремлевские стены, на фоне которых ярко выделялась зелень деревьев. — Правда, замечательное сочетание красок?

— Чудесное, — согласился Толя. — А когда-то здесь стояли деревянные стены. Они горели, наверное, раз двадцать.

— Ну уж — двадцать, — усомнилась Наташа. — Ты скажешь!

— Нет, на самом деле. Мы изучали в историческом кружке. А эти стены построил Иван Третий. Тот, который…

— Я знаю, — прервала его Наташа. И чтобы прекратить дальнейшие экскурсы в историю, по которой у нее вот уже три четверти подряд были тройки, спросила: — Да, совсем забыла… Ты говорил с Александром Сергеевичем?

— Он заболел. Но как только выздоровеет, я сейчас же с ним поговорю… А храм Василия Блаженного построили Барма и Постник. Царь Иван Грозный выколол им глаза, чтобы они не могли сделать второго такого… Красивый он, правда?

Наташа прежде не замечала всего праздничного великолепия храма. Но сейчас в лучах яркого весеннего солнца он вдруг показался ей сказочно красивым. Ей хотелось сказать что-нибудь значительное, но, как на грех, не находилось ни одного подходящего слова. И она просто сказала:

— Да!

Они перешли мост и свернули на набережную.

Наташа украдкой взглянула на мальчика. Худое лицо, волосы темные, зачесанные назад, загорелая шея… Ничего особенного… Но в нем наряду с подтянутостью и спокойной выдержкой спортсмена было что-то такое, что никак не могла определить Наташа, но что выделяло его из всех мальчиков, которых она видела до сих пор.

— Ты вот такой спортсмен, а сам… Сам любишь историю, — сказала она не то радостно, не то удивленно.

— Я буду историком. Обязательно!..

— Фу! Сидеть в архивах… Архивная крыса… Мы ходили на экскурсию в Исторический музей. Там только старушки работают.

— Ничего ты не знаешь… История — самая интересная из всех наук!

— Как же ты будешь сидеть в кабинете, изучать, скажем, разные феодальные распри, когда тебе надо бежать на тренировку?

— Это можно совмещать. Одно другому не помешает…

Они проходили мимо гранитной лестницы, ведущей к реке. Толя спросил:

— Спустимся?

Наташа кивнула головой.

Они побежали вниз. Вдруг уже на последней ступеньке девочка споткнулась и, чтобы не упасть, схватилась за руку Толи. Так, держась за руки, они прошли к самой воде. Вода лениво плескалась у их ног — недавно прошел вверх по течению катер и оставил после себя волну.

Река здесь была закована в гранит. По набережным проносились автомобили, автобусы, двигались пешеходы. Наташа и Толя не видели всего этого. Им казалось, что вот-вот у их ног в воде заквакают лягушки, защелкают над головами птицы, из-под камня пробьется прибрежная трава…

— Хорошо пахнет водой, — сказал Толя.

По реке, рассекая носом воду, плыла длинная узкая лодка. Восемь девушек, все в красных майках, одновременно опускали в воду весла, потом относили их по воздуху назад, и тогда мокрые весла весело блестели на солнце. За рулем сидел мужчина в белом. Он что-то говорил в рупор девушкам, но слов не было слышно…

— Мне нравится, когда девочки занимаются спортом, — сказал Толя.

— Да? — вздохнув, спросила Наташа и выдернула свою руку из Толиной.

— Да. Вот Рая — молодец. И в баскетбол хорошо играет, и в волейбол. Гребет, прыгает, на коньках бегает… А ты?

— Я ничего не умею, — упавшим голосом созналась девочка.

Настроение у нее испортилось. Все было хорошо, даже чудесно, и так сразу стало плохо.

Но, словно угадав мрачные Наташины мысли, Толя безразличным тоном сказал:

— Но мне Рая не нравится. Она какая-то…

— Какая же? — подавшись вперед, живо спросила Наташа.

— Какая-то она не такая… — смущенно начал Толя и замолчал.

Молчала и Наташа. Они вдруг решительно потеряли нить, на которой держался их разговор. Молчали несколько минут, и это молчание грозило затянуться до бесконечности.

— Ты знаешь, Наташа… — вдруг заговорил Толя и не докончил. А потом неожиданно спросил: — Ты любишь ездить на пароходе?

— Очень! Мы в прошлом году весь мамин отпуск провели на Волге. Доехали до Астрахани…

— Да? На Волге?.. Там много арбузов…

— Много.

— И воблы.

— И воблы. Сушеной и вяленой.

— Вяленой я никогда не пробовал.

Спасительная тема была полностью исчерпана, и они снова замолчали. Легкий ветерок подул с реки. Толя перешел на надветренную сторону и загородил собой Наташу. Потом сказал:

— На канале шестнадцать шлюзов.

— Не семнадцать?

— Нет, шестнадцать… Наташа, ты знаешь, что такое баттерфляй?

— Нет…

— Это способ плавания… Тебе еще не надо идти?

— Куда идти?

— Домой.

— Нет, успею.

— Наташа, ты умеешь бросать бабочки?

— Ловить, — поправила его Наташа.

— Нет, бросать. Вот смотри…

Он нагнулся, поднял небольшой плоский камешек и, широко размахнувшись, бросил его низко над водой. Камешек несколько раз подпрыгнул и затем уже погрузился в воду.

— Правда, совсем как бабочка, — удивилась Наташа.

— Прошлым летом я доводил до десяти прыжков, — гордо заметил Толя.

— Дай-ка я попробую.

— Нужен плоский камешек. — Толя нагнулся, поднял с земли камешек и передал его Наташе. — Вот такой.

Девочка размахнулась и бросила камень. Но он булькнул и тут же ушел под воду.

— Не получилось, — с огорчением произнесла Наташа. — Ты меня научишь?

— Обязательно, — с радостью отозвался мальчик. — Только не здесь… Мы поедем с тобой в Серебряный Бор, там чудесный берег…

Надвигался вечер, надо было возвращаться домой.