Джерри задумался, и снова заговорила я:

—  У нее были основания предполагать вчера вечером, что Джерри влюбился в эту девушку, и она считала, что та не любит его. Грейс была страшно привязана к Джерри, к тому же сама была несчастлива в любви. Она не хотела, чтобы он страдал так же сильно, как она.

Все это я произнесла не переводя дыхания, не задумываясь над каждой фразой, и лишь потом сообразила, как резко я говорю о Грейс.

Лейтенант Трент поочередно посмотрел на нас обоих.

—  Таким образом, Грейс намекнула, что у нее был неудачный роман, заставивший ее страдать. Полагаю, никто из вас не знает, кого она имела в виду?

Джерри покачал головой, а я спросила:

— Может, морского офицера?

—  Или доктора Хаднатта? — в тон мне добавил лейтенант Трент. Или Стивена Каргериса?

Я с тревогой подумала, что было у Трента на уме, но он, ничего не уточняя, встал и направился к двери.

— И снова, мистер Хау, хочу повторить, что искренне сочувствую вам. До свидания.

И поскольку я не пошевелилась, добавил:

—  Мне хочется, чтобы вы поехали со мной, мисс Ловеринг.

Я успела только улыбнуться Джерри и заметить его слабую, усталую ответную улыбку.

Я была совершенно измучена, когда лейтенант поставил свою машину во дворе колледжа. На кампус опустился вечер. Мы стояли под кронами высоких деревьев. Трент закурил сигарету и посмотрел на меня при свете зажженной спички.

—  Трудный денек выдался для вас, не так ли? Так уж повезло... Но если вас это не смущает, вы можете стать неоценимым моим союзником.

— Союзником?

Эта перспектива страшно смутила меня, так как я уже вступила в союз с Мерсией и Хаднаттами против него. И я почти не сомневалась, что ему об этом известно.

—  Я не прошу вас копаться в чужом грязном белье или шпионить за друзьями... Я только прошу вас держать глаза открытыми, широко открытыми.

—  Хорошо, я буду держать глаза открытыми,— согласилась я и опрометчиво добавила: — Но вы ведь не предполагаете, что кто-то здесь, в Вентворте, убил Г рейс?

—  У полицейских весьма нестандартное мышление, Ли Ловеринг, и хороший полицейский держит свои мысли при себе.

Он вынул из кармана небольшую записную книжку.

—  Когда я работаю над делом, то всегда пользуюсь такой записной книжечкой. На левой стороне страницы записываю то, что мне известно, а справа то, чего не знаю, но что необходимо выяснить... Может, вам любопытно взглянуть на записи за сегодняшний день?

Он раскрыл книжечку и протянул ее мне.

На левой страничке была одна-единственная запись:

Прочитав эти строчки, я с беспокойством вспомнила про две машины, проехавшие по кампусу ночью; говорить о них Тренту я не собиралась.

Правая страничка почти целиком была заполнена.

Я молча вернула ему записную книжку. И в это мгновение услышала едва различимый звук у себя за спиной. Что-то прошуршало в зарослях рододендронов — как будто человек осторожно подкрадывался к нам.

Шум прекратился почти так же внезапно, как

и возник, Я взглянула на Трента: слышал ли он? Его лицо, как обычно, оставалось непроницаемым. Кивнув, он сел в свою машину, включил передние фары и направил их свет на кустарник. Затем высунулся из окошка и сказал:

—  У меня для вас задание, мисс Ловеринг. Обойдите вокруг этих рододендронов, найдите своего приятеля Стива Картериса и узнайте у него, какая часть нашего разговора его особенно заинтересовала.

С этим он и уехал.

Я посмотрела на рододендроны. Кусты уже заметно шевелились, и вскоре возле меня появилась темная фигура.

— Стив!

Стив Картерис схватил меня за руку, глядя вслед уехавшей машине Трента.

—  Газеты уверяли^ что этот парень — самый знающий детектив Нью-Йорка. Им следовало бы посмотреть, как ловко проделал он этот небольшой трюк!

Из-за угла появились несколько студентов. Стив сильнее сжал мне плечо.

Мне надо поговорить с тобой наедине, Ли! — настойчиво прошептал он.— Я пытался найти тебя весь день. Куда пойдем?

Я предложила пойти в сад возле гимнастического комплекса, не пользовавшегося популярностью у студентов. Мы отправились гуда прямиком через кусты, чтобы срезать дорогу.

Это было очаровательное местечко. Посреди мраморного бассейна журчал фонтан. В сгущающихся сумерках он выглядел особенно живописно. Вокруг — бордюр из каких-то желтых цветов, сладко пахло нарциссами, а над водяными лилиями склонилась фигурка гнома из кованого чугуна, в красном колпачке, с надменной мудрой физиономией.

Мы сели на каменную скамью возле бассейна и немного помолчали. Стив смотрел на мозаичное покрытие вокруг бассейна, нервно ероша свои черные волосы,

—  Почему, господи, я был таким болваном? — пробормотал он.— Ну и в историю же я угодил!

Я не была влюблена в Стива, но мы с ним были давнишними друзьями, и его многочисленные романы не влияли на наши добрые отношения. Естественно, мне стало его очень жаль. Я тронула его за плечо. Это помогло: мгновенно он, казалось, вновь обрел присущую ему самоуверенность.

—  Я хочу, чтобы ты знала, как я переживаю случившееся,— заговорил он почти спокойно.— Ты ведь дружила с Грейс, не так ли? Я хочу, чтобы Джерри тоже знал, как я ему сочувствую. Фактически мы с ним поссорились из-за нее...

Мне нужно также извиниться за то, что я так внезапно покинул гостей вчера вечером. Видит бог, я очутился в таком положении, про которое говорят: «попал из огня да в полымя».

Я, конечно, знала, что Стив вернулся в дортуар лишь в четыре утра, но никак не увязывала это с трагедией Грейс.

—  Мне было совершенно необходимо уйти из «Эмбер-клуба»,— горячился Стив, взяв меня за обе руки,— чтобы кое-куда отправиться и кое-что предпринять. Я никому об этом не рассказывал, но позднее случилось нечто такое, о чем нужно сообщить полиции. И тут ты должна мне помочь.

—  Ты хочешь сообщить полиции вторую часть истории, умолчав о первой и не объяснив причину твоего отъезда из клуба? — с сомнением спросила я.— Полагаю, что это снова связано с девушкой?

—  Да, в этом замешана девушка, прямо и косвенно. Я так и думал, что ты догадаешься, Ли. На этот раз все было очень серьезно. Ты, наверное, заметила, что я образумился за последнее время. Конечно, тут большую роль сыграло намерение отца выставить свою кандидатуру на выборах. Но не только это.

Он придвинулся чуть ближе ко мне, и я впервые почувствовала, насколько он опасно привлекателен.

—  Поскольку ты сама влюблена, Ли, то должна понять, что я совершенно потерял голову... А ты ведь сохнешь по Джерри Хау, да?

Приняв мое молчание как знак согласия, он продолжал:

—  А тут Норма. Отвратительное чувство, верно? Мы с тобой товарищи по несчастью, с той лишь разницей, что мне до желанного берега куда дальше, чем тебе.

—  Не отклонились ли мы в сторону? — спросила я, отнимая у него свои руки.— Что. я должна для тебя сделать, Стив?

—  Прошу тебя пересказать лейтенанту Тренту мою дикую историю, не сообщая, что я ее тебе рассказал. Сможешь ли ты это сделать?