К сожалению, его кастелян не теряла бдительности. Она примкнула к группе дам, в которой была и Сюзанна, направлявшуюся в гостиную в восточном крыле; она ловко направила их к лестнице, не оставив ему малейшего шанса. У него не было возможности перехватить ее и увести в свою комнату, прежде чем она достигнет лестницы.

Вскоре Ройс удалился в свою комнату, учитывая его выбор. Поднялся по главной лестнице. Он мог бы присоединиться к Минерве в ее постели. Она бы, не поднимая шума, попробовала его прогнать, но как только он бы заключил ее в объятия, все сопротивление прекратилось бы.

В таком подходе была своя особая привлекательность. Однако…он направился к своим апартаментам, открыл дверь, вошел и плотно закрыл ее.

Вошел в спальню и посмотрел на свою кровать.

И признался, что на этот раз Минерва победила.

Она выиграла сражение, но вряд ли ей удастся победить в войне.

Направившись в гардеробную Ройс снял сюртук и положил его. Медленно раздеваясь, он думал над тем, почему не отправился в ее комнату.

В Лондоне он всегда проводил ночи в постели любовниц. Он никогда не приводил ни одну их них в свой дом, в свою постель. Однако Минерву он хотел видеть в своей постели, как никакую другую.

Обнаженный Ройс направился обратно в спальню, снова посмотрел на свою кровать. Да, в эту кровать. Скользнув между шелковыми простынями, лег на пуховые подушки, устремив взгляд на балдахин.

Он хотел, чтобы она лежала здесь, рядом с ним, в пределах его досягаемости.

Это была его цель, его мечта.

Несмотря на желание, страсть и слабость плоти, он не собирался довольствоваться меньшим.

Глава 11.

К обеду следующего дня Ройс был горячим, раскрасневшимся и потным. Прислонившись к перилам, вместе с группой других мужчин, работающих на его поле, он разделил эль, хлеб и сыр местного производства.

Мужчины вокруг него уже почти забыли, что он их герцог; да и он тоже почти забыл. Без куртки и шейного платка, с закатанными руками, с темными волосами, в которых запутались соломинки сена, его вполне можно было бы принять за фермера, остановившегося помочь другим, если бы не его одежда и черты лица.

Его заманила сюда его кастелян.

Герцог думал о том, что она придумала еще, чтобы избежать с ним встречи. Он завтракал без нее, но пока диктовал Хэндли письма, увидел, как она отправляется на верховую прогулку.

После того, как закончил дела с Хэндли, он отправился следом за ней.

Конечно, Минерва не ожидала, что он будет работать на сенокосе, что их день будет развиваться так из-за его порыва, который заставил его предложить свою помощь.

Ройс участвовал в покосе и раньше, давно, тайком выбираясь из замка и идя наперекор отцу, отправлялся с другими работниками. Его отец был сторонником соблюдения традиций и правил приличия, но он никогда не чувствовал необходимости придерживаться этого и требовать на каждом шагу привилегий, которые давало его положение.

Некоторые мужчины помнили его и не возражали, когда он предложил свою помощь. Ройс должен был признать, что предложил это для того, чтобы посмотреть, как к этому отнесется Минерва, а не другие.

Девушка, встретившись с ним взглядом, предложила свою помощь женщинам. Они работали бок о бок с другими: Ройс вместе с другими мужчинами косил сено, Минерва с другими женщинами собирала сено и связывала его в снопы.

То, что начиналось, как соревнование превратилось в день изнурительного, но приятного труда. Герцог никогда не занимался настолько тяжелым физическим трудом в своей жизни, но и никогда не чувствовал себя настолько раскованно.

С того места, где собрались женщины Минерва наблюдала за тем, как Ройс прислонился к забору огораживающему поле, которое они закончили косить, как пригубил из кружки эля, которое мужчины наливали из кувшина, и тихо удивлялась.

Он был так не похож на своего отца, настолько они были разными.

Ройс стоял вместе с остальными мужчинами, объединенный с ними духом товарищества, вызванного совместным трудом. Его не беспокоило то, что его рубашка, влажная от пота, облепила его грудь, очерчивая мышцы, которые перекатывались при каждом его движении. Его волосы были не только растрепаны, но и на них лежала пыль, его кожа порозовела от солнца. Его длинные ноги, обутые в дорогие сапоги, при виде которых позже Тревор поднимет крик, были вытянуты; она увидела, как он поменял положение, прислонившись бедром к забору.

Без куртки, с прилипшей рубашкой, девушка могла четко рассмотреть его тело, оценить его широкие плечи, широкую, мускулистую грудь, узкие бедра и сильные длинные ноги наездника.

Для любой из женщин вид был непередаваемым; не только она одна упивалась им. Без герцогских атрибутов, он выглядел намного сексуальнее, чем она когда-либо видела его.

Минерва заставила себя отвернуться от него, обращая внимание на разговор женщин, стараясь не отвлекаться от него. Быстрые взгляды молодых женщин в сторону забора сломали ее решимость, и вот она снова наблюдает за ним. Интересно, когда он научился пользоваться косой; его работа говорила о том, что он не впервые взял ее в руки.

Пока они обедали, мужчины жарко что-то рассказывали ему; судя по их жестам, он тайно допрашивал их.

Если что-то могло повысить оценку его ума и способностей собирать и систематизировать факты, то они у него уже были достаточно высоки. Хотя это всегда было ему присуще, он существенно развил их на протяжении последних лет.

В противоположность этому, его навык общения с детьми было тем, о чем они никогда не догадывалась. Он, конечно, не унаследовал его; его родители разделяли мнение, что дети должны быть не слышны и не видны. Тем не менее, когда они ранее остановились передохнуть, Ройс заметил детей арендаторов, которые нетерпеливо разглядывали Меча, привязанного к забору; махнув матерям, которые говорили им, чтобы они оставили в покое его светлость, он направился к ним.

Он терпеливо отвечал на их вопросы, что Минерва нашла замечательным. Затем, к всеобщему удивлению, он один за другим прокатил каждого ребенка.

Дети сейчас думали, что он Бог. Их родители не на много отставали от них.

Минерва знала, что он практически не общался с детьми; даже у его друзей дети еще были младенцами. Где он научился так управляться с подростками, не говоря уже о так необходимом терпении – черта, к которой он не был предрасположен – она не могла себе представить.

Осознавая, что она все еще смотрит на него, Минерва заставила себя посмотреть на женщин, окружающих ее. Но их разговор не смог ее заинтересовать, отвлечь ее чувства и мысли от него.

Это противоречило ее намерениям; вдалеке от замка, в окружении других работников, она думала, что будет в безопасности от его обольщения.

Ее влечение к нему углубилось, чего она не предвидела. Хуже того, неожиданное очарование было непреднамеренным. Не в его характере кардинально менять свое поведение, чтобы произвести на нее впечатление.

- Хорошо, - самая старшая из женщин встала. – Время вернуться к работе, если мы хотим связать все снопы до заката.

Другие женщины тоже встали, отряхнув свои передники. Мужчины, увидев это, поставили кружки и кувшины и направились обратно в поле. Ройс отправился вместе с одной из групп мужчин; улучив момент, Минерва пошла проверить свою Рангорель.

Удостоверившись, что все в порядке, она направилась туда, где другие готовились вязать снопы. Обогнув телегу со снопа, она остановилась перед завораживающим зрелищем.

Ройс стоял впереди на пять шагов, спиной к ней, смотря вниз на маленькую девочку, не старше пяти лет, сидящую перед ним. Она смотрела ему в глаза.

Минерва наблюдала за тем, как он плавно присел перед девочкой и стал ждать.

С непринужденностью девчушка любопытно изучала его.

- Как тебя зовут? – прошепелявила, в конце концов, она.

Ройс заколебался; Минерва могла представить, как он перебирает разные варианты. В конце концов он сказал: