Судя по кислой физиономии Рича, тот был не в восторге от перспективы заниматься проблемами бестолковой ведьмочки, и сама Мира его прекрасно понимала — снятие проклятий любого уровня всегда дело неблагодарное. Времени и усилий уходит масса, а толку обычно бывает чуть. И все из‑за того, что проклятия очень индивидуальны — нет универсальной схемы, по которой они накладывались бы. Есть, конечно, основа, но каждый уважающий себя колдун надстраивает над ней что‑то свое, и разгадать что именно, подчас бывает сложновато. Так что монотонное распутывание чужих фантазий требует определенной усидчивости, которую колдуны целиком и полностью тратят на собственные драгоценные научные проекты, а на всё прочее у них ни капли не остаётся. Проводя собственные исследования, они могут месяцами не выходить из лабораторий, забыв про сон, еду и гигиену, но это же ради чистой науки, а разбираться с неприятностями какой‑то там ведьмы, вчера встреченной, кому охота?

И вот Мира обреченно сознавала, что Рич ей сейчас откажет. Вот просто так, потому что ему на фиг не сдалось время тратить на то, что его не касается. А на кону стоит ее жизнь!

Тим слушал ее откровения с каменным лицом, понять, что он думает по поводу рассказанного, было невозможно. Матрена Патрикеевна охала и ахала в особо драматических моментах повествования, но Мира понимала, что даже знахарка не в силах заставить колдуна делать то, что он делать не хочет.

— Вот, в общем‑то, и все, — закончила девушка свой печальный рассказ. — Могу еще колечко показать и зеркало.

— Нет, не надо! — поспешно открестился Рич. — Я и так примерно представляю, о чем речь. Видел такие зеркала пару раз, папа такое бабуле дарил когда‑то — так ведь? — Марена Патрикеевна кивнула. — Да только технология уже устарела, сейчас все телефонами пользуются — и силу тратить не надо, и связь на порядок лучше.

— А разве по этим вещам нельзя установить владельца? — наивно спросила ведьмочка.

Рич нахмурился:

— В принципе, можно. Но это…

— Дорого?

— Да. А еще долго и муторно. И не факт, что будет хоть какой‑то результат. Вещи — они своих хозяев быстро забывают. В таких случаях ведут разговор не о хозяине или создателе, а скорее о месте создания — больше шансов найти с помощью простейшего поискового заклинания. Но чем старше вещь, тем слабее след, и я совершенно не уверен, что по этим вещам еще что‑то можно определить.

— Но… — на Рича уставились три пары глаз.

Тот замялся, но, в конце концов, сдался:

— Могу ауру посмотреть твою, если хочешь. Снимать проклятия — это вряд ли. Но опять же, если не побоишься в качестве подопытного выступить на экзамене, десяток попыток гарантировать смогу. У меня два потока через месяц будут сдавать практику по снятию и наложению проклятий.

Мира всерьез задумалась над этим предложением. В конце концов, хуже ей уже вряд ли будет. А если что пойдет не так — все одно, мучений меньше в итоге. А кому‑то нерадивому — неуд со строгим выговором за смерть подопытного на экзамене.

Тиму такое предложение совершенно не понравилось, он уже открыл было рот, но Мира подняла вверх палец, призывая его не вмешиваться в разговор.

— Сейчас ауру посмотришь?

Рич кивнул.

— А что для этого нужно?

— Ничего. Сиди, где сидишь. Это быстро.

Рич встал, подошел к Мире, замершей столбиком. Глаза колдуна затопила мертвая чернота, на лице проступили знаки принадлежности к высшей касте, что для ведьмочки выглядело как пара непонятных черных загогулин на щеках. Она безмятежно смотрела перед собой, стараясь не шевелится, и даже дышала через раз. Пару секунд все было спокойно, а потом в черных глазах полыхнул огонь и все тело девушки будто молнией пронзило — Мира дернулась и чуть не рухнула со стула. Тим бросился к ней, поддержал, усадил обратно.

— Все в порядке?

Мира слабо кивнула. Рич отступил на шаг и усмехнулся — глаза его приобрели нормальный цвет, знаки ушли под кожу:

— Мдааа… хороша девица, ничего не скажешь. Странно, что ты еще на ногах держишься.

У Миры возникло чувство дежавю — только недавно она слышала от кого‑то нечто похожее.

— Что… — голос был слабым, ведьмочка откашлялась и еще спросила: — Что это значит?

— Да то и значит, что со дня на день преставишься.

— Как со дня на день? — Мира потрясенно всплеснула руками. — Как же так? Мне пять лет обещали…

— Врали, — уверенно отрезал Рич. — Или недоговаривали. С другой стороны, я при том осмотре не присутствовал, может, и вправду пять лет было. А сейчас — увы. Могу лишь посочувствовать, и да, до экзамена ты не дотянешь, это однозначно.

Мира опустила голову и всхлипнула.

— Но… это из‑за родового проклятия?

— Скажем так, кто‑то сильно постарался и ускорил процесс, причем, многократно. Само по себе проклятие убило бы тебя через несколько лет, но что‑то вмешалось. Последние дни ничего странного, неприятного в области сердца не ощущала?

Странного? Неприятного? — Мира чуть не расхохоталась. — Да у нее вся жизнь странная и неприятная! А в последнее время — особенно. И самочувствие в связи с этим далеко от идеального.

— И еще. Схема тут не просто с отклонениями, а с чудовищными перегибами, я бы сказал. Тот, кто это проклятие накладывал, очень сильно хотел вам пакость сделать. Давай, вытаскивай зеркало свое и кольцо. Гляну все‑таки.

Мира устало полезла в сумку, хотя еще пару минут назад прыгала бы от радости, что Рич согласился посмотреть на ее находки. Выложила их на стол и выжидательно уставилась на колдуна. Тот осторожно, не беря предметы в руки, осмотрел их с расстояния, затем извлек из кармана деревянную палочку и потыкал каждый. Ничего не произошло. Тогда Рич взял кольцо.

— Там надпись какая‑то, я не смогла прочитать.

— И я без подготовки не смогу, — подтвердил Рич, присмотревшись. — Это для получателя предназначалось, для мамы твоей, так? Значит, только она и могла эту галиматью разобрать. А для всех остальных отвод глаз первоклассный поставлен. На его снятие полдня уйдет как минимум.

Тим подал голос:

— В ее квартире я обнаружил теорин в больших количествах.

— Где именно? — вскинул голову Рич, оторвавшись от исследований. — В еде или просто?

— Не поверишь, но везде. Замаскирован хорошо, под пыль обыкновенную. Даже в сахаре был.

— Подожди! — Рич вскинул голову и в упор уставился на младшенького. — Ты долго в квартире находился? Как себя чувствуешь?

Тим лишь непонятно усмехнулся и развел руками — мол, как сам‑то думаешь? Рич вдруг сдулся и облегченно выдохнул:

— ААаа, ну да, я и забыл, — ответил, как Мире показалось, невпопад. — Но если что не так, сразу мне звони, все ясно?

Тим коротко кивнул и добавил:

— Кроме того, бабулечка меня чаем фирменным напоила.

Рич фыркнул, заметно передернулся и вернулся к разговору.

— Тогда понятно, почему проклятие так разогналось. — Довольно безразлично покачал головой. — Тут бы и щепотки хватило для разрыва всех связей, а если в таком количестве, как ты говоришь… а материнское благословение, оно тоже срок давности имеет. Его действие слабеет, а проклятие наоборот, силу набирает. Вот и результат.

Мира отвлеклась от собственных горестных мыслей и уточнила:

— А что такое теорин?

— Ты в школе не училась, что ли? — удивился Рич.

Тут в разговор вступила Матрена Патрикеевна, до того сидевшая тихой мышкой за столом:

— Гадкое это чародейство, горюшко. Гаже его токмо умертвия поднимать да по могилам рыскать. Порошок энто, для здоровья живого существа губительный шибко, егой, бывалоча, по старине в еду подсыпали, чтоб вражину извести. Ни вкуса, ни запаха он не имеет, а действие почти мгновенное — смерть подлючая, страшная, мучительская.

— Но я же ела, пила и жива до сих пор, — Мира неуверенно оглядела присутствующих.

— Дык на тож материнское благословение, дуреха, гутарят те! Оно и проклятье проклятущее тормозило, и от порошка вражьего врачевало! Матушка твоя до сих пор жизню те спасает, из могилы ледяной за тобой присматривает. Токмо срок вышел почти весь, теперича самой тебе придется выпутываться…