Денег не было слишком много, но если бы Кит была вынуждена вернуться в Утеху, то по крайней мере ей не нужно было прокрадываться туда без единой монеты. Лежа в сарае после утомляющего дня, Кит часто думала о доме и, более всего, о своих братьях-близнецах. Она задавалась вопросом, как учился Рейст в магической школе и хорошо ли присматривает за ним Карамон. Ей было интересно путешествовать, но она уже почти что решила вернуться.

Если бы она имела хоть какой-то намек на то, где пребывает ее отец, то она пошла бы туда или, по крайней мере, в том направлении. На первых порах своей работы в таверне, Кит часто отлучалась в зал, чтобы тщательно осмотреть толпу в поисках знакомых лиц — Грегора или даже Урсы. Ни разу она не увидела хоть кого-нибудь, кого бы знала прежде. Время от времени седой воин или странствующий Соламнийский Рыцарь заходили в заведение. Китиара всегда обслуживала их. И если ей удавалось заговорить с ними, она спрашивала, слышали ли они что-нибудь о легендарном наемнике Грегоре Ут-Матаре.

Некоторые слышали о Грегоре или, по крайней мере, они думали так, но ни у кого не было информации, которая была бы надежной или актуальной. Через некоторое время Кит перестала расспрашивать о нем. Она сосредоточилась на подслушивании разговоров о засаде, устроенной конвою сэра Гватми. Обрывочная информация и необоснованные сплетни об этом деле продолжали волновать местных жителей и путешественников. Но в итоге никого из бандитов не узнали, никого не арестовали или пленили. Невеста мертвого господина, живущая за горами, объявила об астрономическом вознаграждении — говорили, что в три раза превышающем украденное — за информацию об убийцах. Леди Мантилья обратилась к черной магии, шептали другие, наняв целую армию шпионов и магов, но пока еще безуспешно.

Кит старалась не отходить от заведения Пиготта — впрочем, у нее не было времени и желания бродить по Пеньгороду. Она полагала, что будет мудро не привлекать внимания. Меч Бека по-прежнему был спрятан в кустарнике, где никто не мог его обнаружить.

Через некоторое время слухи стали утихать и вскоре никто более не говорил об украденной зарплате. Кит оставила надежду когда-нибудь разыскать Урсу и получить причитающуюся ей долю добычи. События того дня казались ей все более отдаленными. Впервые за всю прожитую жизнь оставшись без обязанности присматривать за своими единокровными братьями и со звенящей мелочью в карманах, Кит наслаждалась своей независимостью.

Товарищеские отношения, которые у нее сложились с Митой, помогли скрасить пребывание у Пиготта. Она относилась к парню, как к своего рода еще одному младшему брату, хотя они были ровесниками. Хотя она подозревала, что Мита напротив, относится к ней более романтично, Кит была благодарна ему за то, что он никогда ничего не говорил об этом и не делал никаких ошибок. Они спали на небольшом расстоянии друг от друга, поддерживая платонические отношения и чувствуя себя уютно в компании друг друга.

Одним туманным днем, когда они вместе собирали куриные яйца во внутреннем дворе, Китиара спросила Миту, почему он хромает.

— На самом деле я не знаю, — сказал он, отводя взгляд, так как Кит подняла щекотливую для него тему, — Я всегда хромал. Раньше я жил недалеко отсюда со своей бабушкой. Она пасла большое стадо коз, чтобы прокормить нас. Когда я спрашивал ее, почему я хромаю, она обычно качала головой и печально отводила взгляд. Пиготт предположил, что должно быть, одна из ее коз однажды наступила мне на ногу.

Мита подтянул штанину, чтобы показать кривой отпечаток на своей более короткой правой ноге. Кит всмотрелась в шрам, но на ее взгляд он не был похож на отпечаток копыта.

— А что сказали твои родители?

— Я не спрашивал, потому что никогда не знал их. Все, что я помню, это жизнь с бабушкой.

Кит стояла очень близко к Мите и когда их взгляды встретились, она на секунду подумала, что он собирается попытаться поцеловать ее. Но момент был упущен. Как он отличается от смелой уверенности в себе Эль-Навара, неожиданно для себя подумала Кит.

Пиготт не обладал такими хорошими манерами как Мита, и не раз жирный сальный хозяин останавливался перед Китиарой, глядя на нее с вожделением и говоря что-то оскорбительное. Но он никогда не пытался надавить на нее, когда она отталкивала его. Пиготт знал, что под туникой у Китиары всегда спрятан маленький нож.

Однажды Пиготт наклонился к ней слишком близко, обдавая лицо Кит пивным перегаром. Она вытащила нож и легко нажала его наконечником на его провисающее брюхо.

— Ах, какие мы дикие и быстрые, — проскрежетал Пиготт, но в его голосе слышалась угроза и он стрелял глазами вокруг, чтобы найти способ отступить, не теряя лицо.

Его настроение всегда было дурным. Время от времени он давал Мите затрещину и ругал его. Случалось, если гном разобьет тарелку или кто то поздно пришел, он вычитывал убыток из их общей зарплаты.

Однажды утром, уже в конце лета, Китиара проснулась и решила уезжать. Не из-за Пиготта — она могла держать его под контролем — но из-за того, что перспектива найти приключение в Пеньгороде оказалась призрачной. У нее было достаточно денег, она давно не была в Утехе и теперь решила вернуться домой.

Она сказала об этом Мите и он удивил ее, ответив, что пойдет с ней.

— Я сыт по горло травлей Пиготта, — заявил он, — У меня скоплено немного денег и я пойду с тобой.

— А как же твоя бабушка? — спросила Кит. — Она не будет скучать по тебе?

— О, она умерла три года назад, — бесстрастно сказал Мита, — Именно поэтому я решил для начала пристроиться у Пиготта.

Китиара ответила ему что нет, она идет домой, чтобы помогать заботиться о своих братьях и Мита не может пойти с ней и вообще ему вряд ли понравится Утеха. Мита ответил, что тогда он пойдет с ней до развилки, ведущей в Гавань.

Кит пожала плечами. Мита стал так взволнован отъездом, что это передалось и Китиаре. Вместе они носились вокруг сарая, укладывая свое скудное имущество.

Позже, уже в кухне, когда таверну затопила волна утренних клиентов, Китиара и Мита шептались о своих планах и пути следования. Неожиданно чья-то рука хлопнула Кит по спине. Она повернулась и увидела, что Паулюс смотрит на нее с несвойственным ему негодованием.

— В чем дело? Что за тайны? — спросил гном, переводя взгляд от Миты к Китиаре и обратно.

Они сказали ему, что собираются уходить и тут Паулюс тоже удивил Кит, заявив, что он тоже пойдет с ними. И когда Мита расстанется с Кит, Паулюс пойдет далее на юг вместе с мальчиком.

— Не могу дождаться, чтобы увидеть лицо жирного сквалыги, когда мы сообщим ему об этом, — усмехнулся Паулюс.

Несколько минут спустя все трое получили эту возможность, когда они загнали Пиготта в угол и сказали ему, что они уходят после завтрака. Мясистый хозяин таверны принял темно-красный оттенок и стал извергать ругательства. Он вопил и кричал на них и они на сей раз ответили ему сполна. Затем Пиготт изменил тактику и принялся печально упрашивать их остаться по крайней мере на несколько дней, пока он не подыщет себе новых работников.

— Как вы можете уехать сегодня? — умолял он. — Ты, Мита. Как ты будешь ехать? У тебя же нет лошади!

— Я куплю ее себе, — гордо ответил Мита, — У меня достаточно денег, чтобы купить даже три или четыре лошади.

— Нет, — торжественно сказал Паулюс, — Позволь мне купить ее для тебя, друг. У меня хватит денег, чтобы купить дюжину лошадей!

— Кит, где же твоя благодарность? Мита, я же был тебе как отец. Паулюс…

Их дружный смех прервал его бесполезные мольбы. Пиготт снова изменил тактику и его лицо стало хитрым. Он потянул себя за изуродованное ухо.

— Вот что я скажу вам. — сказал он. — Я заплачу вам двойную недельную плату, если вы останетесь еще на два дня. Это все. Просто позвольте мне сделать некоторые приготовления. Двойную зарплату. После этого не будет никаких обид.

Кит, Мита и Паулюс обменялись взглядами. Это предложение было слишком хорошим, чтобы от него отказываться и в любом случае, они могли использовать это время, чтобы собрать в дорогу припасы и подготовиться к поездке.