Вклад русских художников слова XVIII века в становление национальной науки связан с обращением к теории и практике стихосложения, с рассмотрением жанров эпопеи и оды, с рассуждениями о структуре произведения, с размышлениями по проблемам перевода с иностранных языков и др. Вклад русских классицистов в критику связан с обращением к творчеству авторов-современников; критика русских сентименталистов способствовала развитию авторской и читательской культуры.

Формирование литературной критики на русской почве началось во 2-й трети XVIII века. Первым французское слово «критик» (critique) употребил А.Д. Кантемир (сатира «О воспитании», 1739). Дальнейшее врастание слова в новую культуру – уже в его русском написании – связано с деятельностью В.К. Тредиаковского, в работах которого оно встречается с 1750 г. И поскольку критика отражает движение литературы, русская литературная критика начинает формироваться как классицистическая. Художники-классицисты анализировали творчество соотечественников-современников, подчас это практика взаимоанализа: В.К. Тредиаковский писал о произведениях М.В. Ломоносова и А.П. Сумарокова; А.П. Сумароков неоднократно обращался к одам М.В. Ломоносова и критически рассматривал творчество В.К. Тредиаковского; Г.Р. Державин писал об одах М.В. Ломоносова, В.К. Тредиаковского, А.П. Сумарокова. В центре внимания также находились имена иностранных современников; так, М.М. Херасков, например, писал о произведениях Вольтера.

Особенностью классицистической культуры было также создание «парных» произведений, когда художественное (ода или пьеса) сопровождалось научно-критическим (в жанре «рассуждений», эпистол и др.). Примером тому является практика Ломоносова и Тредиаковского. Как ее вариант могут рассматриваться сатиры Кантемира и Сумарокова, к которым их авторы присоединяли примечания и комментарии в жанрах «рассуждения» (т. е. размышления на означенную тему и критической оценки состояния вопроса) или «эпистолы» (послания, письма). Автор песен и драматург Н.П. Николев сначала написал и адресовал своей родственнице Е.Р. Дашковой, в доме которой он воспитывался, стихотворное «Лиро-дидактическое послание» (1791), а затем, при втором издании «Послания» в 1796 г., сопроводил его чрезвычайно объемными «Пополнительными замечаниями». И даже в начале XIX века Державин написал «Объяснения к своим стихотворениям» (1809–1810). Оценивая эту практику, В.И. Кулешов писал: «Критические статьи в то время еще не оторвались от художественных произведений, они все еще "рассуждение" на тему о целесообразности самого произведения, которое рассматривается автором как "опыт", "попытка". Иногда трудно сказать, что для чего писалось: рассуждение для произведения или произведение для рассуждения» (В.И. Кулешов уточняет: последнее «хорошо подметил еще Г.А. Гуковский»[34]).

«Словесные науки» (этот термин употребляли М.В. Ломоносов, В.К. Тредиаковский, А.П. Сумароков, В.И. Лукин, П.А. Плавильщиков, Д.И. Фонвизин, Н.И. Новиков и др.) стали неотъемлемой составляющей общественно-культурного, духовно-нравственного и художественно-эстетического процессов. Понятие «словесные науки» включает в себя те области зарождающегося литературоведения, которые были фактом XVIII века, – стихосложение, риторику, поэтику и литературную критику. Последняя «к середине XVIII века едва вычленилась из теории литературы, поэтики и риторики и в количественном отношении была еще незначительной»[35]. Кроме того, «словесные науки» включали в себя и самую художественную практику – поэзию и прозу, а также грамматику.

Исходный этап в развитии русской историко-теоретической науки и критики относится к 1730–1770 годам и связан с именами М.В. Ломоносова, В.К. Тредиаковского и А.П. Сумарокова. В 1770–1790 гг. на первые позиции выходит критика, которая становится с этого времени «действенным фактом литературного процесса»[36]. Этот период связан с именами М.М. Хераскова, В.И. Лукина, П.А. Плавильщикова, Д.И. Фонвизина, И.А. Крылова, Г.Р. Державина и др.

В сентименталистской практике литературно-критического анализа отразился переход от жанров трактата и риторики к жанрам статей, эссе, заметок, рецензий-отзывов. Эта практика наиболее ярко представлена в деятельности Н.М. Карамзина. Будучи писателем и историком-исследователем, Карамзин стал также блестящим критиком своего времени. В редактируемых им «Московском журнале» (1791–1792) и журнале «Вестник Европы» (1802–1803), а также в альманахах «Аглая» и «Аониды» был актуализировал жанр рецензии и рассмотрены произведения Ж.-Ж. Руссо, Г.Э. Лессинга, И.Ф. Богдановича и др. Им разрабатывался жанр литературного очерка как литературного портрета. Интерес читающей публики вызывали эссе Карамзина, в которых великий русский сентименталист сформулировал цели искусства как необходимость формирования в обществе нравственного чувства и представления в литературных произведениях «живых черт времени»[37]. Вклад Карамзина в развитие русской науки и критики связан со стремлением не только приохотить соотечественников к чтению, но и развить вкус и «чувство изящного».

Следует отметить и ряд исторических фактов, связанных с появлением учебных пособий. Это «Правила пиитические в пользу юношества» (1774) А. Д. Байбакова – пособие, неоднократно переиздававшееся[38]; «Краткое руководство к оратории российской» (1778) иеромонаха Амвросия (А.Н. Серебренникова); «Детская риторика, или Благоразумный вития, к пользе и употреблению юношества сочиненная» (1787) братьев Мочульских; «Просодия, или руководство к латинскому стихотворению для пользы российского юношества, из разных авторов собранная» (1788) С. Соловьева, представлявшая собой «собрание» суждений из поэтики Скалигера, трудов Тредиаковского и пособия Байбакова; «Опыт риторики» (1796) И.С. Рижского; «Сокращенный курс российского слога» (1796) В.С. Подшивалова.

Одним из наиболее значимых фактов науки и учебной практики, по мнению А.С. Курилова, является анонимное сочинение «Краткий и всеобщий чертеж наук и свободных художеств» (1792): «Это „сочинение“ стало как бы итогом развития филологических знаний в России XVIII в. и в то же время несло на себе печать таких веяний, которые говорили о начале нового этапа в развитии русского литературоведения»[39]. Анонимный автор писал: «Словесные науки, которые вообще назвать можно филологиею (любословие), суть не что иное, как собрание правил и примечаний о употреблении слова, чистоты его в выговоре, знаменовании речений и расположений в сочинении на всяком языке» (3–4)[40]. В состав словесных наук включены грамматика, красноречие «вообще», риторика как «общее руководство обоего красноречия» – оратории (это «правила к сочинению всякого слова прозаического») и поэзии (или «стихотворства»), а также критика – «искусство о сочинениях до словесных и изящных наук касающихся рассуждать правильно и основательно, узнавать вкус и красоту оных» (5, 6, 12). Кроме того, в «Кратком и всеобщем чертеже» подчеркнуто, что «теория изящных художеств и примечания, касающиеся до вкуса и проч., собраны вместе и составляют ныне уже особенную науку, которая наименована с греческого эстетикою» (10–11). Иными словами, понятие, введенное в 1750 г. А.Г. Баумгартеном, было не только известно, но и принято в России конца XVIII века.

Сферы науки как таковой и литературной критики в XVIII веке еще не были разграничены. Начиная с последней трети XVIII века и до середины 1820-х годов критика, по сути, будет выполнять функции науки.