Я глубоко вдыхаю и, пока мы едим, расспрашиваю Коллинза о его бизнесе. Немного странно. Это я всегда была любительницей чисел, но вот он — владелец инвестиционной фирмы. Как помешанный на вычислениях ботаник, я весь вечер закидываю его вопросами о том, как проводится внутренняя работа.

— Коллинз, — вмешивается Татьяна, пока он отвлекается на еду. — Как бы тут не было увлекательно, я почти закончила, и мне ещё нужно позвонить агенту. Не возражаешь, если я вас оставлю? — В этот момент я понимаю, что она совершенно отрешилась от разговора. Не отвлекай её телефон, думаю, она скорее пересчитала бы сколько в её салате шпината, чем включилась в беседу о его работе.

— Нет, иди, — отзывается Коллинз. Он целует её в щеку, пока сама она целует воздух рядом с ним. Я смотрю на его твёрдый квадратный подбородок и гладкую, загорелую кожу. Как она могла не хотеть коснуться губами этой линии подбородка?

— Было приятно познакомиться, Миа, — произносит она, бросив на меня краткий взгляд, прежде чем возвращает внимание к телефону и уходит из комнаты. Наверное, думает, что это последний раз, когда она меня видит, и чёрт, возможно, так оно и есть. У Коллинза хорошая жизнь и серьёзные отношения с девушкой, в которые я не могу просто так ворваться.

К десерту у меня уже есть примерное представление об обороте денег в инвестиционной фирме. Помешательство Коллинза велико, почти так же как и у меня, поэтому мы, склонившись над шоколадным тортом, разбираем его бизнес, и по нему видно, что он сильно любит свою работу. Появившаяся живость в его глазах, что наполняет меня тёплой энергией — то, чего я не видела уже очень давно.

Когда ужин подходит к концу, он провожает меня до комнаты, оставляя у дверей.

— У меня есть кое-какие дела перед сном, но завтра мы отправляемся на яхту. Надеюсь, ты присоединишься к нам. Думаю, тебе понравится.

От одной мысли о том, чтобы взойти на лодку с ним, меня окружает образами той ночи. Интересно, вспоминает ли он тоже о ней?

Он смотрит на меня. Мы стоим в нескольких шагах друг от друга, но в его глазах тлеет желание придвинуться ближе. Перспектива остаться на яхте с ним наедине кажется соблазнительной. Я думаю о его совершенно сложенном, зрелом теле, отдающим приказе, раскачивающимся на мне, и чувствую пульсацию между ног.

Я с трудом сглатываю и напоминаю себе, что он пригласил меня составить компанию не только ему, но и его девушке.

— Было бы здорово, — говорю я.

Он улыбается и скользит по моему телу взглядом, от которого мои щёки вспыхивают жаром. На Татьяну он так не смотрел. На самом деле за ужином они вообще едва ли обменялись взглядами, не говоря уже о разговорах. Это наводит на мысль, счастлив ли он с ней. Наверное, да, раз они живут вместе. Но сегодня вечером он не выглядел довольным — по крайней мере, рядом с ней.

— Спокойной ночи, — желает он.

— До завтра.

С кружащейся головой я закрываю дверь. Пульс заходится в гонке от простого нахождения с ним. Я заваливаюсь на кровать и глазею в потолок. Может, Коллинз и не особо восторжен обещанием, которое мы дали друг другу, когда нам было по десять, но он вроде бы искренне рад меня видеть. Никому не причинит вреда, если я задержусь на несколько дней. Я переворачиваюсь на бок, зарываюсь в чемодан, всё ещё лежащий на кровати исполинских размеров, и вынимаю ноутбук, открывая его.

Возможно, я смогу найти здесь работу. Если Коллинз правда с Татьяной, не стоит ждать, что он станет держать меня тут вечность. Мне нужна стратегия отступления.

На всякий случай.

Глава 5.

Коллинз

Я припарковываю машину на стоянке у пристани и выдвигаюсь вперёд, ведя их в сторону доков. Глаза Татьяны не отрываются от телефона, в то время как Миа выкручивает шею, пытаясь вобрать каждую деталь окружающего мира.

— Ничего себе, да это же... — Она закусывает губу, подыскивая слово.

Я знаю, как сильно сейчас всё отличается от того, среди чего мы росли, но мне не хочется, чтобы она чувствовала себя униженной.

— У меня пунктик на лодках, — ухмыляюсь я, дожидаясь пока до неё дойдёт двойной смысл моих слов. Её щёчки розовеют, а мой член отзывается нетерпеливой пульсацией от воспоминании о её узком крошечном теле. Хорошо, что на мне очки-авиаторы. — Сегодня мы повеселимся, — добавляю я, приходя в себя.

— Да. — Она сглатывает, оглянувшись на Татьяну, которая идёт впритык за нами, но, как и почти всегда в последнее время, поглощена своим телефоном.

— Вот она, — произношу я, указывая вперёд, туда, где в воде стоит гладкое судно с белым корпусом. Оно большое, но не вызывающее. Всего семидесяти футов, что на самом деле, маловато для яхты. Но в ней восемь спальных мест для гостей и четыре отдельные каюты, которые достаточно велики для моего отдыха.

Персонал уже подготовил её для нас. Хромированные крепления отполированы и блестят на солнце, а на главной палубе я отмечаю кресла для отдыха, укомплектованные подушками и полотенцами. Я предлагаю руку Татьяне, и та вскарабкивается на борт. Оглядываюсь посмотреть, что задержало Мию, которая всё ещё стоит на причале, увлёкшись чем-то на корме.

— Миа? — Я спускаюсь по ступенькам и иду к ней.

Она смотрит на надпись, выведенную мной фиолетовым курсивом, прямо над площадкой для ныряния.

— Ты назвал свою лодку «Гремлин»? — спрашивает она с изумлением в голосе.

Я пожимаю плечами.

— Мне оно показалось подходящим. — Купив лодку, я не сумел придумать имени лучше, чем назвать её в честь подруги, с которой разделил много хорошего, включая одно значительнейшее событие, произошедшее на лодке.

— Пойдём. — Я беру её за руку и веду к лестнице. — Хочу провести для тебя экскурсию.

Она сжимает мою ладонь, а затем поднимается вслед за мной на борт.

Такое ощущение, словно её поражает каждый сантиметр яхты, и мне нравится непосредственный восторг, который она открыто показывает. Это освежает. Ещё ей, кажется, приходится по нраву кинозал с большим экраном и удобными, откидными креслами.

— Это место предназначалось для дождливых дней, но в Южной Калифорнии их так мало, что им никогда не пользуются. Чаще всего, мы остаёмся на палубе, — объясняю я.

— Но вы с Татьяной наверняка иногда приходите сюда с ночёвками, чтобы развлечься, так ведь? Ночь фильмов и попкорна. Было бы интересно.

Брови сходятся на переносице.

— Нет, честно говоря, мы так ни разу не делали.

На лице Мии отражается замешательство.

Я решаю продолжить экскурсию. Спальни для показа кажутся чересчур интимными, особенно учитывая случившееся между нами, когда мы в последний раз были вместе под палубой, поэтому я ограничиваюсь взмахом руки и продолжаю идти дальше.

Миа семенит следом, перескакивая взглядом в жадном любопытстве с детали на деталь в каждой комнате.

Что бы ни происходило в моей жизни или на работе, я всегда с нетерпением ждал воскресенья. Свежий морской воздух и голубое небо, как бальзам на душу.

Я провожаю её наверх. Ветер только начинает поднимается, когда мы отплываем от гавани. Палуба обставлена всяческими диванами и креслами, устроенными для разговора, ещё по одну сторону стоит гидромассажная ванна, а дальше — много шезлонгов с пушистыми подушками для солнечных ванн. Там уже расположилась Татьяна. И, как обычно, на ней нет верха, а крошечные соски торчат, устремлённые к солнцу. Заметив наше приближение, она занимает сидячее положение.

— Дай знать, если от этого тебе неуютно, — обращается она к Мии, жестом показывая на свою обнажённую грудь. — Не люблю полоски, но если хочешь, я могу прикрыться.

Миа смотрит прямо перед собой, как будто не замечая показную демонстрацию Татьяны.

— Мне не неуютно. — Миа стаскивает собственную майку через голову, и клянусь, у меня перед глазами всё замедляется под гипнотическую музыку. Я заворожён. Стыдиться Мии нечего. У неё большая грудь — её едва сдерживают чашечки фиолетового бикини. Если бы она захотела последовать примеру Татьяны и снять верх, моя эрекция ни за что не осталась бы незамеченной. Я уже чувствую, как член шевелится в шортах, поэтому приходится отвлечь себя сбором напитков.

Я опускаю взгляд на свой член, проклиная его.

— Не сегодня, ублюдок, — бормочу себе под нос, расставляя стаканы со льдом.

— Что это было? — интересуется Миа, присоединяясь ко мне.

— Ничего, — спохватываюсь я. — Что будешь пить?

— У тебя есть лимонад?

— Конечно.

Грудь — это одна из немногих областей, в которой Татьяна не была благословлена, однако это не значит, что мне дозволено пялиться на роскошные, округлые сиськи Мии. Но Боже, они как Рождество. Я будто не могу оторвать глаза, приклеившиеся к её груди. Мягкие холмики прижаты друг к другу благодаря натянутой ткани, и декольте у неё глубокое. Мне хочется зарыться в них лицом и покрыть влажными поцелуями. Миа в купальнике адски горяча. Я привык к Татьяниному телу модели без изгибов и выпирающими рёбрами. У Мии же такая мягкая, округлая плоть, что мне хочется впиться в неё зубами. Я не могу перестать глазеть, так что остаётся только надеяться, что жаркие взгляды, посылаемые мной, не сильно очевидны.

— Коллинз? — зовёт Татьяна, привлекая моё внимание.

— Да? — голос выходит напряжённым и чересчур грубым. Я прочищаю горло и пытаюсь ещё раз.

— Можно мне минералки с огурцом? — спрашивает она.

— Конечно. — Я ухожу на кухню, радуясь передышке от Мии. Понятия не имею, почему она на меня так действует, но мне нужно проветрить голову.

Мы устраиваемся позагорать, но после часа безмятежного отдыха под солнцем, Миа объявляет, что ей скучно и уходит искать, чем себя развлечь.

Внутри в шкафчике лежат книги и настольные игры, поэтому я жду, что она возьмёт одну из них, но когда Миа возвращается пятнадцать минут спустя в руках у неё несколько нудлов, а один из членов персонала — Джеймс, кажется — прикрепляет гигантскую надувную горку, о существовании которой я даже не подозревал.