Круг проблем социального, этического, эстетического характера, исследованный в русской лирике, очень широк. Далеко не последнее место среди них принадлежит так называемым «вечным вопросам» бытия: жизни и смерти, памяти и забвения, верности и измены и т. п. Философичность русской поэзии – её важнейшая особенность и достоинство.

Поэзия – немного таинственный мир. Ощущения, которые возникают при знакомстве с ним, всегда достаточно сложны. Он не торопится раскрывать свои загадки. Поэтому бывает обидно, когда читатель-верхогляд, бестрепетно отделив вольнолюбивые стихи от пейзажных, а элегии от баллад, считает, что знакомство с поэзией уже закончено, что возвращаться к прочитанному незачем. Поэзия, как жизнь, едина и целостна, и подобные операции (уж если без них не обойтись) должны иметь – это надо хорошо понять – только предварительный характер. Каждое стихотворение – сгусток поэтической мысли и чувства, оно возникает как результат вдохновения. Поэтому прежде всего важно проникнуться к нему глубоким уважением, бережно и терпеливо обращаться с ним.

Не менее важно научиться отличать подлинные шедевры слова от ремесленных поделок. Воспитывать художественный вкус можно только на прекрасном. В этой книге – стихотворения, отобранные самым строгим, беспристрастным судьей – временем, и они помогут в этом деле. Они дадут, среди прочего, возможность понять, что глубокая, важная, нужная мысль, острое, яркое, сильное чувство сами по себе ещё не создают поэзии. Нужен талант, нужно ещё поэтическое мастерство. Мера таланта в поэзии во многом определяется способностью поэта найти форму, единственно возможную и должную для данного содержания и воплощающую особенности именно его художественного дарования. И М.Ю. Лермонтов, и Ф.И. Тютчев, и А.В. Кольцов откликнулись на гибель Пушкина. В стихотворениях «Смерть поэта», «29 января 1837 года» и «Лес» они выразили свою глубокую скорбь, боль, негодование. Но при всей общности – как непохожи эти произведения!

Ни в коем случае, однако, не следует их размещать по шкале: лучше – хуже. В каждом есть своя позиция, своя сила, своя страсть. Первая примета истинной поэзии – присутствие в каждой строчке неповторимости, самобытности автора. Поэтому одним из эффективных путей постижения поэзии является знакомство с особенностями творческой индивидуальности поэта, обстоятельствами его жизни, своеобразием взглядов на задачи творчества, с оригинальностью художественной манеры.

Другой путь «освоения» поэзии – знание закономерностей развития художественного слова в каждой конкретной стране и на каждом определённом временном отрезке, изучение особенностей стихосложения и системы языковых изобразительных и выразительных средств.

Любить поэзию – значит всегда учиться поэзии. Для глубокого понимания поэтического слова полезно хорошо разбираться в жанровых признаках того или иного произведения: одно и то же слово звучит по-разному в элегии и басне, в балладе и эпиграмме, в послании и песне. В то же время, читая стихотворные строки, созданные мастерами в любом жанре, нельзя не обратить внимания на некоторые общие особенности поэтического слова. На первый взгляд, слова, прозвучавшие в стихотворениях, те же самые, что употребляются каждодневно в обыденной речи. Но только на первый взгляд: нужно присмотреться и прислушаться. Они те же и не те.

Картина, нарисованная Лермонтовым, настолько впечатляет, что, кажется, стоит только закрыть глаза и всё это можно увидеть и услышать. И когда человек, не видевший прежде моря, оказывается на его берегу и замечает вдали лодку под парусом, в памяти непременно всплывают бессмертные строки. Теперь читатель уже со знанием дела оценивает живописное мастерство Лермонтова: конкретным живым смыслом наполняются для него замечательные словесные находки: «в тумане моря голубом», «струя светлей лазури» и т. п.

Однако, отдавая должное изобразительному таланту поэта, восхищаясь точностью, яркостью, пластичностью нарисованной им картины, нетрудно понять и почувствовать, что Лермонтов дал в своем стихотворении гораздо больше, чем зарисовку пейзажа.

Слово в поэзии метафорично. Оно употребляется в переносных значениях и обнаруживает в контексте свой потайной, скрытый смысл. Трагическим содержанием наполняется эпитет «одинокий», когда осознаётся то значение символа «парус», какое он имел для Лермонтова и его современников. В пору последекабристской жизни в России лермонтовский «Парус» олицетворял страдание и тоску, неудовлетворенность и протест, ожидание и надежду. Он говорил о сомнениях и поисках. Во всем этом отразилось душевное состояние целого поколения. Конечно, неслучайно через десять лет герой своего времени Печорин скажет: «Я, как матрос, рождённый и выросший на палубе разбойничьего брига; его душа сжилась с бурями и битвами, и, выброшенный на берег, он скучает и томится, как ни мани его тенистая роща, как ни свети ему мирное солнце; он ходит себе целый день по прибрежному песку, прислушивается к однообразному ропоту набегающих волн и всматривается в туманную даль: не мелькнет ли там на бледной черте, отделяющей синюю пучину от серых тучек, желанный парус, сначала подобный крылу морской чайки, но мало-помалу отделяющийся от пены валунов и ровным бегом приближающийся к пустынной пристани…»

Под пером гения двенадцатистрочное стихотворение выразило эпоху. Но рождённый конкретными историческими обстоятельствами лермонтовский «Парус» приобрёл затем, как и всякое подлинно художественное произведение, также и общечеловеческое звучание. В нём слышится и вечная тоска по идеалу, и призыв к действию, и осознание невозможности действовать, и многое другое, что постепенно обнаруживается и обнаруживается с годами. Здесь открывается еще одно свойство поэтического слова: его способность концентрировать в малом – огромное, сжимать, спрессовывать в поэтическом атоме картину мироздания.

Каждому, кто любит поэзию и стремится проникнуть в её тайны, стоит понять сказанное одним из выдающихся мастеров и теоретиков русского стиха В.Я. Брюсовым: «В поэзии слово – цель; в прозе (художественной) слово – средство. Материал поэзии – слова, создающие образы и выражающие мысли; материал прозы (художественной) – образы и мысли, выраженные словами». Стихотворение Лермонтова «Парус» и отрывок из его романа «Герой нашего времени» хорошо иллюстрируют эту мысль.

Путь в глубины поэтического слова, внутрь метафоры, начинается с конкретного зрительного, слухового, любого другого чувственного образа, возникающего в читательском сознании при первом непосредственном знакомстве с поэтическим текстом. Забота о полноте, яркости, глубине этого первоначального образа – гарантия успеха.

Как этого добиться? Внимание, чуткость, воображение!

Кроме красок, которые щедро предоставляют поэту эпитеты, кроме сравнений, метафор и множества других изобразительных и выразительных средств языка, в распоряжении художника – аллитерации и ассонансы, специально рассчитанные на слух читателя.