…Километров через десять, убедившись, что за ними не следят, Громек остановил автомобиль. Он был бледен; вытащив платок, тщательно вытер мокрый лоб.

— Вам плохо? — спросила Марта.

Иржи криво усмехнулся.

— Перетрусил…

Машина вновь тронулась. Марта сказала:

— Я хочу вас попросить об одной вещи… На Бисмаркплаце есть хороший отель…

— «Европа»?

— Да. Вы должны перебраться туда!

— Зачем это?

— Вчера я получила предложение владелицы лучшего в городе ателье перейти к ней на работу.

— Не понимаю, какая здесь связь.

— А такая, что ателье находится как раз напротив «Европы». И если бы вам удалось снять номер с окнами на улицу, то я могла бы наблюдать за тем, что делается вокруг. Мы были бы ближе друг к другу…

— Что ж, это полезно, — задумчиво сказал Громек.

Ночью Громек не мог заснуть. Одолевали тревожные думы. Так ли благополучно все кончилось, как кажется? Быть может, агенты абвера все ещё подозревают его и Марту, расставляют новые сети?..

Немало времени прошло с тех пор, как он находится здесь, в немецком тылу. Он уже четырежды передавал по радио важные сведения. В двух случаях это были данные, касающиеся работы абвера, которые представляли огромную ценность. Затем удалось разузнать, что немцы начали на востоке строительство стартовых площадок для летающих торпед ФАУ, чтобы обстреливать советские города. Громек сообщил также данные о местонахождении нескольких важных промышленных объектов, тщательно замаскированных. Четвёртое, сегодняшнее сообщение было сводкой о работе советских бомбардировщиков. Они вывели из строя несколько цехов одного из крупных заводов. Но самый серьёзный объект района не тронут. Это военный завод, запрятанный в толще скалистой горы. Немцы устроили цехи в естественных пещерах, расширив их. Предприятие только недавно начало работать, и Громек пока не выяснил, что оно выпускает. Но было несомненно, что продукция завода весьма важна. Об этом свидетельствовала строгая секретность, окружавшая все, что имело отношение к заводу. Разведчик советовал сбросить на объект бомбы самых больших калибров — только они могли дать эффект.

Итак, донесение было послано. Теперь предстояло ждать результатов.

Утром Марта пришла на работу. Не переодеваясь в специальный халатик, в котором она шила, девушка постучалась в дверь комнаты владелицы ателье.

— Здравствуйте, фрау Шварцкопф! — Марта поклонилась и присела. — Я хочу предупредить, что оставляю работу.

— Как угодно, — хозяйка, полная маленькая женщина в больших очках, недовольно поджала губы. — Как угодно, Бауэр, только доделайте платье, которое вы начали вчера. Нельзя же оставлять дело, не кончив!

— Да, фрау Шварцкопф.

— И потом… разве вам мало платят? — Владелице ателье не хотелось отпускать опытную мастерицу. — Если вопрос в деньгах, то мы могли бы договориться. Вам прибавят…

— Нет, спасибо. Быть может, я и вовсе не стану работать. Видите ли, я собираюсь замуж…

— Ну, как знаете!

На этом разговор был закончен. Марта сдала к вечеру платье, а утром следующего дня отправилась на Бисмаркплац.

Ателье занимало весь первый этаж большого дома и было хорошо оборудовано. Хозяйка заведения Магда Цукерман тотчас же приняла новую работницу.

— Вы не пожалеете, — сказала она, — я буду поручать вам самые интересные заказы… Кстати, через час должна прийти одна клиентка. Это очень капризная дама, ей надо сделать платье для приёмов. Посмотрите журналы, модели, словом — приготовьтесь.

— Хорошо, фрау Цукерман. Только я хочу сразу же договориться… Понимаете, я немного слаба здоровьем. Иногда требуются прогулки на воздухе, на час или на два…

— О, это всегда можно устроить.

— И ещё: усадите меня поближе к свету, к окну.

— Хорошо, там как раз есть свободное местечко.

Так же быстро договорились и о жалованье. И Марта приступила к работе.

Вечером обо всем этом узнал Иржи Громек. Он жил в офицерском отёле, куда был направлен и Аскер Керимов. После того как Марта переменила место работы, Громек съездил в отель «Европа» и записался там в очередь на номер. Дней через пять комната с окнами на улицу, как это просил офицер, ему была предоставлена. Разумеется, дело не обошлось без взятки.

Портье внёс чемодан в номер и удалился. Аскер вошёл в комнату, оглядел человека, с которым отныне ему предстояло жить. Это был коренастый крепыш лет сорока с. белыми волосами и розовой кожей.

Аскер представился. Белобрысый назвал себя: обер-лейтенант Орентлицер.

Советский разведчик сказал:

— Я должен извиниться, ибо понимаю, что это такое — жить одному и вдруг получить соседа! Англичане говорят: чем выше забор, тем лучше сосед. А мы должны жить, разделённые только слоем воздуха в полметра. Для вас это должно быть дьявольски неудобно!

Обер-лейтенант наклонил голову и указал Аскеру на кресло.

— Распакуйте чемодан и разденьтесь, — холодно сказал он. — Я покажу, где умывальник. Там можно и побриться.

Разведчик поблагодарил и принялся за дело. Вскоре чемодан был раскрыт, китель снят и аккуратно повешен на спинку стула. Аскер отправился к умывальнику.

Проводив его, Орентлицер выглянул за дверь, убедился, что коридор пуст, и молниеносно обшарил карманы кителя своего нового соседа. Прочитав удостоверение Краузе, обер-лейтенант наморщил лоб: он уже слышал это имя! Офицер напряг память и вспомнил: это было на одной из специальных легаций, которые читались для таких, как он, строевых командиров, только недавно переведённых в контрразведку. И лектор в качестве одного из примеров привёл случай из практики оберштурмфюрера Курта Краузе, которого охарактеризовал как большого мастера контрразведки…

Немец положил удостоверение на место. Вскоре Аскер вошёл в комнату, раскрасневшийся от холодной воды.

— Отлично, — проговорил он, растирая шею мохнатым полотенцем. — Прекрасно освежился.

— Конечно, — ответил Орентлицер, глядя на собеседника теперь уже с уважением. — Я тоже всегда первым делом… Пожалуйста, полотенце можно повесить здесь… Вы, я вижу, только что прибыли в этот город?

— Да, я с востока, с фронта. — Керимов поморщился. — Второй год, вернее — почти два года без отдыха. И это, если говорить по чести, было отчаянно трудно. Русские оказались сверх всякого ожидания крепким орешком.

— И даже очень крепким. — Орентлицер вздохнул, видимо, вспомнив о неприятных для него вещах. — Я тоже с фронта, и здесь недавно.

— О, всегда рад встретить настоящего солдата! — Керимов протянул офицеру руку. — Кто-кто, а уж мы заслужили этот маленький отдых.

— Не думайте, что здесь курорт, — усмехнулся Орентлицер. — Работа адская.

— Значит, и вы?..

— Да, я тоже из аппарата абвера. Но вы, наверное, старый работник, а я — новичок: командовал ротой, переведён в абверштелле за особые заслуги. — Орентлицер выпрямился и значительно кашлянул.

— И давно здесь находитесь?

— Около месяца.

Керимов вытащил сигареты, затем достал из чемодана оплетённую бутылку с ликёром. Офицеры выпили по рюмочке, закурили.

— Я много слышал хорошего о шефе местного управления группенфюрере Вейсе. И, признаться, рад…

— Напрасно радуетесь, — прервал его Орентлицер. — Иоганн Вейс — железный человек, сам работает за четверых и из нас вытягивает все жилы! Резок и суров до жестокости. — Орентлицер запнулся, почувствовав, что говорит лишнее, поспешно добавил: — Впрочем, именно таким и должен быть человек, занимающий его положение!

— Разумеется, — задумчиво сказал Керимов.

Помолчали. Каждый был погружён в свои мысли.

— Ну, давайте укладываться, — сказал минут через десять Орентлицер, вставая и потягиваясь. — За последние дни мне порядком досталось: неделю охотился за одним типом, вчера взял. Оказался агентом, очень тонкой штучкой. Вчера и сегодня мы обливались потом, выколачивая из него показания.