— Мне не жалко.

— Вы что же, так и сидели бы до утра?

— А шут его знает. Может быть, ушел.

— Выпили бы шампанское и ушли?

— У вас мотоцикл есть? — Верочка уже унесла свои куклы.

— Нет.

— А мама на мотоцикле умеет.

— На заднем сиденье, — смеется Нина Александровна. — Я еле-еле уговорила Петра Петровича. Он у нас председатель дворовой комиссии. Очень строгий человек...

— Дерь... — Гошка спохватился, — пристал ни за что.

— А вы и руки распускать.

— Пусть не суется куда не надо.

Нина Александровна в домашнем халате, с вольно отпущенными на плечи волосами сидит напротив Гошки. Она спокойно смотрит на него. Волосы у нее каштановые, густые, шалашиком закрывают лоб. И сейчас она совершенно не похожа на ту женщину, которая принимала его в кабинете с табличкой «Окулист».

— Вы давно работаете парашютистом?

— Порядком. — Гошка припоминает тот год, когда он впервые пришел в авиабазу сразу после армии.

— Не страшно?

— Всяко бывает...

— А почему страшно? — спрашивает Верочка, с удивлением глядя на большого дяденьку.

— Дядя Георгий парашютист, прыгает с самолета и тушит пожар, — объясняет Нина Александровна.

— На крышу? — Верочка в восторге.

— Да нет. Он тушит пожары в лесу.

Гошка смотрит на часы — половина десятого. Пора и честь знать, но уходить не хочется. Уютно, хорошо у Нины Александровны, да и никто его пока вроде бы не гонит.

— Хотите вы этого или нет, — вдруг говорит Нина Александровна, — а вам придется поносить очки. Вполне возможно, что через год ваше зрение восстановится. А без очков близорукость будет прогрессировать. Подумайте…

Гошка вспоминает Сергея, для которого уже нет подходящих очков, и задумывается.

— Да как я в них, в очках-то? Ребята засмеют.

— Ничего подобного. Просто надо подобрать хорошую оправу, и никто вас не засмеет.

— Вы наших не знаете. Сразу «очкарика» прилепят.

— Господи, — морщится Нина Александровна, — какую чушь вы иногда несете. Ну какое вам дело, что там будут говорить. У вас ведь теряется зрение, а не у них.

Конечно, это так, но об очках Гошке говорить не хочется. Он все еще надеется как-нибудь вывернуться. Ну, например, переправить прошлогоднюю справку, подчистить одну цифру и дело с концом. Или что-нибудь еще. Говорят же, безвыходных положений нет.

— Дядя Гоша, до свидания. — Верочка дергает его за рукав. — Я пошла спать.

Наверное, пора все-таки и ему. Гошка поднимается, благодарит за гостеприимство, идет в прихожую. Нина Александровна провожает его и подает простиранные и еще чуть-чуть влажные носки.

— Зачем вы это? — смущается Гошка.

Он натягивает плащ, зашнуровывает ботинки и вроде бы все, можно уходить.

— Там фанерки, — тычет пальцем на дверь Гошка,— надо бы поаккуратней. Если вы не против, я как-нибудь зайду.

— Спасибо. — Нина Александровна серьезно смотрит на него и добавляет: — Приходите.

На улице все та же песенка: моросит дождь, пьяно маячат фонари, в их свете холодно, по-осеннему блестят лужи. Мимо Гошки пробежала девушка с белой болонкой. Спрятавшись под козырек подъезда, и девушка, и болонка отряхиваются от дождя и весело смотрят на закуривающего Гошку.

— Нормально, — машет рукой им Гошка и шагает по глянцевито-черному асфальту, ладонью прикрывая огонь папиросы от дождя.

[1] АПГ — аварийно-пожарная группа.