— Боже, да ты и правда облажался! — засмеялся Кай.

Отпихнув Кая в сторону, я рванул через бар в направлении комнаты Райдера. Красотка попыталась оттащить меня оттуда.

— Стикс, подожди. Ничего хорошего не выйдет, если ты заявишься туда таким!

Я вырвал свою руку, и ворвался в комнату, они оба, сидели на диване, рядышком, смеясь над каким-то дерьмовым фильмом... и, мать вашу, Райдер был полуголый.

Когда я вломился, Мэй и Райдер выпрямились, в недоумении глядя на меня, пока я надвигался на них.

«Что за херня здесь происходит?» — показал я жестами, указывая на них, сидящих на диване. Райдер перевел Mэй, и это только вывело меня из себя еще больше.

— Не то, что ты думаешь, брат, — быстро сказал Райдер. Слишком быстро. Синие глаза Мэй вспыхнули. В тот момент, она выглядела такой чертовски красивой, что у меня в груди заныло.

Но, когда я заметил его одежду на ней, ярость мгновенно наполнила меня.

«Ну да, тогда почему она здесь в твоей дерьмовой одежде, в твоей гребаной комнате…. Наедине с тобой!» — брат, который-скоро-станет-мертвым, опять перевел.

Мэй вскочила на ноги и закричала:

— Потому что... я... не... хочу... видеть... тебя!

Потрясенный, я несколько раз провел пальцами по волосам.

«И что? Теперь ты собираешься быть сучкой Райдера?»

Мэй посмотрела на Красотку, которая с неохотой высказала мои жесты.

— Не в этом дело, — огрызнулась она. — Просто не могу видеть тебя прямо сейчас. Ты сделал мне больно, Стикс. Мне нужно время.

«Прекрасно. Но ты будешь в моей комнате. Если ты в моем гребаном клубе, то ты в моей гребаной комнате. Только так. Пошли!»

Услышав мои приказы, озвученные Красоткой, я протянул свою руку. Мэй не приняла ее. Я смотрел, как она бросила взгляд на потрясенного Райдера. Хорошо, это просто еще больше разлило меня.

«Сейчас же, Мэй!» — приказал я снова, озвучки не требовалась. Я знал, что тот еще мудак с инстинктом собственника…. Но мне не нравилось, как они с Райдером смотрели друг на друга.

«У нас проблемы, брат?» — прожестикулировал я Райдеру.

— Никаких проблем, — ответил он.

— Я хочу остаться здесь, — спокойно объявила Мэй.

«Черта с два». — Райдер снова озвучил слова, с каждой минутой он все больше походил на мертвеца.

— Тогда я ухожу!

Я замер. К моему неудовольствию, и Райдер тоже. Впервые за долгое время, я не знал, какого хрена сделать. Я мог видеть в ее глазах, что она имела в виду. Конечно, черт возьми, я не хотел, чтобы она ушла.

Гребаная классика. Мексиканский сериал!

— Она может занять кровать. Я буду спать на диване, пока не смогу вернуться домой, — предложил Райдер.

«Хрена с два она может», — вскипел я.

— Что он сказал, Райдер? — спросила Мэй, в ее голосе зазвучала угроза. Она была гораздо ближе к тому, чтобы окончательно сорваться, чем я предполагал.

— Он не хочет, чтобы ты оставалась со мной, — нейтрально ответил Райдер.

Ее ледяные голубые глаза сузились.

— Соглашайся на это или я уеду. Я сделаю это, Стикс. Я не могу оставаться с тобой прямо сейчас. Ты должен ответить за то, что ты сделал!

Я смеялся про себя. Карма та еще сучка, не так ли?

«Знаешь что, Мэй? Делай, бл*дь, что хочешь».

Потом я указал на Райдера.

«Коснешься её, и я тебя убью».

Обозначив угрозу, я резко повернулся.

— Ты сделал мне больно! — вырвалось у Мэй, ее голос дрожал.

Я замер.

— Ты заставил меня стыдиться... своего прошлого... того, над чем я не имела никакого контроля. — Я медленно повернулся и увидел чертовски сильную боль на ее лице, во всей ее позе. Господи. Мэй скрестила руки на груди, отвела от меня взгляд, и присела рядом с Райдером на диване... прямо рядом с Райдером.

Мои челюсти сжались, когда ее голова упала на его плечо. Брат выглядел шокированным, но я видел, что под этим шоком скрывается нечто большее. Я шагнул вперед и положил руку ей на плечо.

Она напряглась и скинула мою руку.

— Просто уходи, Стикс... — прошептала она, и мое гребаное сердце ухнуло вниз.

Я был таким кретином.

И с этим я ушел, намереваясь утопить мои печали в своей комнате со своим приятелем, которого звали «Джим Бим»...

...и как можно дальше от любых клубных шлюх по имени Дайсон, которые всегда хотят отсосать у меня. 

Стикс  

Лоис похоронили спустя пять дней: черно-желтый гроб, десятицентовики на глазах, и вечный покой рядом с другими людьми на нашем месте на кладбище — слишком много тел легло сюда за последнее время.

Каждый брат и его старуха присутствовали... и даже Mэй. Она держала Райдера под руку, поддерживая его, и суетилась над ним как проклятая медсестра. Понадобились все силы, чтобы не бросить Райдера в зияющую пустотой могилу, и не разрядить девятимиллиметровый[36] ему в череп. Но даже такой грешник как я, может уважать отпевание сестры. Мэй стоически вынесла всю церемонию, глаза Райдера постоянно смотрели на нее, а я наблюдал за ним.

Я реально счел чертовски трудным смириться с его постоянным вниманием к моей сучке. Всё верно, напомнил я себе. Мэй — моя. Просто нужно как-то убедить ее в этом. Потому что, если она предпочла мне Райдера, прольется кровь... и уж точно не моя.

Два часа спустя, наступили сумерки. Мы все собрались на огороженном дворе, освещенном горящим грилем, из динамиков гремел «Heaven and Hell» группы Black Sabbath, алкоголь лился рекой.

Мэй осталась рядом с Красоткой и Летти на единственном клочке травы во всем дворе. Сейчас эти трое стали близки как сестры. Я рад. Ей необходимы друзья, кроме Райдера. И вообще лучше быть подальше, чертовски подальше от Райдера.

Время от времени, Мэй бросала взгляд на меня. Ее взгляд впивался в мой, но тепло, которое она всегда дарила мне, исчезло. Похоть еще сквозила в них, когда она смотрела на меня, но счастье и нежность — умерли.

Все чертовы улыбки она дарила Райдеру, теперь брат выглядел несколько иначе: его волосы были распущены, и фирменная бандана испарилась с головы. Хрен знает, что его вдохновило на изменение внешнего вида, но мы все заметили, как он меняется на глазах. Он больше говорил и общался, отираясь рядом с моей чертовой собственностью.

Пять дней. Пять проклятых дней, я наблюдал, как Мэй становилась все ближе к клубному доктору, пока он оправлялся от ранения. Пять дней, сидел в коридоре, как гребаный сталкер, сдерживая тошноту, когда он заставлял ее смеяться. Пять дней острой боли в яйцах, похмелья и ни одного траха. Господи, да я даже не дрочил. Зато было охренительно много бурбона.

В ее последний вечер в комнате брата, я смотрел, как они с Райдером сидели рядом друг с другом на полу, играя в какую-то идиотскую настольную игру. Гребаный байкер играл в настольную игру. Аид будет смеяться до усрачки от этой мысли. Но я не смеялся. Райдер объяснял ей правила, направляя каждый ее ход. Ее лицо стало более воодушевленным, как только она стала играть самостоятельно, она светилась радостью и радовалась победе. Ясно одно: она выглядела счастливой.

Теперь я чувствовал, как умираю каждый раз, когда она дарила ему свою идеальную улыбку. Улыбку, которую она хранила для меня. Улыбку, которой я лишился, пытаясь быть чертовски благородным. Улыбку, которой я лишился, напившись вдрызг, испортив все из-за Дайсон — вакуума, поглощающего сперму.

Что еще хуже, нацики исчезли. Они знали, один из них был пойман. Они знали, что он утратил свое мужество и сдал их местонахождение. Палачи ворвались в тот притон, полностью готовые сразиться с ублюдками, но место было словно город-призрак: опрокинутые столы, пустые ящики и следы шин на раздолбанной асфальтированной дороге. Одно было точно, словно засело в моей голове, мы должны были найти базу скинхедов, прежде чем они снова придут к нам. Сейчас для меня это было бы слишком. Пока мы еще не готовы гореть в аду.