— План был реально прост: проникнуть к Палачам, двигаться по карьерной лестнице и поставлять данные пророку Давиду и старейшинам. И я делал это. Все получилось практически идеально. Это мы сорвали сделку с русскими — я рассказал им детали, — и мы начали постепенно выводить Палачей из игры. Мы получили лучшее оружие. Русские не жаловались. То, что твой старик собрался к лодочнику, было как глазурь на торте. Я имею в виду то, что его молодой парень, немой ублюдок, примет молот? Да он как пластилин в наших гребаных руках.

— Это мы сделали заказ на твою голову нацикам. В конце концов, Пит принял смерть. Было не слишком сложно заставить тебя думать, что потенциальный клиент был виноват во всем, прям как забрать конфетку у ребенка. Но затем появилась Мэй, истекающая кровью. Все изменилось для меня. Вся чертова игра изменилась.

Райдер поглаживал каштановую бороду, и ухмылка появилась на его губах. Я дал себе безмолвное обещание отрезать голову Райдеру и прибить ее к стене как трофей, чтобы он улыбался мне каждый день всю мою оставшуюся жизнь. Я никогда так сильно не хотел искалечить и убить ублюдка. Я хотел, чтобы он почувствовал боль... много боли, столько боли, чтобы он умолял меня, прикончить его.

— Сначала я не знал, кем была Мэй, — продолжил он.

Я старался сфокусироваться изо всех сил. Всё, что он говорил, могло быть полезным. Мне нужно было слушать каждое проклятое слово из уст этого предателя с промытыми мозгами.

— Я никогда не видел ее раньше. Меня держали подальше от коммуны, держали подальше, чтобы изучить руководство Орденом, изучить ваши науки... изучить медицину, и узнать, как лечить. Я должен был жить в изоляции, пока не буду призван для восхождения. Все изменилось, однако, и мне дали другую миссию: проникнуть к Палачам. Я жил за пределами коммуны, знал жизнь. Я был очевидным выбором, чтобы вписаться в нелегальный мотоклуб.

— Я слышал о четырех «Окаянных Сестрах» в коммуне, разумеется; четыре знаменитые красавицы Ордена. У нас была — Саломея, ее две сестры, и еще Далила. Мы, братья, были предупреждены: нужно держаться от них подальше. Они могли соблазнить любого мужчину, стать причиной их грехопадения. Саломея, по слухам, самая красивая из всех, но черт, слухи о ее красоте были приуменьшены — эти волосы, глаза... такое грешное тело. Я не понимал, что это она, пока не увидел татуировку на запястье и следы на ее коже, так я узнал, что она была одной из моих собственных людей. Я просто не мог понять, как она сбежала. Потом я получил весть от Гавриила, что Саломея сбежала в день своей свадьбы, и я понял, кого ты принял — одну из «Окаянных»… нареченную седьмую жену пророка Давида. Ты принял ее, чтобы сделать своей. Ты превратил ее в свою шлюху. Своим влиянием сбил с пути Ордена праведности.

Райдер вдруг зарычал и бросился на меня, ударив кулаком в живот. Удар почти вызвал у меня тошноту. Я втянул воздух от боли. Этому говнюку никогда не сломить меня. Моя ненависть к нему и его братьям заставила меня не чувствовать боли.

— Я не хотел иметь ничего общего с Мэй. Я должен был позволить Ордену узнать, где она, организовать перевозку, и никогда не подвергать большому риску всю свою работу. Она принадлежит пророку Давиду. Но потом ты уехал и оставил ее со мной! Ты сделал так, что я захотел ее! Заставил меня сходить по ней с ума! — он сжал мое лицо руками. — Ты разрушил меня! И теперь я должен доставить Мэй к нему. Мое время вышло, я больше не могу держать ее вдалеке от общины. Я должен вернуть ее обратно!

Мои губы скривились поверх зубов. Дыши. Глотай. Говори.

Бл*дь, говори! Приказывал я своему горлу.

Но слов не было.

Еще раз.

Бл*дь!

Райдер рассмеялся.

— Всё еще нечего сказать, През? — он отступил. — Ты жалок. Ты не смог сказать даже пару слов своей женщине, когда она звала тебя… плакала. Ты никогда не заслуживал ее.

Я дернулся так сильно вперед от ворот, что мои конечности практически вывернулись. Чувствовал, что плечо щелкнуло, вероятно, я вывихнул его, но я приветствовал боль. Это заводило меня. Подпитывало меня на пути к мести.

Райдер неспешно приблизился и тихо произнес:

— Я не собираюсь убивать тебя. Нет, это было бы слишком просто, и мне не нужна больше ничья кровь на руках. Я и так согрешил слишком много ради этого клуба. — Выражение лица крысы опечалилось этим, но потом сразу же, бл*дь, ожесточилось. — Я хочу, чтобы ты жил, Стикс, зная, что Мэй там, зная, что ты никогда не увидишь ее снова. Посмотрим, как тебе понравится жить в аду, который я прошел за эти последние несколько месяцев. И не ищи. Ты никогда не найдешь нас. Никто никогда не сделает этого.

— Брат Каин! Мы должны уходить! — один из мужчин крикнул со двора.

Райдер ушел и ни разу не оглянулся назад. Мое сердце колотилось, когда двигатель фургона начал работать, я бился — бился в своих путах, пока совсем не обессилел. Я наблюдал, повешенный словно чертов распятый немой слабак, как фургон покатил на юг, вниз по проселочной дороге. Увозя мою женщину.

Я трясся от неконтролируемой ярости, и, открыв рот, я испустил длинный, тихий вскрик.

***

— Стикс! Что за черт! — я поднял отяжелевшие веки и увидел Кая, Тэнка и Булла, бросающих свои Харли и бегущих ко мне. Ряды яростно горящих глаз смотрели на меня. Десятки братьев сидели на своих мотоциклах у входа на территорию, глядя на подвешенного меня, голого и избитого, в какой-то позе из древнеримских казней. Палачи, наконец, вернулся из поездки, и я понятия не имел, как долго был здесь, но на уме было только одно: месть.

И Райдер: мертвый.

Булл достал из сапога швейцарский армейский нож и срезал меня, несколько братьев подпирали мою слабую задницу, пока я не смог, бл*дь, стоять самостоятельно.

— Кто, на хрен, это сделал? — прошипел Кай, его голос как крик в тишине среди наблюдающих братьев.

Все заглушили двигатели, а братья быстро завели меня внутрь. После того, как мы прошли через главный вход в баре, они усадили меня на ближайший диван, и кто-то бросил одеяло на избитое, голое тело.

Красотка.

Психотрио стояли передо мной, кипя, нервно переступая с ноги на ногу. Весь клуб, казалось, пульсировал от ярости.

— Я спросил: что случилось? — Кай снова толкнул меня.

Летти пулей влетела в бар из моей квартиры.

— Ее там нет, — категорично заявила она. Дерьмо. Я никогда не видел Летти потрясенной, но ее темные глаза были огромными, сейчас, когда она поняла, что Мэй пропала.

— Где Мэй? — напряженно спросил Тэнк. Они уже знали, что она исчезла.

Я подался вперед и провел пальцами по своим волосам. АК толкнул бурбон в мою руку, и я проглотил его залпом, чувствуя, как медленно горит мое горло.

— Кто это был, През? Нацики? Мексиканцы? Нам надо взять больше ублюдков из Клана? — Флейм рычал, он постоянно расхаживал по комнате, как проклятый придурок — он был братом, жаждущим крови. Хорошо. Довольно скоро он мне понадобится. Прольются целые реки крови.

Я взглянул на Кай, поднял руки, а затем неуклюже вывел:

«Р-А-Й-Д-Е-Р».

Все братья, которые могли понимать жесты, замерли в недоумении, в том числе Флейм. Он остановился первым. Брат никогда не стоит на месте, слишком много демонов буйствуют внутри него.

— Р-А-Й-Д-Е-Р?

Кай произнес громко и медленно.

— Райдер забрал Мэй? Подвесил тебя на воротах словно тебя, бл*дь, распяли? — он подтвердил это, чтобы слышали все.

В комнате воцарилась гробовая тишина.

«Он всегда был крысой. Он подставил Пита. Райдер получал нашу информацию в течение многих лет. Он хотел наши оружейные сделки».

— Кто это сделал? На кого работал ублюдок? — отрезал Викинг.

Я выдохнул и боролся с тошнотой от потери Мэй. Я чувствовал, что мой живот скрутился. Что, черт возьми, с ней сейчас происходит? Что делать, если они...? Дерьмо! Я не мог даже думать об этом. Я хотел разбивать черепа, сектантские черепа, и растирать их в порошок.