– Все будет в порядке, – сказал я, затягивая потуже стропы рюкзака. – Выйду прогуляюсь. Если повезет, найду брошенный «порш» и прокачусь по Третьей авеню с ветерком, а может, и цыпочку какую-нибудь рядышком усажу.

Дейв улыбнулся своей белоснежной улыбкой. Щетина на подбородке у него была не в пример гуще моей: я мог на пальцах посчитать, сколько раз за всю жизнь я брился, а Дейв, похоже, познакомился с бритвой чуть ли не после начальной школы.

Он положил руку мне на плечо, взглянул на часы и сказал:

– Ну, пора.

Спуск больше не был проблемой, потому что мы придумали новый способ борьбы с темнотой. Дейв с пистолетом в одной руке и мощным фонариком – в другой шел впереди, я спускался сразу за ним и двумя фонариками светил в лестничный проем справа, так что лучи попадали на следующую лестничную клетку и ступеньки ниже нее. Анна и Мини несли по паре садовых светильников, работающих от солнечных батарей. Наверное, мы напоминали огромный маяк, пламя которого было заточено в бетонные стены.

Через час в вестибюле мы попрощались. Я заскочил в полицейскую машину и дал задний ход – пожалуй, чересчур резко: по сравнению с отцовским «фордом», педаль газа в ней была гораздо мягче. Тело вчерашнего убитого слегка припорошил снег. Мы с Дейвом попытались заслонить его от девчонок, но, по-моему, не успели.

Я двинулся на юг вниз по Шестой авеню. До самого поворота на Сорок седьмую улицу я видел в зеркале, что мои друзья машут мне вслед с крыльца нашего небоскреба. Дорога впереди хорошо просматривалась. Я старался ехать не быстрее двадцати километров в час и аккуратно объезжал другие машины. Несколько раз меня заносило на снегу, и два боковых зеркала на брошенных авто я все же сбил: как ни старался, затормозить вовремя на скользкой дороге не удавалось. Список нарушений я дополнил еще и ездой против направления движения на этой улице. А с другой стороны, за рулем полицейской машины можно было похулиганить на дороге. Радио настроить не удалось – в FM-диапазоне из динамиков доносился только треск.

На пересечении Сорок седьмой авеню и Парк-авеню я стал тормозить, но машину занесло, и я врезался в крышу перевернутого белого грузовичка. Я вжался в сиденье, ожидая, что сработает подушка безопасности, но ничего не произошло – видимо, на полицейские машины подушки не ставили. Неудивительно, что я поздно заметил грузовичок: он почти сливался с белой заснеженной улицей. Я посмотрел, не привлек ли шум внимания охотников. Вроде всё было спокойно. Не выключая зажигание, я вылез из машины, оставив дверь открытой. До Парк-авеню оставалось несколько метров. Однако с водительского места я не заметил главного: почти сразу за белым грузовичком дорога кончалась. Здание, когда-то стоявшее на углу Сорок седьмой улицы и Парк-авеню, рухнуло, превратившись в самую настоящую снежную гору. Сначала я хотел вернуться в машину за пистолетом, но передумал: на то, чтобы залезть на грузовик и оценить ситуацию, уйдет не больше тридцати секунд.

В северном направлении дорогу завалило обломками: было похоже, что два небоскреба, некогда стоявшие между Сорок седьмой и Сорок девятой улицами, разбомбили, почему-то помиловав роскошный отель «Уолдорф-Астория»: целехонький, он возвышался среди руин нелепым символом былых времен. Проехать в этом направлении было нельзя.

Я слез с грузовика и быстро вернулся в машину. Все время, пока я был снаружи, мне казалось, что за мной наблюдают, что кто-то подкрадывается все ближе, неслышно ступая по снегу. Я заблокировал изнутри двери, сдал назад, развернулся в семь приемов и поехал по Сорок седьмой улице на восток, но уже значительно быстрее, свернул на Мэдисон-авеню и двинулся на юг по направлению к Сорок первой улице. Время от времени я сбрасывал скорость, чтобы свериться с разложенной на пассажирском сиденье картой. Кое-где мне приходилось заезжать одним колесом на бордюр или ехать по тротуару. Один раз я даже решил не объезжать такси, а просто легенько подтолкнул его своей машиной, чтобы не стояло на дороге: раздался противный скрежет металла по металлу со стороны пассажирского сиденья. Через сотню метров стало ясно, что проехать не получится: дорога была завалена обломками и грудами мусора. Придется идти пешком.

Машину я глушить не стал: бак был полный, если вдруг скрежет металла привлек чье-то внимание, я дам по газам и уеду. Выходить не хотелось, и я старательно изучал в зеркалах улицу. Никого не было видно, но я не мог отделаться от мысли, что, как только я выключу мотор, из ниоткуда появятся толпы охотников и набросятся на меня – тогда придется возвращаться по Мэдисон-авеню, чтобы развернуться. Интересно, у меня получится рвануть с ручника, как показывают в кино? В четвертый, а может, и в пятый раз я сверился с картой, наконец сложил ее и засунул в задний карман брюк.

Повалил густой снег, и сразу стало почти ничего не видно – мне это было только на руку. Я пару раз глубоко вздохнул, выключил зажигание и вышел из машины.

Снаружи было холодно. Сидя в машине с включенной на полную мощность печкой, я и забыл, что на улице подмораживало. А может, стоит залезть в теплую машину, вернуться по Мэдисон-авеню, поехать на запад, затем на восток, объехать вокруг? Но я быстро отбросил эту мысль.

Ну да, подумал я, доставая из рюкзака куртку, так можно часами наматывать круги на машине в поисках проезда, а тут всего пара кварталов пешком напрямик. Я засунул ключи от машины поглубже в карман и заодно решил проверить багажник. Там оказались несколько конусов дорожного ограждения, два тяжелых бронежилета, таких, как надевают полицейские на разгон демонстраций, аптечка и упаковка сигнальных ракет – ее-то я и взял. Не торопясь захлопывать багажник, я рассматривал улицу. Огромные сугробы издали можно было принять за людей. Вспомнилась книжка из детства, в которой взрослые никак не желали увидеть на рисунке удава, только что проглотившего слона, а утверждали, что это всего лишь шляпа. Вот уж правда, каждый видит только то, что хочет.

Я взял один бронежилет, захлопнул багажник и пошел на юг. Нести жилет оказалось тяжело, поэтому я надел его прямо поверх куртки, а сверху пристроил рюкзак. Теперь я точно напоминал надувного Бибендума – символ шинной компании «Мишлен», но зато чувствовал себя гораздо увереннее и даже сильнее.

В полной тишине большими липкими хлопьями падал снег. Его не убирали снегоочистители, не растапливало жаркое дыхание большого города, и он быстро завладевал улицами. Совсем скоро пришлось идти почти по колено в снегу. Небо затянули тяжелые, мрачные тучи. Я вспомнил о друзьях, ждавших меня в нашем небоскребе. Захотелось скорее вернуться и тоже смотреть кино, слушать музыку, пить какао. Я ускорил шаг.

Следующие вылазки нужно будет тщательно планировать. На улицах стояло полно машин с ключами в зажигании, но только одна из пяти заводилась, главным образом такси, полицейские машины, иногда грузовики. Рабочие машины я стал помечать, поднимая «дворник» со стороны пассажира. В следующий раз мы придем вместе с ребятами и отметим на карте оставшиеся на ходу машины. Может, даже составим для каждой описание: сколько бензина в баке, марка и все остальное, – а потом перегоним парочку к нашему убежищу.

Еще я наткнулся на несколько курьерских мотоциклов, но ни один не сумел завести либо просто не смог поднять. Попался мне и наполовину заправленный скутер: на этом бензине можно почти весь день мотаться по городу. Я хотел было взять его, но сразу передумал: пешком получится быстрее – на дорогах слишком много препятствий даже для такого маневренного транспорта. Кроме того, шума от него было больше, чем от большинства легковых машин. А мне совсем не хотелось собирать охотников со всей округи или просто не услышать их приближение. Да и шансы вновь уткнуться в гору обломков и все равно идти пешком были велики.

Эх, а вот если бы погонять на этом скутере по крыше нашего небоскреба! Но вот только как его втащишь по лестнице? Никак. А жаль.

Было уже почти три часа дня. Я потерял много времени, пытаясь завести и помечая машины. Наверное, пора было возвращаться, чтобы завтра на рассвете снова двинуться тем же маршрутом. До метро я никогда не боялся темноты. А теперь мне было жутко от одной мысли, что я останусь на улице ночью, один…