В ресторане стало темнеть.

Мини залезла к Дейву в рюкзак и достала зажигалку, поставила на стол две свечи. Дейв откинулся на стуле и переставил с соседнего столика еще две.

На лицах заиграли оранжевые блики, и сразу стало как-то теплее.

– Завтра небо прояснится, и утром, думаю, мы сможем осмотреть город, – сказал я.

Дейв согласно кивнул:

– На смотровой площадке должны быть бинокли и всякая оптика. Разберемся, я думаю. Вид оттуда – закачаешься…

Анна и Мини ничего не сказали. До самой темноты мы молча сидели за столом и ели мороженое. Здесь лучше, чем внизу, повторял я себе, лучше для всех.

5

Наступила непроглядно темная ночь. Мы свернулись в креслах в зоне отдыха. Я смотрел на табличку «Выход» с красной подсветкой – хотелось уснуть, прежде чем она потухнет. В какой-то момент я осознал, что больше всего меня беспокоит, как долго еще протянет аварийное освещение.

– А вдруг и мы станем, как те люди? – спросила Мини.

– Не станем, – быстро отрезал Дейв, будто сам думал именно об этом.

– Откуда ты знаешь? Мы же понятия не имеем, что с ними такое!

Повисла тишина, потом раздался всхлип, будто кто-то хотел заплакать, но сдержался.

– Отложим все до утра, – постарался сказать я как можно спокойнее. – Мы все равно ничего не изменим, пока не выясним, что произошло, пока не увидим, где остальные. А для этого придется подождать рассвета. Утро вечера мудренее.

Глаза сами закрылись, и я провалился в сон – то ли на пару минут, то ли на несколько часов.

– Но я не могу ждать до утра, – прошептала в темноте Мини.

– Спи, Мини. Время быстрее пройдет.

Если бы все было так просто, подумал я. А может, не так все страшно? Может, утром все будет по-другому?

Когда я проснулся, уже рассвело. Анна и Дейв стояли возле окна и смотрели на город – совсем как обычные туристы. Я вспомнил, что Дейв – не турист: он всматривался в очертания города, который знал не хуже, чем я Мельбурн. Мини еще спала на кушетке, придвинутой вплотную к моей. Из-под скатертей, которые она приспособила вместо одеяла, торчала только выкрашенная в красный и черный цвета макушка.

Я вскочил и только потом вспомнил, что перед сном разделся до белья. Одежда всю ночь провисела на спинках стульев, но так и не высохла.

Пришлось надеть холодные сырые джинсы и футболку, куртку я завязал на поясе. Подошел к окну. С востока наползал утренний туман, закрывая город, но и того, что туман не скрывал, было достаточно, чтобы мне стало нехорошо. Вид на город сверху напоминал безумные картины Джексона Поллока – у отца были всюду развешены его репродукции, казавшиеся мне воплощением хаоса. Именно так выглядел теперь Манхэттен – только что цвета были чуть поярче. Я не верил своим глазам.

– Надо подняться на смотровую площадку. Там есть бинокли. Днем будет лучше видно, – сказал Дейв.

Я посмотрел на часы: почти девять. Анна ушла будить Мини, а я встал поближе к Дейву. Он недовольно посмотрел, но злился он не на меня. Было ясно, о чем Дейв думает. Мы стоим у западного окна, а его дом находится в Бруклине, на востоке. Со смотровой площадки будет видна та часть города.

– Пошли, Дейв.

Я пропустил его к выходу на лестницу и пошел следом.

Молча мы поднялись на шестьдесят седьмой этаж. На смотровой, как и в ресторане, никого не было. Мы все одновременно подошли к окну и посмотрели в одну сторону – на восток.

– Все равно на том берегу Ист-Ривер почти ничего не видно. – Мне послышалась радость в голосе Дейва: наверное, он надеялся, что рассеявшийся туман принесет хорошие новости.

Дейв, как часовой, так и остался стоять возле окна, не отрывая взгляда от района, где жила его семья. Мы отошли, чтобы не мешать. Выглянуло солнце, туман рассеялся, и открылся вид на город. Настроение у Дейва изменилось, как, впрочем, и у нас.

Манхэттен был в плачевном состоянии. Составить полную картину разрушений пока было сложно – рассмотреть детали без бинокля не удавалось, а с ним получалось выхватывать только фрагменты. Если я наводил резкость на одно полуразрушенное здание, то остальные развалины выпадали из поля зрения. Просветами среди обломков оказались улицы, заваленные грудами бетона и битого стекла, потерявшие прежний облик. Нужно было смотреть как минимум с вертолета, чтобы понять масштабы катастрофы. А вдруг за пределами Манхэттена дела обстоят еще хуже? Я постарался отогнать эту мысль.

Я навел бинокль на юг: небоскребы Эмпайр-стейт-билдинг и Крайслер-билдинг уцелели. Как обстояли дела с другими «визитками» Нью-Йорка, отсюда видно не было, но наверняка выстояли и некоторые другие. Кое-где над городом виднелся дым. А на юге, в районе Нижнего Манхэттена, практически все небо было затянуто зловещей сизой гарью.

Не в силах больше рассматривать эти ужасные картинки, я отложил бинокль и пошел на южную смотровую платформу. Подходить к краю было страшно, даже несмотря на надежное стеклянное ограждение, поэтому я сел на пол и направил бинокль на север. Пришел Дейв.

– Похоже, уцелел только Вильямсбургский мост, правда, на нем полно машин и каких-то обломков, но думаю, перейти по нему на ту сторону все же можно, – сказал он.

Я механически кивнул. Я рассматривал Центральный парк и окрестности: вид очень напоминал спокойный сельский пейзаж. Гудзон никуда не делся и привычно терялся на западе. В этой части города вообще, казалось, царило спокойствие.

– Вверх по течению Ист-Ривер есть мосты поменьше, они выходят на Вторую и Третью авеню, на Сто сорок пятую и еще на несколько улиц.

– И что, они не разрушены?

– Отсюда не видно. Я могу рассмотреть только часть Пятьдесят девятой улицы и мост Трайборо. С острова Рузвельта идет дым. Что творится на других улицах, отсюда не понять.

Какое-то время мы сидели молча. Наверное, Дейв держался только потому, что ничего особо не прояснилось. Хорошо, что он сильный, что способен верить в лучшее. Если у него сдадут нервы, мы точно свихнемся.

– А там что за мост был? – спросил я, показывая на остатки висячего моста через Гудзон, от которого уцелели только начало и конец: середина рухнула в реку.

– Джорджа Вашингтона.

В восточной части Центрального парка поднялось в небо облачко дыма от взрыва, и тут же, как карточный домик, сложилось многоэтажное здание. С высоты оно казалось крохотным, но на самом деле это был жилой дом на два десятка этажей как минимум. Мы с Дейвом переглянулись. На месте дома осталось только облако пыли и дыма.

– Может, газ взорвался, – предположил я, глядя, как ветер разносит дым и пыль.

– А кто его знает. Может, бензовоз, или бомба, или снаряд.

Мне пришло в голову, что в небе пусто: раньше над головой постоянно летали самолеты, а сейчас даже пожарных вертолетов не было. Но все же среди облаков виднелись белые следы от реактивных двигателей, не меньше десятка, – значит, какая-то жизнь там шла.

– Как думаешь, на США напали? – спросил я. – Я имею в виду, напала другая страна – вряд ли террористам под силу организовать операцию такого масштаба. Как ты сказал? Бомбы или снаряды? Кто-то стер город с лица земли, а его жителей превратил в… Ну ведь эти люди, которые охотились на нас, они ведь были ненормальные… Их чем-то заразили…

– Ну да, типа того. – Дейв произнес эти слова без всяких эмоций.

– Думаешь, мы кончим, как они?

Дейв покачал головой:

– Если бы мы могли заразиться, то уже заразились бы. Думаю, дождь все смыл.

Подошли Анна и Мини. Они вернулись с открытой смотровой площадки семидесятого этажа. Их лица ничего не выражали – как в тот момент, когда мы выбрались из подземки на улицу и увидели, во что превратился мир.

– Может, нужно осмотреть здание? Спуститься на пару этажей вниз? – Я предложил это, чтобы хоть чем-то заняться.

Мини кивнула, Анна же смотрела мимо меня на Центральный парк.

– Предлагаю сначала поесть, а уже потом идти на разведку, – сказал Дейв.

Анна покачала головой – она явно хотела показать нам что-то.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: