– Вы правы, Тимофей Иванович! – Вера побледнела – эмоционально она все еще была там, на острове – в пещере, с заряженной винтовкой в руках. – И я хочу Вас искренне поблагодарить, вы спасли мне жизнь, сто процентов! А, может, даже гораздо больше, чем жизнь! – добавила она чуть слышно. Однако Тимофей разобрал.

– Не за что, Вера! – Тимофей помог ей поднять кружки с кофе наверх. Отель уже был близко – минут двадцать, и они ступят на берег. – Признаюсь, то, что мы появились так поздно, нельзя отнести к нашим профессиональным достижениям! Так бывает, когда накладывается множество непредвиденных факторов. Например, погода! Или вмешательство руководства! Оно, вроде, хочет, как лучше, но в итоге получается, как всегда!

– Однако, слава богу, что вы все-таки появились! – Вера улыбнулась и вдруг быстро чмокнула Тимофея в щеку. – В качестве огромного спасибо – дружеский поцелуй! И еще, может быть, когда-нибудь я смогу сделать для Вас что-нибудь полезное, ведь жизнь не кончается, и многое у нас еще впереди!

– Конечно, Вера! – Тимофей на секунду отвернулся, чтобы Вера не увидела, как предательски увлажнились его глаза. – У нас многое впереди!

Яхта, медленно переваливаясь, пришвартовалась к причалу – на нем нетерпеливо подпрыгивал Высоковский. Он нацепил на голову огромных размеров сомбреро красной соломки и издалека смахивал на гигантский кряжистый мухомор.

– Верочка, Верочка! – как только спустили трап, продюсер бросился навстречу спускающейся Вере и крепко прижал к себе. – Господи, какое счастье! Какое счастье!

Нечасто бывает, чтобы Высоковский не мог подобрать нужные слова – но это был именно тот случай. Его душили эмоции. С момента пропажи Степана и Веры он дал волю чувствам – объявил бессрочные (до специального уведомления) выходные, а сам ушел в микро-запой. Ну, т. е. не совсем в запой, но с утра до вечера сидел в кресле-качалке со стаканчиком виски в руке и мрачно взирал на мир. И остановился только сегодня утром, получив известие, что все кончено, и Вера скоро к нему вернется.

На продюсере помимо сомбреро были темные очки, полностью скрывающие глаза – его лицо оплыло и потеряло привычный лоск, зрачки отсвечивали красным, так что Высоковский пришел к выводу – он никого не должен пугать, и лучше прибегнуть к маскировке!

Одновременно с получением известия о чудесном спасении его друзей в Высоковском возродился профессионал. Может быть, кому-то покажется странным, но первым делом продюсер поинтересовался, проводилась ли видеосъемка спасательной операции, а когда узнал, что да, и, кроме того, у Степана и Веры есть несколько часов записи их пребывания на острове, впал в форменный экстаз.

– Вот то, что мне нужно! – Высоковский бегал по номеру и триумфально вскидывал руки вверх. – Как минимум, с десяток захватывающих серий, основанных на реальных событиях, о которых гудит весь бомонд! А в конце каждой серии – по пять минут нарезки документальных кадров с комментариями. Я – бог! Я – режиссер-бог! Я – продюсер-бог! И – ай да Вера! Ай да Степан! Молодцы!

Высоковский заранее уточнил, когда яхта с Верой прибудет на остров, выпросил необходимые разрешения у менеджера отеля и разместил на пирсе съемочную аппаратуру. И, понятно, их встреча – актрисы и продюсера – была заснята во всех подробностях – в цвете, с необходимым эмоциональным фоном, крупными планами и общими видами.

Вера поразила всех своим видом. Она похудела, лицо немного осунулось, кое-где на коже были видны кровоподтеки и ссадины. Волосы были все такими же роскошными, только совершенно «дикими» – без лака, лоска и укладки. На Вере были надеты армейская форма морской пехоты США образца времен Второй мировой войны и высокие ботинки на шнурках, ее движения были порывисты и стремительны, и во всем облике читалась буйная радость вновь возвращенного к жизни человека. Наверное, именно так бы и выглядела мифическая богиня войны в представлении Высоковского, если бы он решил снять соответствующий фильм.

После первых эмоциональных приветствий продюсер отпустил Веру и критически ее осмотрел. Восторженно пощелкал языком – что с его стороны обозначало высшую степень одобрения. Вера, в свою очередь, не могла сдержать радостный смех – он вытекал из нее полноводной рекой, наполняя окружающее пространство поистине совершенным счастьем. Одновременно Вера освобождалась от страха, вновь становясь самой собой – непосредственной, искренней и жизнелюбивой!

Нацелившись на продюсера и Веру, защелкали фотокамеры и мобильные телефоны. Вокруг них как-то очень быстро собралась внушительная толпа, а через минуту раздались громкие всеобщие аплодисменты – наши соотечественники-туристы в союзе с иностранцами дружно приветствовали возвращение Веры (конечно, они всё знали!)

– Извините, можно взять у Вас автограф? – Веру кто-то аккуратно сзади потянул за рукав. Она оглянулась – рядом стояла маленькая девочка лет семи и протягивала Вере ее фотографический постер-портрет и ручку.

– Конечно, солнышко! Что тебе написать?

– Пожелайте мне стать такой же красивой и знаменитой, как Вы! – девочка выпалила всю тираду одним махом и густо покраснела. – Меня зовут Ангелина, я тут с папой и мамой! Вон они немного в стороне!

Вера взяла ручку и быстро написала: «Милая Ангелина! Я очень рада нашему знакомству! Желаю тебе вырасти и добиться самого большего успеха в жизни – какого ты сама пожелаешь! Вера Штольц». Она отдала свой портрет с автографом Ангелине, и девочка радостно побежала к родителям. Зато одновременно со всех сторон к Вере потянулись руки с чистыми листами бумаги и красочными вырезками из журналов – само собой, тоже для надписи на память!

– Уважаемые, уважаемые! – Высоковский, увидев, насколько быстро Веру берут в оборот, мгновенно сориентировался и взял все действо в свои руки. – Сейчас Вере необходимо отдохнуть, вы что, не видите, как она устала! Но – специально для заинтересованной публики – сегодня вечером мы проведем пресс-конференцию (в широком кругу, так сказать), где Вера постарается ответить на все ваши вопросы и пообщаться с вами более тесно! А теперь прошу нас пропустить – нам нужно идти!

По его команде несколько человек охраны вежливо оттеснили уплотнившуюся толпу в сторону и взяли Веру и Высоковского в коробочку. Конечно, не стоило ожидать, что кто-то вдруг решится напасть на Веру, но тут важен статус и антураж. Ведь сразу после возвращения Вера снова превратилась в фигуру медийную, раскрученную девушку-мечту, девушку, за которой бегают самые что ни на есть стопроцентные олигархи!

– Что за пресс-конференция? – когда они отошли на приличное расстояние, Вера недоуменно обратилась к Высоковскому. Признаться честно, больше всего ей хотелось забиться в угол, лечь в мягкую постель и спать – двое суток, трое, сколько она сама пожелает, наслаждаясь чистым бельем и мягкой периной.

– Обычная, рабочая! – продюсер хитро подмигнул Вере. – Скажу тебе откровенно, я восхищен тобою, правда! Я уже успел пообщаться со Степаном – и он натурально вынес мне весь мозг по телефону, когда узнал, что ты сбежала с Тимофеем в самый торжественный момент!

Высоковский захохотал во все горло – так, что даже охранники не выдержали и скупо заулыбались. Отсмеявшись, продюсер смахнул слезы с ресниц:

– Я, конечно, повыспросил у него, как там все было на острове. Судя по его словам, он настолько впечатлен тобою – ты себе даже не представляешь!

Одни восторги и громкие междометия. Кстати, сообщаю тебе первой – он уже улетел в Питер. Вместе с родителями! Скучать не будешь?

Вера молчала. Она не знала, что отвечать. Известие об отбытии Степана ее не удивило – она примерное так и представляла себе дальнейшее развитие сюжета. И снова воздала хвалу своей интуиции, которая подсказала ей поступить именно так и не иначе – сбежать! Хороша бы она была, спустившись с трапа под ручку со Степаном, когда б ее принародно отодвинули в сторону: «Иди, девушка, с дороги! Документы у тебя всё равно в отеле, так что и вали туда! Без них тебя не выпустят – вот и хорошо! Ну, а мы? Мы отправляемся немедленно – уже персональный аэробус припаркован и уже заправлен керосином! Гудбай, май лав, гудбай!»