Оставалось еще два бунгало. Отсмеявшись, Степан резонно решил, что снаряд в одну воронку два раза не падает и двинулся к очередному домику. У него возникло предчувствие, что он на правильном пути, которое моментально пропало, когда ему открыли дверь. На пороге шатался в хлам пьяный англичанин, который выпученными глазами уставился на Степана и вдруг неожиданно полез в драку.

Что померещилось измученному алкоголем резиденту промозглого и нудного острова в Атлантическом океане Степан не знал, но биться в кровь с ним ему совсем не хотелось. Пришлось вновь бежать, и это было уже третье поражение Степана за последние пятнадцать минут.

– Ну, хватит! – Степан вытер обильный пот, выступивший на лбу после очередного провала. – Если и сейчас ничего не получится, то вечером я ей устрою! Уж, я все ей припомню! – имелась в виду Вера, которая, само собой, была ни в чем не виновата. Не она же сняла таблички с номерами с бунгало: это было сделано специально, чтобы никто не нарушал покой отдыхающих. Типа: нет номеров, нет и проблем, потому что никого невозможно найти!

Кто же мог подумать, что влюбленный богатый русский устроит переполох в сонной тенистой пальмовой роще? Хотя, с другой стороны для всех развлечение – вон даже один чуть-чуть не устроил побоище на ровном месте. Благо, был слишком пьяным, чтобы осознанно махать кулаками!

– Последняя попытка! – Степан набычился, наклонил голову и, думая про себя, что если вновь окажется пьяный англичанин, то сразу получит в торец, громко постучал в дверь. Бояться было уже поздно: в худшем случае, впереди только драка!

– Кого черти несут? – от неожиданности Вера вздрогнула. Так мог стучать только полицейский или агент какого-нибудь ФБР местного разлива, уж больно громко и настойчиво. – Еще только неприятностей мне не хватало! – Вера невольно задрожала и медленно пошла к двери.

– И почему тут нет глазков? – очевидная неустроенность островного быта была налицо, и Вера мысленно пообещала закатить скандал по такому случаю – если представится возможность. – А глазков нет, потому что, наверняка, это какой-нибудь пьяный кретин ломится не в свою дверь, и придется распылить ему газ прямо в морду!

Вера резко развернулась и бросилась к чемодану. Там у нее был заветный баллончик с «перцовкой», предназначенный в основном для отпугивания собак, но способный и человека довести до бурного и неконтролируемого слезоотделения.

– Сейчас я тебе устрою, пьяная тварь! – она уже не сомневаясь, что это именно тот случай, подбежала к двери и рывком распахнула ее. На пороге стоял Степан…

– И чё – открывать будем или нет? – Степан исподлобья смотрел на ненавистную последнюю дверь, которая, словно издеваясь над ним, оставалась закрытой, – опять мимо кассы? Это уже становится совсем не смешным! Ладно, досчитаю ровно до семи и пойду! – у него моментально испортилось настроение, он отступил немного назад, но тут услышал шаги внутри бунгало и вновь подался вперед. – Если мужик, то сразу бью или посылаю!

Дверь стремительно распахнулась, в проеме стояла Вера с баллончиком в руке и недоуменно пялилась на Степана. На ее лице читалось замешательство, вскоре уступившее место узнаванию, сменившееся потом неподдельным удивлением.

– Степа! – Вера быстро бросила баллончик на диван, выскочила и обняла Степана, – господи, ты мираж, что ли?

– Нет, вовсе нет! – Степан смутился и немного покраснел. Он десятки раз прокручивал в голове возможный момент встречи, но чтобы вот так просто и так непосредственно, он и представить себе не мог! – Я не мираж, и я приехал к тебе!

– Здорово! – Вера не удержалась и взвизгнула, как маленькая девчонка. Потом она быстро поцеловала его в губы, схватила за локоть и потащила в дом, – пойдем, у меня еще есть время!

Степан не стал сопротивляться, чувствуя, как окунается в бурный стремительный поток нахлынувших чувств, и они несут его далеко-далеко! Он сбросил с себя оцепенение, одновременно становясь просто мужчиной – не наследником, не сыном олигарха, не миллионером. На него накатило свирепое желание, и как только дверь за ними закрылась, он привлек Веру к себе и стал иступлено целовать ее в губы, в щеки, шею, а она сильно прижималась к нему и гладила его по голове.

Спустя минуту Вера с усилием отстранилась от Степана и указала ему на дверь в душ. Степан мигом сбросил с себя одежду, и через пару мгновений выскочил оттуда освеженный, с шальным взглядом и ринулся к кровати, на которой уже лежала Вера.

То, что произошло дальше, принято называть неистовой любовной страстью, которая захватила наших героев и повергла их в чувственное безумие. Их тела переплетались, а из уст раздавались только громкие стоны, сменяемые короткими моментами затишья, в течение которых любовники отдыхали. Они ничего не говорили, слова им были не нужны – они упивались своей близостью, они растворялись в ней без остатка, и, наверное, не было в этот миг на всей планете Земля людей счастливее их.

Наконец, их первая страсть была немного утолена. Голова Веры покоилась на плече Степана, а тот лежал с закрытыми глазами, пребывая в чудесном изысканном полусне, которым заканчивается долгое изнурительное путешествие, и в котором всегда все хорошо.

Вера улыбалась. Она и сама не ожидала от себя такой решительности, но пришло время, и она, не задумываясь, бросилась в объятия любви, как в омут головой – наотмашь, сметая преграды – внутренние и внешние – и навсегда прощаясь с прошлой жизнью, и устремляясь вперед.

Вера улыбалась – это она своей силой, своими успехами и своей работой обрушила стену, которая отделяла ее от Степана: от его золоченого мира, от его денег и его внутреннего снобизма, который был ей так памятен со времени ее побега в Питер. Хотя Степан всеми силами старался показать, что они на равных! Но сердце не обманешь, и тогда Вера отчетливо чувствовала фальшь своего положения, неустойчивость и выделенную для нее стартовую позицию «Бедной Веры».

Теперь все по-другому: теперь она одна из самых желанных девушек России, и пусть в этом гигантская заслуга отца Степана (без его участия, вообще, не понятно, что было бы), но Вера и сама не лыком шита! Ведь это она пашет на съемочной площадке, как лошадь, а в спортзале – как двугорбый верблюд, ведь это она очаровывает зрителя формами и недюженным интеллектом (особенно для блондинки)!

Это она решительно бросается в бой без оглядки на последствия, это она покорила Степана еще будучи обыкновенной московской туристкой, это она шла грудью на пистолеты охранников Эдика и кулаки его самого! Да – ей помогают, да удача на ее стороне, но разве под лежачий камень просочится хоть капля воды? А удача любит только подготовленных, кто бы там что ни говорил!

Вера улыбалась, она нежно гладила Степана по голове, а тот замер и впитывал незнакомый душевный покой и ощущение счастья, которое лишь только тогда может быть осязаемым, когда ты, наконец, нашел в своей жизни что-то важное, что-то такое, без чего слабо представляешь, что дальше.

Вера улыбалась, ее руки скользили почти невесомо, Степан блаженно щурился и чувствовал, как в нем снова пробуждается желание, оно готово вырваться из повиновения, и если его не удовлетворить, то оно с легкостью может разрушить самого хозяина. По крайней мере, именно такие мысленные образы мелькали сейчас в голове Степана, и он решительно намеревался отыграться за все то ожидание, которым он сам себя истязал на протяжении последних месяцев.

Степан обхватил Веру за талию и уверенно приподнял. Она не сопротивлялась, лишь только закрыла глаза и предалась неистовству любовной истомы, одновременно помогая Степану и давая ему возможность полностью завладеть инициативой. В этот раз все у них длилось дольше, более размеренно и осознанно, но не правильно утверждать, что хуже!

И хорошо, что стены бунгало имели отличную звуковую изоляцию (несмотря на свою кажущуюся легкость и почти невесомость). Ведь звуки, раздававшиеся внутри, могли переполошить всех окружающих, поскольку свидетельствовали о настоящей оргии, которая объединила Степана и Веру, и которые купались в водопаде счастья от обладания друг другом.