На Ирку он впечатления не произвел. Честно говоря, она и не ожидала от Веры никакого сюрприза. Ирка давно уже изучила свою подругу и точно знала, что та, скорее, застрелится, чем будет сама пытаться склеить какого-нибудь богатенького жирненького мужчинку. Вот так и здесь – высокий, худощавый шатен в джинсовой куртке и джинсах (правда, дорогих), ну хоть, без очков – и то хлеб! В общем, типичного интеллигентского вида мальчик – ничего особенного, и, наверняка, с деньгами не ахти! Лена поначалу, вообще, не обратила внимания на Степана – казалось, она толком все еще не понимает, что происходит вокруг, но когда он с ними заговорил, до нее дошло, что это и есть тот самый новый Верин знакомый. Степан, как ни странно, ей понравился, особенно на фоне пернатых трансвеститов и еще каких-то непонятных фигур, которые вчера весь вечер окружали их с Иркой (какие-то обрывки их вчерашнего загула уже начали всплывать в Лениной памяти).

Степан, поздоровавшись с подружками (при этом Ирка сразу же обратила внимание, как он смотрит на Веру), подхватил два чемодана и понес их к такси, которое уже поджидало их у гостиницы. Таски оказалось полугрузовым и очень вместительным, настоящий фургон на колесах. Его вызвал Степан, и Вера в очередной раз удивилась его практичной хватке. С грехом пополам, покряхтывая и постанывая, они загрузили вещи в машину, и вскоре уже были на вокзале. Когда девушки в сопровождении Степана добежали до поезда, до отправления оставалось всего пять минут. Они заскочили в вагон, и Вера уже было собралась сказать Степану что-нибудь теплое на прощание (вместе с номером телефона – обещала же!), как проводница почти силой вытолкнула его из вагона, и они успели только помахать друг другу. Оставшиеся полминуты Степан смотрел на Веру через окно, даже не пытаясь скрыть своей досады, а она только слабо улыбалась и махала ему рукой.

Вот и все – чудесное путешествие в Санкт-Петербург законченно! В купе возились девчонки, и поезд уносил Веру опять домой – к мужу, дому, работе. Вскоре и Санкт-Петербург скрылся из вида, а Вера все еще стояла у окна, пытаясь понять, не следовало ли ей в этот раз быть не такой правильной. Но ответа не было, и она, напоследок еще раз печально вздохнув, присоединилась к Ирке и Лене, страстно обсуждавших что-то за чашечкой горячего растворимого кофе.

Полина вернулась в Тайбэй только поздно вечером – от такси пришлось отказаться (слишком дорого), и она уехала на скоростном поезде – гораздо дешевле и гораздо быстрее. Хотя смотря с чем сравнивать – если с самолетом швейцарца, то и сравнивать нечего! Только сейчас Полина по-настоящему оценила чудодейственную силу карточки отеля, ведь только с помощью нее она в итоге и смогла найти путь до гостиницы и не затеряться на бескрайних китайских просторах. Всю дорогу она остро переживала неожиданное фиаско со швейцарцем и кляла себя за исключительную невезучесть.

– И надо же было такому произойти, – с горечью думала она, – славный, подходящий во всех отношениях папик, и такая досада! Это только в сериалах бывают богатые, здоровые, влюбленные и молодые! А в жизни обязательно попадается неполный комплект! Ну почему, почему нужно что-то выбирать? Как в той рекламе: «Ремонт – быстро, качественно, недорого! Выберите два их трех!»

Сейчас ей как никогда хотелось поплакаться кому-нибудь в жилетку – можно даже парикмахеру или визажисту, да только вокруг одни китайцы, и как она будет с ними разговаривать – жестами? От расстройства она даже чуть-чуть всплакнула – при этом делая вид, что что-то попало ей в глаз – но потом собралась (Полина, конечно, была цельная и целеустремленная девушка, близкая к последним тенденциям в психоанализе – читала новомодные бестселлеры «Тайна» и «От улыбки станет всем светлей») и улыбнулась сама себе, точно зная, что как только она улыбнется, мир вокруг изменится, и ей станет значительно легче. Парадоксально, но от ее улыбки мир не соизволил измениться, но ей и в самом деле полегчало.

Сейчас Полина была похожа на недоваренную камбалу, которую бросили на сковородку и измываются, обваливая в жире и пытаясь что-нибудь приготовить. По крайней мере, ее эмоциональное состояние ассоциировалось с камбалой.

После незадачливого купания в бассейне у нее совсем не было возможности привести себя в порядок, волосы свисали подобно нечесаной колючей проволоке, а от былого флера не осталось и следа. С расстройства она даже похудела на килограмм, что, впрочем, было не сильно плохо. Но самое скверное – ей еще предстоит объясняться с Аполлинарием, который, наверняка, уже пришел в себя и мечется по номеру, как тигр в клетке. А, может, и спит – кто их разберет, этих отвергнутых самцов?

Полина сделала над собой усилие и попыталась вернуть уверенное мироощущение победительницы, которое (как говорилось все в тех же книжках) должно обеспечить победу в любой битве – пусть даже она еще и не началась. Она привела лицо в порядок, наконец, нашла в себе силы расчесать проволочную копну волос на голове, еще раз оглядела себя в маленькое зеркальце косметички, плотоядно ощерила зубы и показала самой себе язык. Что, конечно, должно было означать примерное следующее – ну, мы еще повоюем:

– Аполлинарий, так Аполлинарий! Всяко лучше, чем старик-маразматик, который даже с девушкой в бассейне ничего сделать не может! Так и пусть идет лесом, а у нас есть запасный выход!

Теперь оставалось только как следует отыграть спектакль возвращения блудной бизнес-переговорщицы, командированной разруливать непростую ситуацию. – Может, имеет смысл с него долю взять? А то получается, что я даром работаю!

Добравшись до гостиницы, Полина не без трепета поднялась на этаж и, пару раз глубоко вздохнув, зашла в номер. Ее гнала вперед необходимость поправить финансовые дела – нужно приложить максимум усилий, чтобы и второй золотой теленочек не соскочил с крючка.

В номере царил жуткий беспорядок – по сравнению с ним разруха от нашествия Мамая на Русь казалась просто невинной детской забавой из фильма про веселых розовых поросят. Везде валялись раскиданные, как будто изжеванные гигантской машиной по поеданию гамбургеров вещи и пара пустых бутылок из-под местного коньяка. Когда Полина вошла, ей в нос ударил запах от сигарет и сивушных масел, который наполнял все пространство номера.

Некоторое время Полина удивленно таращилась на представшее у нее перед глазами зрелище, пытаясь понять, кто же это мог учудить такое и за такой короткий промежуток времени. Но, конечно, на этот вопрос ответ мог быть только один – судя по всему, побоище устроил Аполлинарий, пытаясь прийти в себя от свалившейся на него внезапной тоски-печали. А вот где был он сам – оставалось пока загадкой. По крайней мере, в комнатах его не было – но ведь есть еще и ванная!

Полина сняла туфли и, стараясь особо не шуметь и обходя раскиданную на полу одежду, направилась в ванную комнату. Оттуда не доносилось ни звука, и она, удостоверившись, что в номере и на самом деле никого нет, с некоторым облегчением и одновременно чуть-чуть расстроенная, сбросила с себя одежду и нижнее белье, завернулась в полотенце и вознамерилась упасть в ванную под блаженные струи горячей воды.

Но то, что она увидела, мгновенно вызвало у нее состояние шока! Ее Аполлинарий (или уже нет, в смысле, не ее) лежал в ванной в парадном черном костюме, мотая головой, с лицом, погруженным в воду, и пускал редкие пузыри. И непонятно – жив он еще или нет!

– Господи! – Полина была на грани истерики, – второй утопленник за день! Мамочка дорогая, роди меня обратно!

Она остервенело сорвала с себя полотенце и ринулась спасать Аполлинария, одновременно изрыгая из себя все проклятия, которые успела выучить за свою жизнь. Полина действовала, как автомат, раз – и голова Аполлинария приподнялась над водой, два – и вот он уже лежит на полу ванной комнаты, а Полина старается поднять его за ноги, чтобы вода выливалась из легких.

На счастье, Аполлинарий оказался крепким орешком – но только очень пьяным. Можно смело утверждать, что появление Полины спасло ему жизнь. Когда она вернулась, он как раз закончил допивать вторую бутылку коньяка, и ему пришла в голову оригинальная мысль погрузиться под воду и понаблюдать за жизнью рыб, которой так славятся моря, омывающие Тайвань. Или одно море – но, впрочем, неважно.