— Дэнни, к чему это все ведет...

— Узнаешь. Читай.

Я встал и пошел к бару.

К тому времени, когда я вернулся к столику с пинтой пива в руке, Иан прочитал уже довольно много.

— Итак... ты побывал на распродаже принадлежностей для игры в гольф, да?

— Да.

— И по совету официанта заказал рыбное блюдо, хотя прежде никогда не ел рыбу?

— Да. И зря. Просто мне всегда казалось, что рыбы смотрят на меня как-то странно — даже те, что без голов. Оказалось, они ничего, вкусные.

— Ладно... Ты пошел на работу, — продолжал перечислять Иан, водя пальцем по прочитанному, — купил новый тип геля для душа и бутерброд фирмы «Бутс»[11], «благодаря умно поставленному вопросу на рекламе в их магазине»...

— Да.

— Ты взял рекламную листовку какой-то школы английского языка и, как там было указано, зарегистрировался на их сайте... попробовал новый сорт шоколада... заказал проспект о Турции...

— «Турция: страна великих чудес».

— Ты сказал «да», когда кто-то спросил, можешь ли ты одолжить десятку.

— Да.

— Купил марки у какой-то старухи. Согласился пойти выпить с коллегой-занудой. Толково распорядился купоном на скидку. Побывал на отвальной человека, с которым ты никогда не был знаком, и соответственно сожаления по поводу его ухода ты не испытывал.

— И не только. Докуда ты дочитал?

— До четверга.

Иан закатил глаза — что меня несколько возмутило, ведь в социальном плане это было ценное наблюдение, — и продолжал читать.

Иан перешел на скороговорку.

Он дошел до пятницы.

— Что это значит?

— Это значит, что теперь я могу отправлять обряды бракосочетания и все прочие. Читай.

— Как это?

— Я — священник. Я могу женить, крестить и так далее. Читай.

— Ты священник?!

— Читай!

Иан повиновался и вдруг осекся на полуслове. Не поднимая головы, он читал и перечитывал предложение, на котором споткнулся. А потом вслух произнес:

— «Я выиграл двадцать пять тысяч фунтов».

Иан медленно поднял голову и посмотрел на меня.

— Да ты смеешься надо мной.

Я мотнул головой.

— Ты смеешься надо мной, черт бы тебя побрал!

К этому я был готов. Я полез в карман и достал мой выигрышный лотерейный билет — тот самый, что часом раньше поверг в оцепенение Ханну. Я положил билет на стол и пододвинул его к Иану.

Он взял его, внимательно прочитал каждую цифру.

25 000. 25 000. 25 000.

Иан озадаченно покачал головой.

— Как...

— Я согласился поиграть в футбол, так?

Он кивнул.

— Если б я отказался, я б не вышел из дому в то время, в какое вышел, и не встретил бы человека, которого встретил. Он спросил, есть ли у меня фунт. Я сказал: «Да». Но монеты в один фунт у меня не оказалось. Пришлось купить газету, которую я бы не купил, если б не сказал: «Да». А в газете, которую я б не купил, если б мне не нужна была мелочь для этого человека, которого я бы не встретил, если б с самого начала не ответил согласием на предложение поиграть в футбол, был лотерейный билет. И в нем было сказано, чтобы я сверил цифры. Я сверил и выиграл.

Иан расхохотался.

— Ну и ну...

— Это была цепная реакция, Иан. Каждое мое «да» приближало меня к двадцати пяти тысячам фунтов. «Да» хотело, чтобы я выиграл.

Иан вернул мне лотерейный билет.

— Боже... так... когда ты получишь деньги?

Хм.

А вот с этим как раз загвоздка.

Мне несколько трудно рассказывать то, что теперь я должен был сообщить Иану и что некоторое время назад поведал Ханне.

Нелегко понять, сколь важное это событие, пока ты сам не выиграешь двадцать пять тысяч фунтов, сидя под землей в вагоне метро, в окружении совершенно незнакомых людей. Но это то, что произошло, и я ничуть о том не жалею.

Через десять минут после того, как я выиграл двадцать пять тысяч фунтов...

...я лишился этих денег.

В ту же секунду, когда я выиграл деньги, мне захотелось поделиться с кем-то своей радостью. С кем угодно. Но под землей телефоны не работают, и не мог же я вскочить и бегать по вагону туда-сюда, вопя и пританцовывая, ведь это Лондон, где даже чихание в общественном месте будет воспринято как нарушение закона, если вы при этом встретитесь с кем-то взглядом. Поэтому я прикусил губу и продолжал сидеть, пытаясь сдерживать смешки и улыбку.

25 000 фунтов!

На следующей остановке я сойду. Выйду из выгона, поднимусь на улицу и позвоню по указанному на билете номеру. А потом отправлюсь в Рио или на Кубу или еще куда-нибудь, где, по мнению туристического агентства, хорошо отдыхать в это время года. Буду там курить дорогие сигары, купленные у грязных уличных мальчишек, и... даже не знаю... куплю панду. Да! Куплю панду! Для мамы! А папе куплю цилиндр! Цилиндр из чистого золота!

Но, пока поезд, кренясь и покачиваясь, мчался сквозь туннели, у меня неожиданно началась паранойя. А вдруг я сделал что-то неправильно? Что, если я ошибся? Что, если я не выиграл 25 000 фунтов?

Я перепроверил номера. Мои опасения были необоснованны. Я, вне всякого сомнения, выиграл. Номера совпадали.

А что, если это старый билет? От другого числа?

Ничего подобного. Сегодняшний. Это факт.

Я перечитал правила.

«Соскребите шесть номеров...»

Шесть номеров? Так. А я ведь стер только три. Стараясь не привлекать к себе внимания, я нашел другие три номера и тоже сверил их.

5000.

Следующий...

5000.

Чтоб мне провалиться! Неужели я выиграл еще 5000?!

Я стер следующий номер...

2.

Ха! Почти выиграл еще 5000! Вот было бы здорово! Заполучить единственный в своем роде билет с несколькими выигрышами! Интересно... а что под другими полосками? Если еще «5000», значит, я смогу потребовать 30 000 фунтов?

Я принялся быстро соскребать...

1.

1! Тьфу! Я мысленно рассмеялся. Ну и что? У меня уже есть 25 000!

5.

Хм. Не очень хорошо.

Но следующий...

5000.

Ну и ну! Не может быть! А это что значит?

Я силился сохранять самообладание, но не выдержал и издал тихий визгливый звук, похожий на женское «ой». А эти в счет? В принципе, считаются только первые шесть номеров, ну а вдруг существует какая-то лазейка? Что, если теперь я выиграл 30 000 фунтов?

Я быстро пролистал газету, нашел правила. В одной рамке крупным жирным шрифтом было напечатано, что и как делать. И была еще одна рамка, занимавшая более половины страницы, и в ней текст был напечатан самым мелким шрифтом, какой только бывает на свете...

Прищурившись, я стал читать.