«Нет! Только не сейчас! - он подтащил поближе оглоблю с кривыми гвоздями. - Я не нашел еще никакого оружия».

Туман поднялся, оторвался от опавших трав и застлал весь мир за пределами освещенного сарая. На крышу бухнулось что-то тяжелое. Балки заскрипели, посыпалась труха и сор. Деревянные доски стен покрылись комьями сажи. Свет лампы начал меркнуть, язычок огня трепыхался, словно задыхаясь от недостатка кислорода.

А затем в пелене тумана вспыхнули яркие рубины светящихся глаз. Тени соткались в человеческий силуэт. Иссохший труп, еще недавно мирно спавший вечным сном, восстал в ночи.

- Эй! Я тебя не звал! А ну топай отсюда! - рявкнул Александр, перехватив оглоблю и двинувшись к приближающейся твари.

От холода дыхание вылетало клубами пара. Мумия с раскаленными углями вместо глаз двигалась рывками, неловко переставляя негнущиеся члены. Там, где за косяк ухватились ее пальцы, по древесине разбежался ледяной узор. Гнилое тряпье на мертвеце колыхалось, обнажая впалый живот и оголенные ребра.

Умертвие шагнуло внутрь сарая, вслед за ним потянулся и туман, поглощая все позади него в серой хмари. Мертвец двинулся по узкому проходу между ящиками и колченогим станком.

- Сам напросился!

Взмах оглоблей, и ржавые гвозди пронеслись мимо шагнувшего в сторону трупа.

«Да как он…» - мысль растеряно замерла.

Мертвое существо прошло сквозь верстак, уклонившись от удара. Там, где туловище умертвия встречалось с поверхностью стола, его очертания расползлись туманом.

«Да это призрак!»

Мгновенное замешательство покаралось ударом видения. Александр отступил, отмахнувшись оглоблей и тут же вскрикнул. Фантомная плоть, что мельком коснулась его стиснутых пальцев, обожгла руку волной холода. Вся ладонь мгновенно онемела, будто вмерзнув в глыбу льда.

По замерзшим сосудам вновь потекла горячая кровь, разнося боль по всей руке. Оглобля выскользнула из бесчувственных пальцев, рухнув на ящики возле призрака. Фантом содрогнулся, отступая подальше от куска деревяшки с гвоздями.

Александр отпрыгнул в угол сарая, но дальше идти было некуда. От остального мира его отделяла стена из досок, но снаружи, судя по доносившимся звукам, ему была приготовлена лишь долгая смерть в леденящих объятьях.

«Ну же, вспоминай, что берет этих тварей! Фильмы, книги, сказки - что угодно! - злясь на самого себя, он бессильно смотрел, как фантом вышел из стола, вновь обретя полный облик. - Он проходит через мебель, но все равно уклонился от удара оглобли… Там гвозди… Железо!»

Горящие уголья на иссохшем челе тащились к нему из пелены тумана. Александр отбросил в сторону несколько пустых коробов, разбросал кучу тряпья в углу, пытаясь найти оружие против приближающейся твари.

Плесневелые рамы от портретов, расползающаяся ткань, разбитое оконное стекло... Холод ринулся на него со всех сторон, вытягивая живительное тепло, замедляя движения, сковывая.

«Сдайся! Замри! Не дергайся в бессмысленном отчаянье. Смерть неизбежна!» - вернулся знакомый, скребущийся в голове ехидный голосок.

Кочерга сама бросилась в пальцы. Прут вспорхнул из груды хлама и обрушился на нависшую над ним тварь. Словно утренний туман, выжигаемый огнем восходящего солнца, плоть призрака зашипела, сгорая на пути железа.

Прут развалил на две половинки голову фантома, легко, не встречая ничего кроме воздуха, пронзил бестелесное туловище и уткнулся в стеллаж. Завывание призрака оборвалось вместе с рассыпавшимися в воздухе искрами. Холод сгинул, а туман отступил под натиском вновь разгоревшейся лампы.

- Я же сказал оставить меня в покое! - выкрикнул в пустоту Александр, прислонившись к дощатой стенке.

«Я его отпугнул лишь на время. Надо разобраться с трупом», - собрав решимость в кулак, он двинулся наружу.

Запасную лампу Александр повесил на сгиб локтя, взял за ручку горящий светильник, перехватил боевую кочергу и вышел из сарая.

Белая хмарь пока что убралась. Над заброшенным двором нависли темные силуэты деревьев, на фоне багрового неба щетинился балками уцелевший флигель, а под кустами сгустились ночные тени.

«Так, он был где-то здесь, - подсвечивая лампой, Александр принялся рыскать в  поисках прикорнувшего подле дерева трупа. - А вот и наш знакомый!»

Присевший отдохнуть пару лет назад мертвец все так же тихо и мирно покоился под дубом.

«И не подумаешь, что он тут разгуливает с красными фарами в башке и пугает туристов».

Александр отвинтил крышку от запасной лампы и щедро плеснул на труп керосином. Затем, держа светильник как можно дальше от себя, крутанул выключатель.

Залп огненных сгустков неисправного колдовского механизма все так же ударил во все стороны. Александр зашипел, получив пару жалящих вспышек, но мертвяку их досталось куда больше. Язычки огня жадно пробежали по питательной среде из керосина, расцветая пышным кустом пламени, тут же обхватившим весь высохший труп.

С этим фантомом было покончено, но вот звучащий в его голове голос… В нем, не смотря на хриплую жажду и скрежещущий смех, звучали женские нотки. И он знал, где надо искать его обладательницу.

Александр, стоя возле костра из догоравшего мертвяка, обернулся и послал тяжелый взгляд в сторону разрушенного здания.

Причина всего происходящего крылась в уцелевшем флигеле. И уничтожить засевшее там зло - было единственным способом выбраться отсюда живым.

Принявший тьму

Он скрючился, прижавшись спиной к покатой стенке воздухозаборной шахты. Чуть дальше округлый тоннель перегораживала крепкая решетка. За ней вращались огромные лопасти, и нагнетаемый снаружи воздух изредка заносил в шахту порывы вьюги. Вокруг величественной вершины Тенри Хедсток - Небесной Наковальни на  глубинном языке - кружила извечная метель. Громадные каменные плиты покрывала многолетняя наледь, но он больше не чувствовал холода.

Маленькая снежинка, кружась, опустилась на его ладонь. Завороженный, он, прямо как в былые времена, всмотрелся в идеальный кристаллик воды. Отныне и до конца времен в нем не хватит тепла растопить даже эту крохотную ледышку. В нем нет больше ни живого жара, ни души, ни силы породить потомков. Он ничто.

Ушли даже краски мира. В его пустой оболочке и во всем мире остались лишь оттенки серого. У него больше не было дома. Он лишился рода и дела. И даже смерть брезгливо захлопнула перед ним врата Первородных Чертогов.

«Я трус и позор своего рода и дела. Мне даже не хватило смелости и чести кинуться в расплав и выжечь зло. И своей слабостью я обрек себя на вечные мучения».

Обжигающий и слепящий дневной свет заставил его забиться в воздухозаборную шахту, словно отвратную ночную тварь. Но он не ушел отсюда и ночью.

«Здесь я чувствую себя ближе к дому», - говорил он себе и знал, что лжет.

Здесь, в выходящем из-под земли отработанном воздухе, он чувствовал кипящую внизу жизнь. И перед его глазами возникали дикие и противоестественные образы, заставляющие чувствовать тошноту, отвращение и, вместе с тем, голод.

Он не смотрел на свои пальцы. Он знал, что уродливые когти выдвигаются, впиваясь в обледеневшие камни. Чувствовал языком, как при мысли о свежей крови во рту вырастают клыки. Он стал монстром, которому не стоило существовать.

Голод окончательно помутил его сознание, и, почти не отдавая себе отчета, через несколько дней он спустился чуть ниже по склону Тенри Хедсток. Горный баран рухнул, окатив белоснежный снег кровью. И он упал рядом, жадно глотая багровый наст. А потом кинулся к трепыхающемуся телу, прокусил толстую кожу и начал лакать бьющую из артерии горячую жидкость.

Разум вернулся лишь через минуту, когда он, потяжелевший, уже отвалился от бездыханного животного. Его вывернуло. Он лежал в снегу, смотрел невидящим взглядом в темные небеса и чувствовал, как уходят силы. А затем желание выжить пересилило отвращение. Он вернулся к трупу и напился мерзкой остывшей жижи.

«Я одинок. Я ни для чего. Мне некуда идти. Мертвый выкидыш живого мира».