Когда женщина проходила мимо, он увидел ее лиловые глаза под длинными ресницами и красиво очерченные чувственные губы. Заметив его, она состроила на алых губах такую манящую улыбку, что он чуть не застонал от нестерпимого желания и вцепился пальцами в край скамейки.

Она дружески, с затаенным смыслом кивнула Графу и пошла по тропинке в сауну.

Время полетело рвано, зигзагами, истязая Студента мелькающими образами того, что могло происходить в сауне. Еще немного, и он готов был рвануться со скамейки, исколошматить пузана…

Она вышла так же величаво, уверенная в себе. У беседки остановилась, шепнула, скривив в усмешке губы:

— На коленях ползал… Обещал жениться, королевой сделать…

— Королеву королевой? Ишь, какой щедрый! — зло сквозь зубы процедил Граф. — Спасибо, Леонелла!

Мимоходом она снова обожгла Студента манящим взглядом, ослепила, пригвоздила к скамейке своей вызывающей статью.

Вскоре из сауны выкатился красный распаренный самовар в белом махровом халате.

— Ну Граф, ну Граф, — затараторил он, — что за женщина у вас служит! Чудо! Сказка! Мечта!.. Но почему недотрога?..

— Такие женщины слишком дорого стоят, — наставительно ответил Граф.

— Сколько? Скажите, сколько? — упорствовал самовар…

— У вас таких денег пока нет… Может, и появятся, если… — Долгая легко переводимая пауза. — Впрочем, давайте вернемся к нашим баранам…

Дальше Студент уже не слушал. Он мечтал. Дух и плоть его были с этой неземной… нет, не так… царственно-земной женщиной.

Многое изменилось в жизни Студента за последние два месяца. Теперь он чувствовал себя богатым, независимым, значительным.

Снял комнату на Красной Пресне у доброй безответной старушки Таисии Прокофьевны. Она долго, смущенно теребя пуховый платок, думала, сколько брать со своего квартиранта, наконец, осмелившись, испуганно выдохнула:

— Рубликов двадцать — двадцать пять… — и тут же боязливо отступила: — Ну сколько сможете…

— Значит, сто, — великодушно поправил ее Студент, ощупывая в кармане очередные банковские пачки сторублевок, которые дал ему Олег.

Старушка аж ахнула, опустилась на табуретку.

— Сто?!

— Иногда к завтраку, к ужину что-нибудь купите…

— Боже мой! — воскликнула она, умиленно глядя на Студента, — Да я ж и покушать приготовлю, и постираю, и приберу в комнате вашей…

В общежитии Студент сказал, что будет жить у родственников.

В летнюю сессию начали происходить необъяснимые чудеса. Как только он раскрывал рот, его тут же прерывали преподаватели:

— Это вы знаете. Переходите к следующему вопросу…

И в зачетке одна за другой выстраивались «отл.».

Встретив заведующего кафедрой физкультуры, он хвастливо раскрыл перед ним зачетную книжку.

— Смотрите. Ваша помощь не понадобилась.

Тот обнял его за плечи, отвел в сторонку.

— За тебя сам декан теперь хлопочет. Ему ректор сказал, что ты очень нужный стране человек… Догадываюсь, с кем сотрудничаешь, горжусь тобой…

«Ну и дурак же ты!» — подумал вслед ему Студент. Только сейчас его осенило: институт находится на территории графства!.. Олег сдержал свое слово.

После сессии Студента еще больше стало терзать любопытство. Откуда такая сила у Графа? Да и сам-то он, похоже, стал какой-то важной персоной, понять не мог, какой, но важной…

Таинственная жизнь графства была так тщательно замаскирована, что даже Студент, теперь уже вроде бы свой человек, ничего про нее не знал. Граф, Олег, дядюшка Цан и все… А что творилось внизу, под ними, откуда плыли большие деньги, скрывалось от глаз, как подводная часть айсберга.

По воскресеньям, а последний месяц часто и по вечерам в будничные дни Студент сидел за зеркальной дверью, ездил с Графом на дачи, в рестораны, где проходили неспешные беседы с разными солидными людьми. Он не прислушивался к разговорам, а все ждал того момента, когда сможет доказать Графу свою преданность. Но пистолет, как кусок ненужного кирпича, весомо оттягивал карман, и все разыгранные воображением яркие эпизоды быстрой расправы с каждым, кто посмеет обидеть Графа, в конце концов обесцвечивались, угасали, вызывали обиду и раздражение от неутоленного желания хоть чем-то искупить свое бездействие.

Неприметный паренек отыскивал его везде, где бы он ни находился — в спортзале, в бассейне, в парке. Показывался и растворялся бесследно, но Студент уже знал, что его ждет машина, и спешил, боясь опоздать.

В эту ночь Студент остался у знакомой гимнастки. Она оказалась неприступной, долго и отчаянно прогоняла его, но он с тупым упрямством осла разлегся в прихожей на диване — попробуй сдвинь девяностокилограммовую глыбу! — и незаметно для себя уснул. Открыл глаза, когда еще было темно. Почудилось, будто противно скребли железом по стеклу. Нет, не почудилось: к окошку прилипла, расплющив нос, физиономия неприметного паренька. Быстро, как на пожаре, вскочив, Студент выбежал на улицу и сел в притаившуюся под деревьями «эмку».

Прижавшись к углу кабины, Студент в полудреме думал об этом странном неприметном пареньке. Надо же, и здесь нашел! Надежно работает… А ведь он наверняка не знает, зачем и кому я понадобился в такую рань… Да и шоферу, молчаливому, хмурому, в неизменно надвинутой на лоб кепке, видать, сообщают лишь адреса: куда приехать, куда отвезти… Мелкая верная прислуга большого подпольного графства.

Мысли невольно перенеслись к самому Графу, мягко интеллигентному и вроде бы доступному, но в то же время загадочному, вызывающему к себе странное уважение, которое делает тебя покорным приверженцем всего, что с ним связано. Он — властелин этого скрытого сообщества. Даже про себя Студент не решался произносить «банда», «шайка», «скоп». Эти слова никак не подходили к облику элегантного Графа, звучали оскорбительно.

В болтовне дядюшки Цана, в иносказаниях Олега иногда пробивалось что-то слегка приоткрывающее завесу. Все было интересно для Студента, но касалось лишь прошлого. О нынешних заботах графства они при нем не говорили, словно этого графства и не существовало.

Попробовал он подступиться к Олегу. Долго блуждал с вопросами вокруг да около, пока не иссякло Олегово терпение.

— Давайте-ка, Студент, прямо. Что вас мучает?

— Прямо? — Это его застало врасплох, но, повздыхав, он все же спросил: — Я никак не могу разобраться, с кем работаю… Кто, например, Граф? «Вор в законе», авторитет, пахан или…

Олег рассмеялся:

— И так, и не так. Эти высокие титулы могут иметь только те, у кого очень большой опыт, кто не раз отбывал наказание… А мы… Да, Граф — большой авторитет, симейский лев, которого не берут стрелы… — Он глянул в окно на кладбищенские надгробия Донского монастыря и неожиданно задал вопрос: — Знаете, кто жил до революции в здании, где мы с вами находимся?

— Нет.

— Монахи. Здесь были братские кельи… Вот мы с Графом и создали новое братство. Далеко не монашеское, основанное на правилах воровских сообществ, но — братство. У нас общаковская касса. Мы помогаем кому надо — и тем, кто в зоне, и тем, кто выходит на волю… Знаете, Советская власть дает человеку, отсидевшему в тюрьме, всего лишь десяток медяков на автобус… Представьте себе, как ему жить на эти медяки?.. А мы выделяем большую помощь, под расписку, конечно…

— Это чтобы он вернул деньги?

— Да нет! — Олег искренне удивился наивности Студента, — Расписка — формальность… Из благодарности человек вернет втрое, впятеро больше… А не вернет, так Бог с ним!..

— Это значит, он примется за старое…

— Чудак вы, Студент! На заводе и за год не заработаешь столько, сколько мы даем…

— Спекулянты, торгаши тоже входят в братство?

— Это не наши люди. Правда, мы с ними живем мирно, если дань платят.

— А милиция вам не страшна?

— У нас с ними неплохие контакты. Вы это сами заметили…

— Значит, законы… — Студент помялся, не зная, как построить вопрос.

Но Олег понял его, неожиданно заговорил с раздражением: