Я часто нигилист и циник. Часто саркастичен, часто сентиментален. Песни это отражают. Там обе стороны проявляются. Таково большинство моих сверстников: то безграничный сарказм, то теплота и человечность. Меня также бесит то, что бесило несколько лет назад.

- Не личные переживания? Насилие?

Да. Да и вообще меня многое раздражает. Так что мои песни о борьбе с тем, что меня бесит. Это тема каждого моего альбома. Смысл у всех один и тот же. Во мне борются добро со злом, мужчина с женщиной, люди, причиняющие другим боль и обиду просто так. Да я бы таким надавал по морде, вот и весь подтекст. Я его выражаю своим криком в микрофон.

Как-то я прочитал собственное интервью и сказал: «Господи, неужели я такой мрачный и депрессивный тип?». А мне: «Да, так и есть». Я ответил: «Вовсе нет, я далеко не всегда мрачен». Меня считают каким-то сгустком негативной энергии, черной дырой в плане эмоций. Меня подозревают в том, что я в ужасном настроении, спрашивают, что стряслось? А у меня всё в порядке, мне даже не грустно. Не знаю, в какой-то момент я взглянул на себя в зеркало и задался вопросом: «что во мне не так?». Решил брови подравнять. Может, помогло бы?

Люди все время спрашивают. Пару месяцев назад пошел в клуб и тут меня спросили, причем между делом: «скажи-ка Курт, почему у тебя такой хмурый вид?». Да я не хмурый, я весел, черт бы тебя подрал!

Что такое? Что-то не так? Тебе грустно? Люди считают, что если я не хожу с улыбкой до ушей, то я хмурый. Ну так я теперь все время делаю вид, что очень доволен. На самом деле в последнее время я и правда всем доволен. Так что и притворяться не приходится.

Опиаты всегда дарили мне ощущение покоя. Я прекращал ненавидеть окружающих, возникала к ним некая симпатия. Или, по крайней мере, мне удавалось увидеть в них настоящих людей, а не картонных персонажей. Может, у них было тяжелое детство? А может, окружение сделало их такими? Моя враждебность сходила на нет при таком подходе. Я был вынужден так поступать, мне надоело всех ненавидеть, надоело судить людей слишком строго. Понимаю, звучит это так, будто я прикрываю свою наркоманию, как будто не понимаю, как это ужасно. Что ж, выскажусь и против, просто справедливости ради. В последние месяцы, когда мне приходилось расходовать по четыреста долларов в день на героин, моя память определенно ослабла, а уж про физическое здоровье и говорить нечего. Но это правда. Тогда я был здоровым и упитанным. Я прямо говорил, что ни о чем не сожалею. И так и было. Для меня наркотики были инструментом, не более. Неким болеутоляющим. Это было единственной причиной. С этой точки зрения, я до сих пор не сожалею ни о чем. Но любой, кто начинает употреблять наркотики, плохо кончает. Если не через год, так через два. Это очевидно. Я видел, что бывает с наркоманами. Классический случай – от наркотиков один вред. Я знал, что в конце концов мне придется завязать. Женитьба и ребенок – хороший стимул бросить. Но не у всех же есть он. К тому же я – рок-звезда. Мне есть, что терять. У меня есть много веских причин не воспользоваться ими. Но те, на кого может повлиять тот факт, что я был наркоманом – обычные люди. Работают в поте лица, едва сводят концы с концами. Ты сам понимаешь, ты говоришь: «мне можно быть наркоманом».

- Да, именно так.

Именно так, поэтому я продолжу. В конечном итоге, если бы я не завязал, я бы потерял все.

- Что за страсть к этим прозрачным людям?

Я не люблю головоломки. Зато люблю все разбирать на части. И рассматривать внутренние органы. Такой вот странный момент. Они работают, хоть и дают сбои. Но сам факт, что люди травят себя всякой гадостью, наподобие алкоголя и наркотиков, а внутренние механизмы все равно работают, достоин всяческого восхищения.

Боже мой, это потрясающе. Нет, серьезно! Особенно потому, что речь не об отельном снимке, а о записи. Я видел, как она двигается. Именно в этот момент мы поняли, что она живое существо. Да, это было потрясающе. Мы видели, как бьется ее сердце. Первое, что она сделала с помощью ручек – это такой жест поклонения дьяволу в хеви-метале. Врач обратил внимание, сказал: «взгляните-ка на ее руки». Кортни посмотрела и говорит: «юная сатанистка, доктор».

Иногда я превращаюсь в полнейшего параноика. Лишь после рождения Фрэнсис я стал от этого избавляться. Со временем мне становится все легче. С тех пор, как у меня установились настоящие дружеские отношения, я обрел настоящих друзей, группа завоевала популярность, я нашел свою любовь – и паранойя отступила. Меня это очень радует, я всегда к этому стремился. Настоящее партнерство – для меня так намного лучше. Я сейчас куда в лучшем положении, нежели Кортни. Ей трудно в себя поверить, ее репутация очень сильно подорвана сплетнями. Так много пишут о ее группе, да и о ней самой. Ей придется выпустить совершенно потрясающий альбом, чтобы все признали, что она не совсем бездарна. На мой взгляд у нее отличный песенный материал, но она не верит, что он чего-то стоит. Некоторые открыто спрашивают, зачем она сует нос в дела мужа? Дело в том, что я очень ленив и пассивен. Я иду на поводу у всяких прощелыг, подставляюсь, все время обо всем забываю. Многие этим пользуются. Очень многие. Например, прошу агента что-то для меня сделать двадцать раз. В течение четырех месяцев дело так и не движется, а потом Кортни берет трубку, орет на него и он внезапно начинает действовать. Под конец разговора они думают: «вот же стерва». Но результат-то есть. Все это ради нашей девочки. Надо устроить ее финансовое будущее. Я понемножку начинаю разбираться в этом. Учусь у жены. Но, откровенно говоря, она часто делает скоропалительные выводы, и это ее подводит. Поэтому к ней всерьез и не относятся, а это ее бесит.

Ее заклеймили, как жесткую, циничную эгоистку, но ее просто напросто волнуют эти вопросы. Когда я вспоминаю о делах, я шевелюсь, начинаю что-то делать, но у нее это лучше получается. Она покупает мне сувениры, хвалит. Это приятно.

Все читают всякую дрянь, наподобие «Vanity Fair», обо всяких там эпигонах. Но никто не задумывается о том, каково самим объектам подражания. Конечно же, мы одномерные персонажи, у нас даже чувств человеческих нет. Те, кто так думает, может поцеловать меня в одно место. И заплатить десяток зеленых, за какой-то мой альбом. Вот. Я рад, что они платят за мою музыку. Я никогда не понимал, отчего люди реагируют на жалобы знаменитостей так: «назвался груздем – полезай в кузов. Ты теперь общественное достояние и все имеют право всё о тебе знать». Ни один журналист не имеет право выяснять, наркоман ли я. Это просто не его дело. Если его вопросы касаются музыки и процесса ее создания – другое дело. Конечно, личная жизнь связана с творчеством, но не так тесно. Я постоянно чувствую, что в мою жизнь постоянно кто-то вторгается. Все эти люди, твердящие о праве знать обо мне все. Думаю, стоит попытаться изменить эту концепцию. То, как люди воспринимают знаменитостей, подход просто обязан измениться. Просто обязан. К знаменитостям надо относиться с тем же уважением, как и к другим.

Сколько мы сумеем продержаться против этих посягательств? Все злорадствуют из-за наших личных проблем, но большая их часть – следствие внимания СМИ

- Группа никогда не была на грани развала?

Да она все время на этой грани. Я хотел уйти раз десять за год. Официально. Я дошел до того, что мне стало плевать на группу, лишь бы избавиться от этого навязчивого внимания. Кроме того, нападают только на меня с Кортни. Крис и Дэйв в тени. На них шишки не валят. Крис, вот прочел в «Melody Maker» какую-то чушь о том, что будет выступать в Англии, и как с цепи сорвался. Он вопит: «да как они смеют?!». Я сказал: «Господи, Крис, они же не написали, что ты наркоман, или что ты забыл дочь в такси, будучи пьян». Репортеры все время пытаются раскопать о нас что-то интересное. Не останавливаются перед ложью. Этого я понять не могу. Я никогда не искал скандальной известности. Это все исходит не от меня. Так бы и врезал этим мерзавцам. Я считаю, что иногда месть и насилие оправданы. Конечно, сейчас я персона видная, никого лупить не стану. Но когда-нибудь потом… Ненавижу, когда трогают моих родных. Если я потеряю свою семью из-за такого репортера, и увижу его где-то, ему придется туго. Я готов буду отомстить за причиненное мне зло. Видит Бог, я на это решусь. Журналюги – самые зловредные существа на свете, холодные и беспринципные сволочи, желчные, злобные неудачники. Ненавижу журналистов. Ну… Черт. Извините. Но, вы же человек иного склада. Вы не высасываете из пальца дешевые сенсации, а я именно о таких. Их девяносто девять процентов.