Свирельщик поцеловал её руку и, продолжая играть и танцевать, приближался с ней к морю. Все вокруг по-прежнему плясали в каком-то странном и непонятном неистовстве, не замечая ни морской девы, ни того, что свирельщик, взяв её под руку, направлялся с ней к морю. Одна только старуха мать заметила, что морская дева увлекает свирельщика в подводное царство, и стала кричать:

— Сын мой, сын мой! Зачем ты идёшь за ней? На кого ты меня покидаешь?

Свирельщик же стоял в это время в воде по колено и, приплясывая, по-прежнему держал за руку прелестную морскую деву. Когда голос матери достиг его ушей среди всеобщего гама и шума, он обернулся и закричал: — Не беспокойся, матушка! Там мне будет получше, чем на земле. А чтобы давать тебе знать, что я ещё жив, каждый год буду я тебе к этому месту присылать по волнам обожжённое бревно.

Снова заиграл он на свирели и пошёл по воде дальше. Огромная пенистая волна накрыла его с головой. И он вместе с морской девой исчез под водой…

И до сих пор из года в год приплывает к тому месту большое обожжённое бревно, да вот только встречать его уже давно некому…

Давным-давно жила на свете девушка-неумёха: в поле работать не могла, пряжу прясть не умела, даже петь как следует и то не научилась. Напрасно родители учили её уму-разуму, в лени укоряли — она их слова мимо ушей пропускала. И при всём при том жилось неумёхе невесело — не хотели водиться с ней соседские девушки, кому охота с бездельницей время тратить. А парни — те и вовсе её сторонились.

Однажды отправилась неумёха одна в горы и забрела в такие глухие места, куда человеческая нога редко ступала. Кругом не было ни души, только на склоне горы виднелась какая-то бедная хижина. Захотелось неумёхе узнать, кто в ней живёт. Пришла она к хижине, толкнула дверь и вошла внутрь. Смотрит, а на полу сидят двое детей — взрослые, видно, куда-то ушли. Дети пролепетали, что отец с матерью ушли на горное поле, но далеко ли это поле, близко ли, объяснить не могли: то ли надо подняться вверх по склону горы, то ли спуститься вниз.

От долгой ходьбы у девушки болели ноги, на душе было тоскливо, а потому решила она остаться в хижине отдохнуть, а может, и переночевать. Когда стемнело, хозяева вернулись домой, оглядели девушку с головы до ног, расспросили, как она попала к ним, потом усадили её ужинать. На ужин у них было какое-то мясо. Девушке оно показалось невкусным, но она так проголодалась, что всё съела. Наелась и стала при свете очага разглядывать хозяев дома. Они показались ей страшными: головы огромные, глаза выпученные и круглые, а рты кровью перепачканы. Поначалу девушке сделалось жутко, но мало-помалу она освоилась и перестала бояться.

На другой день взрослые обитатели хижины поднялись ни свет ни заря и собрались куда-то. Снова взглянула на них девушка: руки у них длинные-предлинные, до самых колен свисают, ноги чересчур короткие, шерстью покрыты. Ходят вразвалку, словно прихрамывают. Девушке они велели лущить фасоль и за детьми присматривать. Едва стемнело, хозяева вернулись. На этот раз принесли они свинины и овощей и приготовили для девушки ужин. Её обрадовала такая забота, и на душе стало веселее.

На следующий день хозяева опять встали спозаранку. Прежде чем уйти, они наказали девушке лущить фасоль, а не сидеть без дела. Детей они взяли с собой.

Осталась неумёха в доме совсем одна. От нечего делать принялась лущить фасоль, но ей это занятие быстро наскучило: ведь она трудиться не привыкла. Сидела она, думала о чём-то, вдруг слышит — откуда-то сверху раздаётся голос:

— Останешься или убежишь?

Девушка вздрогнула, голову вверх запрокинула, но никого не увидела. Подумала она тогда, что голос ей почудился. Но тут откуда-то опять донёсся тот же голос:

— Останешься или убежишь?

На этот раз девушка не на шутку перепугалась, но всё же полезла на чердак. "Может быть, кто-то нарочно залез туда, чтобы напугать меня", — подумала она.

На чердаке она увидела такое, от чего остолбенела: к балке был привязан человек, голова его бессильно упала на грудь, изо рта сочилась кровь и капля за каплей стекала в кувшин, что стоял у его ног.

Не помня себя от ужаса, кинулась девушка вниз и побежала прочь от страшного места. Девушка в кровь изранила ноги об острые камни, а её юбка то и дело цеплялась за шипы и колючки и превратилась в лохмотья, но бедняжка всё бежала и бежала без оглядки. Наконец она увидела хижину, в которой мерцал огонёк. Девушка в панике постучала в дверь. Сердце у неё чуть не выскакивало из груди. Бедняжка измучилась, изнемогла от бега, и ей было очень страшно. Ей открыла старушка. В хижине ярко горел очаг.

— Откуда ты? Кого разыскиваешь? — ласково спросила старушка.

— Позвольте, матушка, заночевать у вас, мне очень, очень страшно… — с трудом выговорила девушка.

Старушка впустила её в дом. Оказалось, что там были ещё старик и молодой парень. Разглядев их славные, добрые лица, девушка немного успокоилась. Хозяева усадили её поближе к очагу, чтобы она согрелась. Когда девушка окончательно пришла в себя, рассказала хозяевам обо всём.

— Стало быть, ты не знала, что попала к людоедам? — спокойно сказал старик. — Целыми днями они только тем и заняты, что ловят одиноких путников, едят их живьём, а под вечер возвращаются домой. Тебя они не съели сразу только потому, что ты показалась им больно тощей, они решили сперва откормить тебя!

— А чем они тебя кормили? — спросила старушка.

Девушка сказала, что давали ей свинину и овощи, а до этого — какое-то невкусное мясо.

— То было человеческое мясо, — сказала старушка.

Девушка закрыла лицо руками и горько заплакала.

— Не бойся, мы поможем тебе, — ответил старик. — Сначала поешь и согрейся. В нашем доме тебе ничто не грозит, а лучшее лекарство от усталости — это сон. Первым делом тебе надо хорошенько выспаться.

Тем временем старушка собрала ужин и приготовила гостье постель. Только тут девушка хорошенько разглядела сына хозяев и увидела, что он очень похож на своих родителей. Глядел он приветливо, а улыбался ласково. Был он крепкий и статный — таким и должен быть юноша мео.

Два дня жила девушка в этой хижине, у добрых людей. На третий встала пораньше — а сын хозяев давно уже возится в конюшне, прилаживая сёдла, чтобы проводить девушку домой. Старушка приготовила обед, на прощанье как следует угостила гостью и дала еды молодым людям, чтобы было чем утолить голод в пути.

Молодые люди отправились в путь. Парень не забыл прихватить с собой в дорогу нож. Навстречу им вышло солнце. Оно позолотило склоны гор — и кукурузные поля стали в его лучах ещё наряднее.

У девушки радостно забилось сердце. Парень затянул песню о любви, она слышалась далеко в горах и проникала в самое сердце, а на душе у девушки становилось всё радостнее. Путь был неблизкий, но и песне не было конца. Парень проводил девушку до дома. Девушка полюбила его, а он полюбил девушку и сосватал её. Молодые люди посоветовались с родителями и вскоре сыграли свадьбу. На этой весёлой свадьбе до самой ночи звучали песни. Ночью невесту с песнями повели в новый дом и продолжали петь до утра.

Вспоминая о том, как она попала в дом к людоедам, молодая жена очень на себя сердилась: она сетовала, что когда-то была ленивой и беспечной и из-за этого чуть не погибла.

Она обещала отцу во всём его слушаться, матери — выращивать лён и прясть, как все женщины. Она любила мужа и во всём помогала ему. Каждое утро она отправлялась вместе с ним в поле. Муж шёл впереди, а жена шла сзади и пела.

Отец не мог нарадоваться на свою дочь, мать не могла нарадоваться на своего зятя. Но отец задумал покончить с семейством людоедов, чтобы всем в их краю жилось весело и спокойно. Он расспросил дочь, где найти их хижину. Потом он как следует заточил нож-резак, надел на себя красивую женскую юбку, взятую у дочери, захватил ступку и пест и пошёл к дому людоедов. Подойдя к нему совсем близко, он спрятал за поясом нож и принялся толочь кукурузу. Стук песта о ступку гулким эхом отдавался в горах. Людоеды высунулись на стук из своего дома. Они увидели девушку в красивой юбке. Людоеды подкрались к ней поближе. Отец девушки притворился, будто не замечает их, и всё толок и толок кукурузу, а в горах по-прежнему звучало эхо.