— А я, папа, теперь знаю, как воевал дедушка, — говорит Наташа. — Я только что его видела — когда мы в блиндаже были. Как в кино. Но только ещё ближе.

— И я тоже видел, — отвечаю я дочери. — Мы с тобой одинаково чувствуем дедушку. Если бы в том бою мы оказались рядом с ним, то, наверное, были бы ему верными помощниками. Как ты думаешь, Наташа?

— Конечно! — быстро соглашается она. — Мы: бы всё делали, как мой дедушка.

В просвете между вековыми соснами, что в грустной задумчивости застыли вокруг неширокой лужайки, мы заметили гранитный памятник.

На постаменте стоит, пригнувшись и беспомощно опустив руки, раненый воин…

Он умирает на руках молоденькой санитарки. Глаза её, полные отчаяния и гнева, смотрят куда-то в сторону, зовут к мести.

— Это мои дедушка? — неуверенно спрашивает Наташа и, склонясь перед солдатом, кладёт букетик цветов на гранит, к подножию памятника.

— Нет, — отвечаю я ей. — Это неизвестный солдат. И тот, который похоронен вон там, под берёзкой, и другие, которые пролили кровь на этом берегу. Здесь много наших бойцов погибло в эту войну…

— А дедушка?

— А твоего дедушку фашисты убили в другом месте.

— Я хочу туда. Там мы тоже положим цветы — дедушке и другим солдатам, которые погибли.

Наташа долго и напряжённо разглядывает гранитное лицо молоденькой санитарки, которая изо всех сил старается удержать на руках грузное тело раненого.

— Я бы, папа, пошла на фронт медсестрой, — говорит мне Наташа. — Без санитарок на войне нельзя. Некому было бы раны перевязывать и бойцов лечить. Я бы обязательно спасла раненого дедушку.

Красавица река полукольцом охватила старинный волжский город Ржев.

Мы с Наташей поднялись на высокий крутояр к стоящей на постаменте пушке. Длинный её ствол был нацелен на другой берег. Там, за рекой, улицы утопали в зелени. Река неширокая, тихая. Мир и покой вокруг.

Возле пушки суетились любопытные мальчишки.

Один из них — вихрастый, с облупленным носом — важно сообщил Наташе:

— Это пушка настоящая. Она по фашистам стреляла. Без промаха!

А его долговязый приятель, поправляя галстук на груди, не без хвастовства добавил:

— Я бы тоже не промахнулся! Отсюда весь берег, как на ладони. Фашисты вон там укрывались, за церковью, где сейчас музей. Там, во дворе, пушки стоят помощнее этой. Есть и немецкие. Я бы по ним отсюда так дал!..

Наташа припадает к продолговатой прорези в левой стороне пушечного щитка и глядит туда, куда он указал.

Там, действительно, у самой церквушки-музея видно чёрное артиллерийское орудие. А дальше, вдоль улиц, тянутся дома, деревянные и кирпичные с кудрявой раскидистой зеленью под окнами.

— А нам сказали, — вспомнила Наташа, — после фашистов здесь одни камни остались…

— Факт! — подтвердил вихрастый. — Весь город заново отстроили. Тут за каждый дом бои шли — только держись!

Семнадцать месяцев фашисты были в городе, пока в марте сорок третьего наши не пробились.

Первой прорвалась вон туда, на Советскую площадь, Уральская дивизия. А командовал дивизией генерал-майор Куприянов Андрей Филиппович. Он погиб за наш город. Его могила вон там, где прежде был древний кремль, — мальчик глянул в сторону высокого холма, на вершине которого величаво застыл, касаясь неба, гранитный обелиск. — Там и других похоронили, кто за Ржев дрался. Все они были героями.

— Ты про капитана Николая Гостелло слышала? — обратился к Наташе приятель вихрастого.

— Нам учительница рассказывала, — ответила Наташа. — Его самолёт загорелся, и он прямо с неба — на фашистские танки, чтобы и они все сгорели… Но это не здесь было, а в Белоруссии.

— Без тебя знаю, что не здесь. А у нас его родной брат сражался. Виктором зовут. Командир батальона.

Так вот он в первых рядах шёл, когда город освобождали.

И погиб здесь, неподалёку.

Мы его сестру разыскали. Нину Францевну. Она нам письма пишет…

А про сержанта Головню слышала?..

Эх, про такого человека не знаешь!

Когда наш Ржев освобождали, Головня своей грудью заслонил командира от пули и спас ему жизнь а потом, раненый, бросился вперёд, на вражескую амбразуру, телом закрыл её. Как Александр Матросов.

— Мой дедушка тоже вперёд побежал, — сказала Наташа, — чтобы Ржев поскорее освободить. А его фашисты убили. Мы дедушкину могилку ищем…

— Что же ты мне сразу не сказала? — обиженно взглянул на неё мальчишка. — Раз твой дедушка за Ржев воевал, мы должны про всю его жизнь разузнать.

Такое у нас, следопытов, правило.

Мы про всё разузнаём и в тетрадки записываем.

Родные погибших к нам приезжают, письма шлют. А мы находим, где кто похоронен.

У нас в школе музей получше, чем вон тот, Краеведческий музей боевой славы!

Я в наш музей пять боевых патронов принёс — на берегу нашёл.

А вот он, — мальчик кивнул на своего приятеля, — немецкую каску в кустах подобрал, когда по грибы ходили.

А Юрка Чукиани разыскал значки в честь освободителей Ржева…

Чего только у нас в музее нет! Но главное — следопытский альбом! Там про защитников Ржева, о которых мы узнали, про боевой путь семнадцати дивизий, которые здесь сражались, подробно написано…

Твой дедушка из какой дивизии?.. Из сто восемьдесят третьей, говоришь?..

Это наша самая любимая дивизия.

Шестому "Б", нам то есть, поручено про неё записывать.

Тебе повезло, что с нами встретилась…

А где он погиб? Под Старшевицами? Знакомое место! Это возле Полунино. Мы всем отрядом туда ходили…

Знаешь что, пойдем-ка к нашей учительнице! Маргарита Павловна уже двадцать пять лет в школе историю преподаёт и про всё на свете знает, во всех наших походах участвовала. А память у неё — ух, получше моей! Изложит всё, как есть: и про сто восемьдесят третью дивизию, и про наши экскурсии, и про многое другое. Уж она-то наверняка поможет вам дедушкину могилку отыскать…

Пошли! Не пожалеешь!

*

В школе мальчишки познакомили нас со своей любимой учительницей.

Необычайно подвижная и приветливая, Маргарита Павловна сразу же понравилась и мне, и Наташе.

Мы рассказали ей и о дедушкиных письмах, и о нашем путешествии…

— Да-а, сколько лет прошло после войны, — вздохнула учительница, — а многие ещё до сих пор разыскивают своих родных и близких, пропавших без вести.

Каждый день приходят к нам в школу родственники воинов.

Они приезжают в Ржев издалека, ищут места, где сражались и проливали свою кровь солдаты, хотят повидать или хотя бы узнать адрес кого-нибудь из фронтовых друзей своих отцов и дедов.

И наши юные следопыты помогают им в этом.

Вот посмотрите… — Она открыла дверь в классную комнату, и мы остановились, поражённые.

Класс был похож на настоящий музей.

На стенах — портреты, солдатские каски, планшеты, карты, бинокли, патроны…

Чего только тут не было!

Наташа дотянулась рукой до боевой сабли, повешенной на самом видном месте, между окнами.

Маргарита Павловна сказала, что клинок принадлежал когда-то командиру кавалерийского полка, отважному красному коннику, который в гражданскую войну разил этой саблей бандитов-басмачей, а в Отечественную — фашистов под Ржевом.