— Та-ак… — хрипло выдавил Журба. — Компаньоны, значит, тебе не нужны…

Наступила короткая пауза. Видимо, Пантера поняла, что выболтала слишком много лишнего, и теперь лихорадочно обдумывала ответ.

— Мне кажется, тут хватит на двоих, — сказала наконец она. — А тот… третий… лишний.

— Он мне пока нужен, — прохрипел Журба. — После уберу… Но вот вопрос: знает ли об этой нефти ещё кто-нибудь?

— Знали, — ответила шпионка, и в ее голосе прозвучала усмешка палача. — Первый — эвенк Момоль. Его я убрала сразу. Он только приехал в город, вышел на крылечко покурить и увидел меня с тележкой. Подошёл купить махорки и разболтался. У меня сразу план созрел… Не думала я тогда, что успел эвенк рассказать о нефти тем двоим… Надо было мне всё самой проверить. Вскоре и случай подвернулся, послали в эвенкийский колхоз с табаком. В дороге со мною несчастье произошло: упала с оленя, ногу вывихнула. Когда те двое подъехали, мне совсем плохо было. Хотела я покончить с ними на первой же ночёвке, а потом решила, что спешить не следует. Нога у меня сильно болела, одной мне из тайги, пожалуй бы, и не выбраться… Потом твои следы новую задачу мне задали. Должна я была её решить…

— А ведь я тебя узнал сразу… там, у озера, — перебил Журба. — И, по правде говоря, ничего в этой истории не мог понять.

— Ну, а я-то уж никак не думала встретить здесь тебя! — захохотала Пантера. — Догадывалась только, что бродит тут человек, имеющий основания скрываться от глаз людских… И решила я во что бы то ни стало встретиться с ним. А тут нате вам, высовывается из кустов знакомая образина!

— Ну, а если бы это была не «знакомая образина»? Для чего ты хотела встретиться чёрт его знает с кем?

— А для того, что нужен мне здесь на некоторое время надёжный парень. Я до сих пор не знаю, рассказали ли эти двое следователю о нефти. Похоже, что умолчали, иначе сюда уже кто-нибудь, кроме них, приехал бы. Если же сказали, тогда гостей надо ждать со дня на день. Вот и придётся за этим проследить.

— И тут их… — с готовностью подхватил Журба, видимо сопровождая свои слова каким-то жестом.

— Нет… — ответила шпионка. — Это уже не поможет. Значит, тайна перестала быть тайной, и мы бессильны сохранить это месторождение…

У входа в штольню послышались чьи-то шаги, посыпались под откос камешки.

— Машкин идёт, — сказал Журба, и через минуту мужской голос коротко сообщил:

— Дом догорает. Те двое… так и не показались.

— А нефть? — нетерпеливо спросила Пантера.

— Поджёг. Все озеро полыхает…

— Так… — облегчённо вздохнула шпионка. — Теперь слушай внимательно, Журба. Вы оба останетесь здесь. Для чего — я только что сказала. Мне нужно вернуться в город. Оттуда я…

Она не договорила. Подобно внезапному удару грома, в штольне прогремело:

— Ни с места! Руки вверх!!

Игорь и Пётр Матвеич невольно высунули головы из-за своего барьера.

У входа в штольню стоял отряд милиции. В воздухе дрожали чёрные кружки наведённых в упор пистолетов.

Не прошло и двух минут, как все, находящиеся в штольне, оказались со связанными руками. Эта участь постигла и Окунева с Шубиным. Выстроив арестованных цепочкой, лейтенант милиции громко объявил:

— Шаг вправо, шаг влево буду считать побегом. Оружие станем применять без предупреждения. Понятно?

Никто не ответил.

— Вперёд! — скомандовал лейтенант.

Процессия тронулась в глубину леса.

Впереди всех шла Пантера. Высоко подняв голову, она каждым своим жестом подчёркивала крайнюю степень возмущения. Шпионка так хорошо играла роль честной, незаслуженно оскорблённой женщины, что Игорь, не умевший скрывать своих чувств, плюнул и выругался.

Вслед за Пантерой шагал Журба. Окунев с любопытством рассматривал крупную фигуру матёрого диверсанта. Это был широкоплечий, краснорожий верзила с низким лбом, почти до бровей закрытым чёрными волосами. Порванная рубашка обнажала расписанную татуировкой грудь. Полуприщуренные глаза не выражали ничего, кроме звериной злобы.

Рыжий парень с багровым шрамом через всю щёку по сравнению со своим товарищем казался пигмеем и, видимо, был у Журбы кем-то вроде холуя. Даже здесь, под конвоем, он следил за каждым движением Журбы и всем видом выражал собачью готовность выполнить любое его приказание.

Что же касается Игоря и Петра Матвеича, то они, ещё не осмыслив толком происшедшего, покорно шагали, куда их вели конвоиры.

Шли долго, пока впереди не показалась полянка со стоящим в центре шалашом из пихтовых веток. Здесь, по всей вероятности, была «штаб-квартира» отряда.

— Садись! — скомандовал лейтенант, и арестованные расположились на покрытой мохом земле. Лейтенант сел на пень, расстегнул полевую сумку и, достав фотографические карточки, стал внимательно их изучать, поглядывая на каждого из арестованных.

— Журба? — спросил он наконец.

— Ну, я… — неохотно отозвался диверсант.

— Долго мы за тобой охотились… А ты Машкин?

— Машкин… — подтвердил рыжий парень.

— Так… Кто же будете вы? — обратился он к шпионке.

— Я — продавец «Табакторга», еду в колхоз «Новый быт». В пути вывихнула ногу, олень мой убежал. Меня подобрали эти вот бандиты, — она кивнула в сторону Окунева и Шубина, — и привезли сюда, к атаману своей шайки. И я… я удивлена, товарищ лейтенант, почему вы приказали связать мне руки, почему ведёте меня под конвоем вместе с этой сволочью…

— Баба говорит правду… — глухо подтвердил Журба. Рыжий тоже поспешно кивнул головой.

Лейтенант явно колебался. Он посмотрел на Шубина и Окунева и, словно размышляя вслух, сказал:

— А этих-то людей я знаю. Они в городе живут.

— Точно, — отозвался Журба. — Это наши связные.

— Хлеб, водку и боеприпасы нам доставляли, — добавил Машкин.

— Наглая ложь!.. — выкрикнул с возмущением Игорь. — Не думаете ли вы, что, оклеветав честных людей, спасёте свои шкуры?

Шубин, до этого смотревший на свой арёст, как на забавное недоразумение, которое выяснится при первом же разговоре с лейтенантом, тоже забеспокоился. Положение принимало серьёзный оборот, и Пётр Матвеич, волнуясь, растерянно пробормотал:

— Это как же можно так бессовестно брехать, а? Товарищ лейтенант, вы и в самом деле не подумайте про нас чего плохого. Ведь мы…

Но лейтенант захлопнул сумку и сухо перебил:

— Следствие разберётся, кто прав и кто виноват. Я обнаружил вас в одной компании, и моё дело — доставить вас в органы МВД.

— Так вы и доставляйте преступников! — с жаром заговорил Окунев. — Нельзя же хватать людей без разбора. Мы просим выслушать наши объяснения…

Лейтенант поднялся с пня и отрезал:

— Объяснитесь со следствием. Прекратить разговоры!

— Постойте! — крикнул Игорь и, вскочив на ноги, сделал шаг вслед за уходящим лейтенантом. Но конвоир угрожающе поднял винтовку и, щелкнув затвором, скомандовал:

— Садись!

Окунев подчинился. Он, будто подрубленный, плюхнулся на землю, повернул измазанное копотью лицо к Шубину. Пётр Матвеич ободряюще кивнул ему и сказал:

— Ничего… Придётся малость потерпеть…

Полянка опустела. Лейтенант забрался в шалаш, милиционеры разбрелись по кустам. Только два конвоира неподвижно стояли на своих местах, и незаходящее солнце сверкало на примкнутых к винтовкам штыках. Похоже было, что командир отряда решил дать своим людям заслуженный отдых.

— Давай-ка и мы отдохнём, — проговорил Шубин. — Утро вечера мудренее.

Он вытянулся на покрытой ягелем земле и, кажется, уснул. Игорь тоже лёг, но связанные тонкой верёвкой руки нестерпимо ныли, а. комары, которых нельзя было согнать, лезли в нос и уши, впивались в лицо и шею.

Рядом с Окуневым сидел Журба. Сгорбясь, он исподлобья смотрел на конвоиров, изредка делая еле уловимые знаки своим товарищам.