— Во сколько это было?

По словам компаньонки, почти сразу после выстрела. Она уже несколько часов спала в своей комнате на третьем этаже в глубине особняка. Миссис Киббер не поднялась с ней, но осталась сидеть в гостиной за письменным столом. Она часто задерживалась там вечерами. Миссис Киббер была все еще очень расстроена сценой в столовой и не хотела разговаривать. Мисс Смит говорит, что проснулась и услышала хлопок. Она подумала, что это хлопнула входная дверь. Значения этому она не придала, потому что миссис Киббер часто выходила перед сном из дома, чтобы бросить письма в почтовый ящик. Сколько прошло времени с того момента, как она проснулась, до хлопка, она сказать точно не может, но этот звук заставил ее встать с постели. Минуту или две она искала тапочки и халат и после этого сразу пошла вниз. Она говорит, что увидела открытую входную дверь, через которую захлестывал дождь. Дверь в гостиную, которая находится рядом, тоже была широко открыта, в комнате горел свет. — Он опустил взгляд в блокнот и стал читать вслух: — «Я почувствовала гарь (это она так о запахе бездымного пороха) и заглянула в комнату. Бедная миссис Киббер лежала на полу с ужасной дыркой во лбу. Я так испугалась, что не подошла к ней, а выбежала из дома с криками: „Убийство! Воры!“»

— Чудесно, как в старые добрые времена. Она увидела кого-нибудь?

— Говорит, что нет, и я ей верю. Она стояла под единственным фонарем на ближайшие пятьдесят ярдов, к тому же лило как из ведра.

Мистера Кэмпиона такой ответ как будто удовлетворил, но не обрадовал. Когда он заговорил, голос его звучал очень тихо:

— Если я правильно понимаю, вы предполагаете, что Вудраф вернулся, постучался в дверь, был впущен в дом тетей, и после какого-то разговора, который, наверное, проходил шепотом, раз компаньонка его не услышала, он свою тетю застрелил и убежал, оставив все двери открытыми?

— В основном да. Хотя он мог застрелить ее и без разговоров, как только увидел.

— В таком случае ее нашли бы на полу в прихожей.

Кенни прищурился.

— Да, надо полагать, это так. И все равно они не могли разговаривать долго.

— Почему?

Инспектор с отвращением махнул рукой.

— Вот это меня и раздражает больше всего, — сказал он. — Они не могли долго разговаривать, потому что она простила его. Она написала своему адвокату (законченное письмо лежало у нее на столе), что решила отдать весь верхний этаж своего дома племяннику, и спрашивала его, нет ли каких-то ограничений в ее договоре аренды, которые могли бы помешать ей это сделать. К тому же она написала, что хочет сделать это как можно быстрее, что ей понравилась жена племянника и она надеется, что вскоре у них появятся дети. Трогательно, да? Вот это я и называю вспыльчивостью. Она быстро простила его, понимаете? Она не была злой старой каргой, у нее просто был несдержанный характер. Говорю вам, здесь нет никакой загадки. Это всего лишь горькая правда жизни.

Мистер Кэмпион посмотрел в сторону.

— Да, — промолвил он, — это настоящая трагедия. Просто ужас. Чем я могу вам помочь?

Кенни вздохнул:

— Найти пистолет.

Худой человек присвистнул.

— Он вам действительно понадобится, если вы хотите доказать вину. Как он пропал?

— Вудраф его где-то спрятал. И не на Барраклоу-роуд, потому что дома на той улице идут сплошняком и наши ребята там все обыскали. В конце улицы он сел на последний автобус. Вообще-то автобус должен отходить ровно в двенадцать, но я уверен, что той ночью он немного задержался. Водители автобусов потом нагоняют время на прямом участке вдоль парка, но за такое их могут уволить, поэтому никто из них в этом не признается. В автобусе пистолет он не оставил, и в доме, где он живет, оружие не нашли. В доме старухи (Барраклоу-роуд, 81) его тоже нет — я там лично все осмотрел. — Он с надеждой посмотрел на человека в роговых очках. — Где можно в этом городе ночью спрятать пистолет, если рядом нет реки? Это не так-то просто, не так ли? Если бы он избавился от оружия, как это обычно делают, оно бы к этому времени уже нашлось.

— Он мог отдать его кому-то.

— Чтобы потом бояться шантажа? — Кенни хохотнул. — Он не настолько глуп. Вам нужно с ним встретиться. Он вообще заявил, что никакого пистолета у него не было. Но это в его положении естественно. И все же, куда он мог его спрятать, мистер Кэмпион? Это всего лишь мелочь, но, как вы говорите, ответ найти нужно.

Кэмпион скривился.

— Да куда угодно, Кенни. Например, бросил в водосток…

— На Барраклоу-роуд узкие решетки.

— В какой-нибудь бункер с песком или в канистру с водой…

— В том районе ни того, ни другого нет.

— Он мог просто выбросить его на улице, а потом кто-нибудь его подобрал, подумав, что неплохо было бы иметь пистолет. В этом районе живут ведь не только законопослушные люди.

Кенни нахмурился.

— Такое, конечно, могло произойти, — мрачно согласился он. — Только мне он не кажется человеком, который просто так бросил бы оружие посреди улицы. Он слишком умен. Слишком осторожен. Знаете, как война научила некоторых людей быть осторожными, даже когда они теряют голову? Он один из таких. Он спрятал его. Где? Мистер Оутс сказал, что, если пистолет существует, вы его найдете.

Кэмпион не обратил внимания на эту грубую лесть. Он так долго рассеянно смотрел за окно, что у инспектора возникло желание окликнуть его. Когда он наконец заговорил, вопрос его не прозвучал многообещающе.

— Как часто он в детстве бывал у своей тети?

— Думаю, довольно часто. Но там нет никаких тайных мест, которые он мог бы помнить с детства, если вы это имеете в виду. — В голосе Кенни звучало разочарование. — Это не такой дом. К тому же у него не было на это времени. Домой он вернулся в двадцать минут первого. Это подтверждает его соседка. Она встретила его на лестнице. И он был совершенно спокоен, когда в четверть пятого мы оказались там. Она оба спали, как младенцы, когда я их увидел. Она его своей худенькой ручкой за шею обнимала. Он, как только проснулся, сразу рассвирепел, но она, клянусь, больше удивилась, чем испугалась.

Мистер Кэмпион перестал слушать.

— Без пистолета единственная улика против него — слова полицейского в штатском, — сказал он. — И даже вы признаете, что этот доблестный страж порядка был в подпитии. Представьте, что из этого пункта раздует опытный адвокат защиты.

— Я уже представил, — сухо произнес инспектор. — Поэтому и пришел к вам. Найдите этот пистолет, сэр. Принести вам плащ? Или, — добавил он, чуть прищурившись, — вы просто сядете в кресло и решите эту задачу на месте?

К раздражению инспектора, его элегантный хозяин, кажется, всерьез воспринял это предложение.

— Нет, — поразмыслив, сказал он. — Пожалуй, я лучше пойду с вами. Сначала отправимся на Барраклоу-роуд, если вы не возражаете. И, если позволите, я бы предложил отправить Вудрафа и его жену домой… Под должным надзором, разумеется. Если этот молодой человек был готов что-либо рассказать, я думаю, он бы уже это сделал, и пистолет, где бы он ни был, вряд ли находится в полицейском участке.

Кенни задумался.

— Верно. Он может вывести нас на него, — согласился инспектор, хотя и без особого энтузиазма. — Я позвоню. А потом поедем, куда скажете. Впрочем, я сам проводил обыск в доме на Барраклоу-роуд, и, если мы там что-то найдем, значит, мне пора уже на пенсию.

Мистер Кэмпион промолчал, и, увидев его простодушное выражение лица, инспектор вздохнул и пошел звонить.

Вернулся он с кривой усмешкой.

— Готово, — сообщил он. — Этот молодой болван вел себя как хороший солдат на допросе у врага… В конце концов, мы ведь всего лишь пытаемся отправить его на виселицу! Девушка просила его покормить. Репортеры уже взяли в осаду участок, так что наши ребята будут только рады избавиться от них. За ними проследят. Мы их не упустим. А теперь, мистер Кэмпион, если вам так хочется побывать на месте преступления, едем.