И Вадим, состроив таинственную мину, наконец рассказал:

- Это был, друзья, пожалуй, самый трудный случай в моей следственной практике. Иду, значит, это я по деревне, ба! чувствую, пахнет жареной свининой... с чесночком. Откуда, думаю, у колхозников в это время года может быть жареная свинина? Быстро вспоминаю лекцию по криминалистике: что в этом случае должен делать сыщик?.. Моментально сосредоточился, иду точно по следу... то есть по аппетитному запаху. Слюнки текут, а иду... И как раз прихожу к дому матерого преступника...

- Преступник, конечно, схватился за ружье... - полюбопытствовал Кирилл с самым серьезным выражением на лице.

- Я придумал хитрый ход, - невозмутимо продолжал Вадим, - смело вхожу в избу, выхватываю из кармана... поллитру и ставлю на стол, на котором шипит, потрескивает на большущей сковороде молочный поросеночек...

- Ну а преступник? - не отставал Кирилл. - Проявил характер и выставил тебя за дверь? Оставив, разумеется, себе бутылку.

- Плохо ты знаешь психологию преступника, - улыбнулся Вадим. - Преступник взвился на месте, как пружина, совершил классический прыжок в сторону буфета и достал две старинные граненые рюмки на высоких ножках...

- И ты с ним пил?

- Такая уж у меня служба, - притворно-горестно вздохнул Вадим.

- Прежде чем опасный преступник сознался, угостил он тебя жареной поросятинкой? - спросил большой любитель вкусно поесть Вася Иванов.

- Я же говорю, трудное дело... Он раскололся только после того, как мы с ним на пару прикончили вторую бутылку водки и всего поросеночка... До чего же вкусным оказался, стервец! Особенно с чесночком!

- И ты прямо его из-за стола и в мили... к председателю? - уточнил Балясный.

- Понимаешь, он после того как признался мне в краже, сильно расчувствовался, стал говорить, что его вконец совесть заела, ну я и уговорил его пойти к председателю и покаяться... пока не протрезвел.

...Мимо закусочной по набережной прошла Ева. Она равнодушным взглядом скользнула по лицам заканчивавших обед мужчин, на какую-то долю секунды задержала свой взгляд на Кирилле и отвернулась. Куда же это она направилась?

- Кто это? - проследив за его взглядом, спросил Балясный.

- Ева, - сказал Кирилл.

- Откуда она? Из Польши? - продолжал расспрашивать заинтересованный Николай.

- Откуда спускаются на грешную землю Евы, вкусившие запретный плод? - ухмыльнулся Иванов. - Разумеется, из рая. Там таких долго не держат...

- Кирилл, что же ты сидишь? - не отставал Балясный. - Догони, познакомься! Сам господь бог послал тебе Еву из рая...

- Я не гожусь для роли Адама... - спокойно заметил Кирилл, а про себя подумал, что Николай прав: нужно было встать и подойти к ней...

- Да, ты ведь не можешь познакомиться на улице с девушкой... - рассмеялся Николай. - Помочь тебе?

- Не стоит, - сказал Кирилл и поднялся из-за стола.

Ему был неприятен этот разговор. И почему на юге даже умные серьезные люди становятся болтливыми и легкомысленными? В Ленинграде Балясный совсем другой. У Николая славная жена Маша и два сына, которые мечтают стать конструкторами, как их отец. И совсем маленькая дочь, она даже в школу не ходит. А вот вырвался на свободу и ошалел: часами просиживает возле Снеговой, слушая пустую болтовню, вечерами, как зеленый юноша, бегает на танцплощадку в соседний дом отдыха, и вообще, чувствует себя здесь этаким донжуаном, правда, без плаща и шпаги и главное - без его блистательных побед. Надо же человеку не отставать от других и красиво "прожигать" жизнь. Да и чем здесь еще заниматься? Море, солнце, красивые загорелые женщины и уйма времени, которое некуда девать...

Оправдав таким образом своего приятеля, Кирилл снова стал думать о девушке. Что-то было в ней такое, что не оставляло его равнодушным, более того, когда он видел ее, возникало незнакомое щемящее чувство утраты, что ли? Но, спрашивается, что он мог утратить, еще не приобретя? Или это тоска по уходящим годам одинокого тридцатипятилетнего мужчины? Есть такие женщины, которые даже убежденных холостяков будоражат и заставляют, оглядываясь назад, жалеть о несбывшемся, о чем-то прекрасном, прошедшем мимо них, и которое уже не догонишь и не вернешь... В прошлое никому нет возврата, разве что воспоминаниям... Пока он, Кирилл, раскачается, к девушке обязательно кто-нибудь подкатится. Иначе и быть не может. Это в раю был всего-навсего один Адам, а на земле адамов пруд пруди! Особенно на пляже. Даже пожилой толстяк Никитин записался в адамы и волочится за Снеговой, хотя у него-то наверняка нет никаких шансов: в свите Снеговой он самый неинтересный.

Ну вот так и есть! Вслед за Евой ударился цыганистый поэт, его звать Андрей, а немного погодя в ту же сторону вразвалку зашагал высоченный загорелый до черноты брюнет с лошадиной челюстью. По лицу видно, что такой не отступит...

Кирилл огляделся, но Недреманного Ока нигде не увидел и сделал ему выговор: "Раз привез сюда соблазнительную дочь, будь любезен не оставлять ее одну на этом бойком месте!.."

- Что будем вечером делать? - спросил Василий Иванов, когда они присели на скамейку на каменной набережной.

- У меня после ужина телефонный разговор с Люсей, - ответил Вадим.

- Скажи жене, чтобы она позвонила Маше и попросила ее взять из химчистки мой светлый костюм, - сказал Николай.

- Лучше пусть она сообщит Маше, что если она немедленно не приедет сюда, то навсегда потеряет своего ветреного муженька... - грубовато пошутил Иванов и рассмеялся. Василий малость отупел и стал слишком громогласным.

- У меня со Снеговой чисто платонические отношения, - заметил Николай. - И потом, Вика не такая...

- А какая же она, по-твоему? - ухмыльнулся Василий. - Из другого теста?

- Она не позволяет никому никаких вольностей, - все так же объяснил Балясный. - Она женщина интеллигентная...

- Знаю я таких, - понизив голос, проникновенно сказал Василий. - Слишком даже хорошо. За время работы в кино я, Коленька, насмотрелся на них. Стоит на съемочной площадке включить юпитер, как они тут же и летят на свет, как ночные бабочки... Любой осветитель из киногруппы кажется им исключительной личностью. О режиссере я уж и не говорю. Поманит пальцем красотку, которая мнит себя будущей кинозвездой, и как завороженная пойдет за ним хоть на край света...

- Не все же снимаются в кино, - резонно ответил Вадим.

- Не все женщины артистки, - проворчал Николай.

- Ошибаешься, Коленька! - рассмеялся Василий. - Все женщины - артистки. Даже если не играют на сцене и не снимаются в кино. Женщина, обманывающая мужа, разве она не актриса? Да она лучше сыграет свою роль верной жены, чем знаменитость на сцене! Сколько эмоций, искренности, слез, клятв... Квартира обманутого мужа - это подмостки, где каждый день разыгрываются спектакли! Что ни дом, то театр...

- Что это сегодня на тебя нашло? - снова не выдержал Вадим. - Прямо какой-то женоненавистник!

- Да нет, почему же, - ухмыльнулся в бороду Василий и взглянул в ту сторону, куда прошла Ева. - Я не сказал, что всех женщин ненавижу, я просто хорошо их знаю... И не обольщаюсь на их счет.

Кирилл больше не слушал, он смотрел на Еву, остановившуюся возле газетного киоска, и лицо его, помимо воли, омрачилось. Все-таки этот длинный хлыщ подошел к ней и заговорил, оттеснив низкорослого поэта. "Почему "хлыщ"? - упрекнул он себя. - Может быть, вполне приличный парень. Кстати, он, как этот цыганистый Андрей, не бегал за каждой женщиной на пляже. Почти все время проводил с черноглазой смешливой толстушкой, которой уже несколько дней не видно на пляже. Проводил ее домой, а теперь ищет другую... Вон как они хорошо смотрятся с Евой: оба высокие, стройные - само воплощение силы, здоровья, юности... А тебе, старому черту, завидно, что ли? Хотелось бы самому стоять рядом с ней?.."

- ...самый умный из нас - Кирилл, - вывел его из невеселой задумчивости голос Василия. - Спросите его, почему не женится? Да потому, что не верит женщинам!