И вот обе группы начали сближаться, а танец стал еще более вихревым, сексуальным. Дробь барабанов оглушала. Исида схватилась за подлокотники своего кресла, чтобы не вскочить и не смешаться с танцующими.

Вдруг глухо зазвучали трубы. Мужчины обнажили свои поблескивающие от влаги внушительные детородные инструменты, торчавшие, словно выставленные для атаки копья. Девушки сначала остановились в ожидании, положив руки на покачивающиеся бедра, а затем сбросили свои юбки на землю. Воины упали к их ногам, и каждая из них поставила ногу на плечо своего мужчины. С диким звериным криком воины схватили в объятия девушек, выкрикивавших непонятные слова.

— Они просят мужчин сделать им львят, — объяснил Милос, и его голос стал хриплым от сдерживаемого волнения. — Этот культ еще древнее, чем культ Осириса, — обернулся он к Исиде.

Жрица ничего не ответила. В оцепенении смотрела она, как мужчины валили на спину женщин и со свирепостью львов бросались на них сверху. Йозеф Грунвальд вскочил, задыхаясь от рвущегося из горла крика. Его взгляд стал диким, а вены на голове вздулись. Он расстегнул брюки и начал себя мастурбировать. Все мужчины и женщины вокруг него стали ему подражать. Когда молодые люди на поляне достигли оргазма, подле них появился мужчина-акушер. Он тоже включился в ритуал. Четверо воинов подвели к нему газель.

— Он — лев, Бог Мтили, — тяжело дыша, проговорил Милос.

Мужчины держали животное, которое отбивалось от них, а акушер монотонно пел с высоко поднятой головой. Потом он взревел, как будто и впрямь был львом, а один из воинов перерезал газели горло.

Праздник закончился. Зрители постепенно расходились. Милос встал. Он выглядел измученным. Он был единственным, кто не испытал от этого зрелища удовлетворения, в мыслях он был с белокурой английской девушкой.

Министр был в ярости. Он ударил кулаком по письменному столу так, что бумаги полетели на пол.

— Свет не видел таких идиотов! — орал он на дрожавшего от страха руководителя строительной фирмы. — Я же приказывал вам передвинуть статую, а не ломать! Вы соображаете, что натворили? Вы разрушили бесценную древнюю реликвию, произведение несравненной красоты, невосполнимую часть нашего национального наследия! Туристы приезжали сюда за тысячу миль, чтобы полюбоваться ею. А теперь? — Он перевел дух, выпрямился и гневно указал из окна на кучу мусора, видневшуюся вдали. — А теперь это только пыль и щебенка!

— Это был несчастный случай, ваше превосходительство! — рыдал в отчаянии строитель.

— Несчастный случай? — снова взревел министр. — Вы что, всерьез думаете, что министерство вам это еще и оплатит?

Строитель сжался еще больше. Разрушение статуи действительно было несчастным случаем, но если он за работу не получит денег, то это вообще будет катастрофой.

— Ваше превосходительство, я должен заплатить моим рабочим. Иначе они будут голодать, их жены и дочери вынуждены будут заняться проституцией, а моя семья пойдет просить милостыню, — молил он. — Пожалейте нас!

Министр был неумолим.

— Я еще должен и оплатить это разгильдяйство? В следующий раз я лучше найму Чингисхана. Он по сравнению с вами образец заботы и внимания к окружающей среде. Хватит с вами возиться. Я не хочу вас больше видеть!

Убитый горем строитель поплелся из кабинета, глотая горькие слезы. На улице к нему подошел человек, который, как оказалось, терпеливо ожидал именно его.

— Мой друг, — сказал он, — сегодня ваш счастливый день. Я все знаю о маленькой неудаче, которая постигла вас со злополучной статуей. Но один иностранный гражданин просит оказать ему любезность, за которую он готов хорошо заплатить.

Руководитель стройки согласился отправиться в гостиницу, в которой остановился Мориба.

— Я всего лишь хотел знать, — объяснил ему Мориба, — когда будет перевозиться голова Осириса в Каир и будет ли ее охранять полиция?

В номер вошла Анна, и у незадачливого строителя при виде ее на глаза навернулись слезы. Мориба бросил ему пачку банкнотов. Аллах действительно был милосердным.

— После успешного завершения нашего дела вы получите другую половину, — сказал улыбаясь Мориба.

Благодарный египтянин бросился к телефону и дал соответствующие указания бригадиру.

В среду Луи Халефи связался по телефону со своим коллегой профессором Халидом и сообщил, что завтра прилетит в Каир. Халид обещал показать ему золотую находку. Поговорив с французом, он позвонил бригадиру на стройку.

— Завтра я заберу голову и сам отвезу в Каир. Побеспокойтесь об охране.

Мориба узнал об этом разговоре через десять минут.

Анна мрачно заметила:

— К ней уже сейчас приставлена целая команда полицейских, а когда повезут в Каир, ее будут охранять бдительнее, чем девственницу!

Мориба презрительно фыркнул.

— Немного денег, и все будет улажено. Нет, много денег и… — Он не закончил фразу и схватился за телефон.

Поздним утром в четверг профессор Халид припарковал свой зеленый «БМВ» возле деревянной строительной времянки, в которой хранилась золотая голова. Она была завернута в мешковину, рабочие перенесли ее в багажник автомобиля. Одна полицейская машина поехала впереди «БМВ», другая — сзади, для прикрытия. Когда все три машины отправились, бригадир набрал номер телефона и доложил, что голову увезли.

Все произошло в жаркий полдень на безлюдном участке шоссе, проходившего по пустыне. Ехавшая впереди полицейская машина успела уйти довольно далеко от «БМВ», когда Халид заметил девушку.

Вся в пыли, в изодранном платье, она стояла на обочине. Ее автомобиль сошел с проезжей части, передние колеса завязли в песке. Когда машина Халида приблизилась, девушка опустилась на колени. Он затормозил и выскочил из машины.

— Что случилось? Вы не ранены? — воскликнул профессор, помогая ей подняться.

Несмотря на ее жалкий вид, Халид успел разглядеть, что девушка очень красива. Когда он подвел ее к своему «БМВ», появилась вторая машина полиции, но почему-то проехала мимо не останавливаясь. Халид помог девушке сесть на переднее сиденье, и тут перед ним внезапно возник неизвестно откуда появившийся черный великан.

— Спокойно! — Мориба наставил на профессора пистолет.

Анна в это время вытирала со своего лица пыль и поправляла платье.

— Что вам нужно? — спросил Халид.

Мориба не стал что-либо объяснять. Сев за руль, он направил «БМВ» в пустыню.

— Ну вот, наконец-то мы на месте, — сказал он с дружелюбной улыбкой. — Даже идя по жаре, вы через несколько часов доберетесь до главной дороги, и вас наверняка кто-нибудь подберет. Прощайте.

Халида подобрал грузовик, который вез овощи на базар. Халефи побывал за это время в его бюро и, не найдя профессора, отправился в гостиницу.

Они встретились лишь на следующее утро, и Халид рассказал, что произошло. Француз молча слушал, пока ученый описывал своих похитителей.

— Необыкновенно красивая девушка и огромный черный парень… — повторил Халефи задумчиво. — Я думаю, что я знаю, кто это. Но объясните мне, почему вы остановились, везя столь ценный груз?

— Египет — страна пустынь, — объяснил Халид. — Здесь не оставляют человека в беде. Если кто-либо бросит человека в пустыне, то впоследствии непременно и сам погибнет. А к тому же, — добавил он извиняющимся тоном, — она была очень хороша.

Халефи поставил в известность о случившемся полицию. Халид, в свою очередь, потребовал объяснений от водителя второй полицейской машины.

— Но, сэр, — сказал полицейский, — когда я увидел, что вы ведете к своей машине девушку, я счел свое вмешательство бестактным. Если профессор захотел немного развлечься, то мы не должны портить ему удовольствие.

Халид проглотил эту пилюлю, хотя у него и было сильное сомнение, что шофер говорил правду. Подозрение усилилось еще больше, когда он увидел, как полицейские из обеих машин жадно пересчитывали деньги.