Под покровом ночи

Вот уже двое суток Люсетта не вставала с постели. Родители девушки начали бить тревогу ещё задолго до того, как она полностью обессилела. Болезнь развивалась медленно. Сначала у неё не с того не с сего появилась апатия, ухудшилось настроение. Родителям Люсетты из-за этого пришлось отменить занятия с её учителем. Потом девушка слегла, перестала есть...

– Люсетта, может быть, поешь ещё чуть-чуть? – спросила Лиз – её мать.

– Нет, не хочу, – отозвалась Люсетта, повернувшись лицом к стене.

– Но ты же можешь совсем обессилить! – всхлипнула Лиз.

– Ну и пусть. Раз умереть уготовано мне судьбой, то ничего не поделаешь.

– Как ты можешь так говорить? – Лиз потрясло равнодушие дочери к собственной участи. – Мы обязательно вылечим тебя!

Люссета неожиданно вперилась в мать злым взглядом. Лиз невольно вздрогнула. Наряду с ухудшением самочувствия, с Люсеттой произошли другие перемены: она стала более раздражительной, капризной, злой. У неё появился этот жуткий, пронзительный взгляд, словно она читает мысли собеседника.

– Я разве говорила, что мне нужно, чтобы меня излечили?

– Но... – попыталась возразить Лиз.

– Лучше оставь меня в покое.

– Хорошо. – Лиз покинула комнату дочери, тихо прикрыв за собой дверь, и заметила хмурого Джека, заносящего какие-то записи в своей ежедневник. Джек был врачом, что называется, от Бога, но даже он не мог помочь Люсетте.

– Как она? – спросил он, оторвавшись от ежедневника.

– Лучше, – соврала Лиз. На самом деле, врать было бессмысленно – Джек прекрасно знал о состоянии дочери, но так Лиз пыталась привлечь выздоровление.

– Ясно, – Джек закусил губу и поправил свои очки.

– Что тебе ясно? – взвилась Лиз.

– Успокойся, дорогая.

– Почему ты сидишь сложа руки? Почему не пытаешься ей помочь?

– Лиз... – он вздохнул. – Именно об этом я и хотел с тобой поговорить. Недавно я провёл кое-какое исследование, и... – он зарыдал. – выяснилось, что все очень серьёзно...

Лиз разом постарела на двадцать лет. Она села на диван рядом с мужем, сгорбившись.

– Господи, и что же мы будем делать?

Джек обнял её, рыдая вместе с ней.

– Я могу продолжить давать ей те таблетки. После них все-таки наступает небольшое облегчение, пусть и ненадолго.

– Таблетки? Ты серьёзно? – Лиз в раздумии потерла лоб.

– Нет. Я кое-что вспомнила. Мы можем показать её миссис Лоре. Она колдунья.

– Что? Колдунья? Что с тобой, Лиз? О каких глупостях ты говоришь!

– У нас нет другого выхода! Лора – мудрая женщина, о ней говорят только хорошее, может быть, и Люсетте она поможет.

– Ладно. Я пошлю за ней горничную. Где ты говоришь, она живёт?

– На Уиклоу – стрит.

***

Люсетта чувствовала себя прескверно. Ей ничего не хотелось. Ни есть, ни пить, ни говорить. Она будто не может пробудиться ото сна. Вся её жизнь – непрекращающийся сон.

Когда она засыпала по-настоящему, то видела странные чёрные круги и точки, вращающиеся с невероятной скоростью и соприкосающиеся с нею. При этом девушку будто накрывала с головой тёмная волна, обездвиживая её. По правде говоря, девушка привыкла к своей болезни и даже не хотела с ней расставаться. Ведь тогда Люсетте бы пришлось заботиться о себе самой, принимать какие-то решения, брать ответственность за свою жизнь на себя. По мнению Люсетты, гораздо приятнее плыть по течению.

– Как ты себя чувствуешь, милая? – спросила её странного вида старуха, которую привели родители. Она нагло пялилась на неё, и Люсетте казалось, что тысячи иголок впиваются в её лицо.

– Нормально, – ответила девушка.

Старуха поджала губы, видно, ей не понравился ответ Люсетты.

– Х-м-м... Позволь спросить, Люси, а какие сны тебе снятся?

"Старуха назвала меня собачьей кличкой. Она ответит за это...".

– Разные.

– Ты могла бы быть со мной более откровенной. Я пришла сюда, чтобы помочь тебе.

"Ещё одна помощница выискалась".

– Что вы хотите от меня услышать?

– Правду, – противно улыбнулась она, – только правду.

Люсетта долго не решалась говорить ей правду. Но, если не говорить, то она не отстанет, решила Люсетта.

– Мне снится, будто тёмная волна накрывает меня.

Старуха нахмурилась, став похожей на сморщенный гриб.

– Это плохо... Что ты чувствуешь, когда это происходит?

– Равнодушие, – честно ответила Люсетта.

– Что ж, спасибо за откровенность. Мне нужно поговорить с твоими родителями. – она чуть не вприпрыжку умчалась, словно напуганая. Люсетта пожала плечами.

***

Рассказ Лоры озадачил Лиз. Она, никак его не прокомментировав, в вежливой форме попросила старуху уйти, пообещав ей подумать над её словами. Выпроводив колдунью за дверь, женщина облегченно вздохнула. На неё навалилась усталость. Бессонные ночи и переживания дали о себе знать. Сейчас женщина как никогда раньше нуждалась в поддержке мужа, и она решила с ним поговорить.

Джек как обычно работал в своём кабинете.

– Я могу войти? – спросила Лиз.

– Конечно, Лиз, проходи, я почти закончил работать. – Джек отложил в сторону свои бумаги и приготовился слушать.

– Джек... Лора...

– Что она сказала?

– Она говорила про нашу дочь ужасные вещи...

– Что именно?

Лиз было тяжело озвучивать те бредни, что поведала ей Лора.

– Она сказала, что наша дочь опасное чудовище и нам нужно поскорее избавиться от неё, если мы не хотим, чтобы она натворила страшных бед.

– Чудовище? – Джек расхохотался. – Милая, только не говори мне, что ты в это веришь.

– Ну, конечно же нет! Но у меня до сих пор мурашки от этого рассказа!

– Не думай о глупостях. Кстати, у меня есть для тебя хорошая новость. Я почти разобрался в болезни Люсетты. Ещё чуть-чуть, и наша дочь снова станет здоровой!

Я буду давать ей вот эти пилюли, – он показал жене капсулы синего цвета.

– Чудесно! Джек, я знала, что ты гений, но чтоб настолько...

– Я польщен... Премного польщен...

***

Свернувшаяся в комочек, положившая изящную руку под голову, Люсетта в очередной раз дремала в постели. Когда она спала, на девушку нельзя было смотреть без умиления. Никому бы и в голову не пришло при взгляде на это невиное дитя мысль, что в душе её может царить такая смута. Во сне девушка снова покачивалась на тёмной волне, которая уносила её все дальше и дальше от дома. Блаженое неведение, в котором пребывала Люсетта, могло продолжаться бесконечно, однако своевольная стихия взбунтовалась. Поднялся ветер, и Люсетта стала медленно опускаться на дно, захлебываясь водой. Свет померк в её глазах, тело перестало слушаться. Когда кислород совсем закончился, Люсетта резко открыла глаза.

Она была в своей комнате. Серебристый свет луны, заглядывающей в окно, освещал спальню, будто день в самом разгаре. Люсетта почувствовала голод, да такой, что сьела бы кастрюлю жаркого. Она направилась на кухню. Раздобыв там кое-какую провизию, девушка с аппетитом начала поглощать её, тщательно обгладывая все косточки и припивая сладким чаем. Но тщетно. Голод никуда не делся, а, казалось, стал ещё неистовей. Нужно было что-то делать. Люсетта заметалась по комнате. Её внимание привлекло окно, распахнувшееся само по себе. Сила, что сейчас познала девушка, была скорее духовного, нежели физического порядка. Люсетте, как в детстве, захотелось взлететь, и она тотчас ногами оттолкнулась от земли и зависла в воздухе. Беспечно хохоча, Люсетта вылетела в окно, навстречу ночи.

***

Помрачневший Лойс сидел в кабаке, смакуя пиво. Поиски не дали никакого результата, а это грозило молодому охотнику крупными неприятностями. Ему дали ответственное задание – поймать разбушевавшегося упыря, а он провалил свою миссию. Как после этого он будет смотреть в глаза своим приятелям, – Лойс понятия не имел. – Чёрт, это что-то новенькое! – услышал он смех и улюлюканья. – Видимо, юноша сошёл с ума, – заявил один.