Я не осознаю, что не мигая смотрю на задницу Гриффина, пока он идет, и просто не могу оторвать от нее глаз. Я смотрю на главную точку интересующей меня координаты, потом вижу промежность Пэйдж, которая шагает ко мне в линии моего обзора.

Я поднимаю на нее глаза с хмурым видом, она смотрит на меня приподняв вопросительно брови.

— Я видела это, так что не пытайся отрицать.

Я притворяюсь, будто понятия не имею, о чем она говорит, Свен включает фен и начитает укладывать волосы.

— Видела что? Здесь нечего видеть, — отвечаю я.

— Чушь, — вклинивается Свен. — Все всё видели, как ты смотрела на его задницу.

Пейдж смеется, я бросаю на нее взгляд.

— Не сердись, Кеннеди. Это очень хороший зад. Что я действительно хотела бы узнать, почему во всех разговорах, которые ты вела с нами, о твоем дорогом, старом друге Гриффине, ты ни разу не упомянула, что он симпатичный образец мужчины? — требовательно спрашивает Пэйдж, упираясь руками в бедра.

— Гриффин? Симпатичный? Фи, — отвечаю я, не собираясь ничего комментировать.

Гриффин не симпатичный. Гриффин горячий, как яйца. Но Пейдж не следует об этом знать, что я знаю о том, что она знает то, что знаю я. Святое дерьмо, эта окраска волос когда-нибудь закончиться.

— Не надо меня кормить этим дерьмом, Кеннеди О'Брайен. Твои глаза стали мечтательными, когда он наклонился и шептал тебе что-то на ухо всего секунду назад, — выстреливает она.

— Мои глаза не мечтательные! Я никогда не была мечтательной! — кричу я, стараясь перекрыть шум фена.

Миссис Джастин Бибер ковыляет в нашу сторону, останавливается у моих ног, а потом тявкает на меня. Одним коротким, высоким гав.

— Видишь? Даже миссис Джастин Бибер знает, что ты врешь, — добавляет Свен.

— Послушай, я понимаю, что в свое время он тебя взбесил. Ты думала, он твой друг, но он причинил тебе боль. Но он пытается исправиться. Он хочет поговорить с тобой и, может быть, пришло время дать ему шанс — рассказать свою версию этой истории. Если ты откажешься, то подключусь я. Конечно, я думаю у этого мужчины, с его плотным графиком, найдется немного времени, чтобы поговорить со мной наедине, — говорит Пейдж, облизывая губы и смотря на дверь, через которую Гриффин вышел несколько минут назад.

Если бы мои волосы не были намотаны на щетку в данный момент, и я не боялась их потерять, дернувшись с этого кресла, я бы вскочила на ноги и грубо бы шлепнула ее по лицу. Сама мысль о Гриффине и Пейдж наедине в комнате, делающими что-то, мне хочется просто броситься на нее. Из-за того, что я злюсь на парня, совершенно не значит, что я хочу увидеть его с одной из моих подруг в каком-нибудь месте. Моя горячая подруга модель никогда не имела ужасные волосы ни одного дня в своей жизни и никогда не стояла перед мужчиной, с которым не разговаривала нескольких месяцев, с фольгой на голове, выглядя при этом полной идиоткой.

Гриффин наконец-то вернется в свое убежище, из которого он выполз, я поймаю МакФадден своими собственными силами, и никогда, никогда в жизни не попадусь на удочку этого мужчины, строившего глазки, с такой прекрасной задницей.

ПБ прекрасная задница. 

— Но маааааааааам, все будут на вечеринки Стефани. Почему я не могу поехать? — канючит моя старшая дочь.

— Потому что тебе двенадцать. Ты знаешь, какие двенадцатилетние ходят на вечеринки, когда родителей нет дома? Распутные, вот какие, — информирую я ее, укладывая последнюю тарелку после ужина в посудомоечную машину.

Медоу бросает на меня убийственный взгляд. Я подумала, что иметь двух дочерей для меня будет достаточно, учитывая, что я ничего не знаю о том, как быть девушкой. Слава Богу у меня есть сейчас Пейдж и Лорелей. По крайней мере, они могут взять ее с собой по магазинам, когда она заявляет, что не собирается носить джинсы и футболки, которые я ей купила. Знаю, что мы не должны заставлять своих детей быть похожими на нас, но давайте признаемся самим себе, что родители ни разу не хотели попробовать?

Я отправила ее на занятия карате, когда ей было четыре, и она целых шесть недель провела, делая пируэты вокруг другие детей, превращающиеся в какие-то случайные танцевальные движения вместо того, чтобы надрать кому-то задницу. Я отдала ей все свои старые игрушки американских солдат, когда ей было шесть, и она сформировала им всем новый имидж, покрасив лаком для ногтей и клеем с блесками. Ни один из этих солдат теперь никогда не сможет показать свое лицо, чтобы воспользоваться выполнением своих служебных обязанностей. Когда ей исполнилось семь, мне ничего не оставалось, как только смириться с этим и купить ей Барби.

— Боже мой, ты разрушаешь мне жизнь! — с визгом кричит Медоу, выбегая из кухни.

— ПОЖАЛУЙСТА! — кричу я в ответ.

Серьезно, она мне потом спасибо скажет, когда я не потрачу, отложенные на нее сбережения на психиатра, чтобы вернуть ее в чувство.

Направляясь к холодильнику, я хватаю необходимую мне в данный момент бутылку пива и поднеся ко рту, слышу вздох позади себя.

Обернувшись, вижу свою младшую дочь — Ливию, которая смотрит на меня с таким же раздраженным выражением, как и у меня на лице. Да, я назвала своих дочерей в честь героев сериала «Клан Сопрано». Это живет в моей крови, имя моих детей должно соответствовать известным людям.

— Медоу в своей комнате и причитает, что ее жизнь полный отстой. Мы не можем обменять ее на другую новую сестру?

Ливии — девять, и она настолько похожа на меня, что мне становится страшно. Все называют ее моей маленькой копией. Она не только выглядят в точности как я — длинные, волнистые золотисто-каштановые волосы, но также ненавидит розовый цвет, ее любимый фильм «Цельнометаллическая оболочка» («Цельнометалли́ческая оболо́чка» — кинофильм Стэнли Кубрика о войне во Вьетнаме. Экранизация романа «Старики» Густава Хэсфорда. Фильм получил множество наград и номинаций; в 1988 году номинировался на «Оскар» за лучший адаптированный сценарий.), и в своем рождественском списке в прошлом году, она попросила у Санта Клауса «Wenger Ueli Steck» ограниченная партия швейцарского армейского ножа.

Не буду врать, у меня скатилась пара слез, когда я увидела эти слова в начале списка.

— Нет, мы не можем поменять твою сестру на другую. Это всего лишь фраза. Она справится с этим.

Я надеюсь.

— Зачем она хочет пойти на вечеринку с мальчиками? Мальчики тупые. И грубые, — спрашивает Ливия.

Аминь, сестра.

Мальчики однозначно тупые, особенно Алекс. Он должен был забрать дочерей на ужин сегодня вечером, но в последний момент отменил с помощью смс. У него даже не хватило мужества и приличия позвонить мне и сказать это вслух, крысиный ублюдок. Медоу тут же попыталась воспользоваться ситуацией, сказав, что единственное, что способно исправить ее разочарование от отца, это пойти на вечеринку. Попытка с ее стороны была хорошая, но в конце концов я не вчера родилась. С Ливией никогда не было таких проблем, ей просто невозможно было испортить настроение, она пожала плечами и поинтересовалась, что будет на ужин.

Перед тем, как я смогла усадить Ливию и объяснить ей все причины из-за чего мальчики заискивают, и что ей следует держаться подальше от них всегда, раздается дверной звонок. В этот момент я оставляю Ливию на кухне, направляясь к двери, думая, что это Алекс, пришел попросить прощения у дочерей, пытаясь все же остаться для них крутым парнем.

Мне следовало, конечно, лучше знать ситуацию.

Проверив глазок, у меня вырывается стон, потому что я вижу Гриффина, стоящего на крыльце, и открываю дверь.

— Какого черта ты здесь делаешь? — требую я ответа, Ливия подходит сзади, отталкивает меня в сторону для того, чтобы кинуться в его объятия.

— Дядя Гриффин!

Он с легкостью подхватывает ее и кружит по веранде.

— Глянь-ка, как ты выросла. В скором времени ты перерастешь меня, — говорит он устанавливая ее на ноги. — Я говорил тебе, что мы поговорим позже, Кеннеди. Позже наступило.