Простые иллюстрации типа вышеприведенных иногда высмеивают, называя «экономикой Робинзона Крузо». К сожалению, высмеиванием часто занимаются те, кому они больше всего нужны, кто не может понять этот конкретный принцип, проиллюстрированный даже в самой простой форме, или кто полностью забывает об этом принципе, приступая к анализу сбивающих с толка сложностей огромного по размерам современного экономического общества.

Обратим свое внимание на такое общество. Каким образом в таком обществе решается проблема альтернативного применения труда и капитала, чтобы удовлетворить тысячи различных потребностей и насущных нужд? Она решается именно через систему цен Она решается через постоянно меняющиеся взаимоотношения себестоимости производства, цены и прибыли.

Цены определяются через отношения предложения и спроса и, в свою очередь, воздействуют на предложение и спрос. Когда люди хотят больше покупать какой-то товар, они предлагают за него более высокую цену. Цена растет. Это увеличивает прибыль производителей товара. Поскольку этот товар выпускать выгоднее, чем другие, мощности, занятые его производством, расширяют, само производство начинает привлекать большее число людей. Возросшее предложение ведет к снижению цены и нормы прибыли до тех пор, пока норма прибыли по этому товару опять не упадет до общего уровня прибыли (включая сопряженные риски) по другим отраслям. Или же: 1) может упасть спрос на этот товар; 2) предложение его достигнет такой точки, что его цена упадет до уровня, при котором прибыльность по этому товару будет ниже, чем при производстве других товаров; 3) его производство может приносить реальные убытки. В этом случае «малорентабельные» производители, то есть производители с меньшей производительностью труда, или чьи издержки производства являются максимальными, будут «вымыты» из этого бизнеса. Товар будет производиться только наиболее эффективными производителями, работающими с минимальными издержками. Предложение такого товара также упадет или, по меньшей мере, перестанет расти.

Этот процесс является источником веры в то, что цены определяются издержками производства. Доктрина, утверждаемая в такой форме, не является истинной. Цены определяются предложением и спросом, а спрос определяется тем, насколько необходим людям товар и что люди могут предложить взамен. Это верно, что предложение частично определяется издержками производства. То, какова была себестоимость производства в прошлом, не может определять его ценность. Она будет зависеть от нынешнего соотношения спроса и предложения. Но ожидания предпринимателей относительно того, какими в будущем станут издержки производства товара, и какой станет его цена, определяют то, какой объем товара будет произведен Это затронет предложение в будущем. Таким образом, существует постоянная тенденция к уравновешиванию друг друга ценой товара и его предельной стоимостью производства, но не в силу того, что предельная стоимость производства прямо определяет цену.

Систему частных предприятий, таким образом, можно сравнить с тысячами машин, каждая из которых, управляется своим полуавтоматическим оператором и в то же самое время все эти машины и операторы, будучи связаны между собой и влияя друг на друга, действуют подобно одной большой машине. Большинство из нас, наверное, обращало внимание на имеющийся в паровом двигателе автоматический регулятор. Он обычно состоит из двух шаров или гирь, приводимых в движение центробежной силой. По мере того как скорость двигателя возрастает, эти шары отлетают от штока, к которому они прикреплены, и автоматически сужают или перекрывают дроссельный клапан, регулирующий впуск пара, в результате чего работа двигателя замедляется. Но если двигатель работает слишком медленно, шары падают, раскрывая дроссельный клапан, что повышает скорость двигателя. Таким образом, любое отклонение от намеченной скорости само по себе приводит в действие силы, стремящиеся это исправить.

Именно таким образом регулируется при системе конкурирующих частных производителей относительное предложение тысяч разных товаров Когда люди хотят приобретать больше товаров, их совокупный спрос приводит к повышению цены. Это увеличивает прибыль производителей этого товара. Это стимулирует их увеличить объем своего производства. Это ведет к отказу производителей другого товара от продолжения его производства, и они начинают производить товар, обещающий им большую прибыль Это приводит к росту предложения этого товара и в то же самое время к сокращению предложения некоторых других товаров. Цена этого товара поэтому падает в сравнении с ценами на другие товары, и стимул к сравнительному росту его производства пропадает.

Аналогично, если спрос на какой-то товар падает, цена и прибыльность его производства снижаются, то и объем его выпуска падает.

Именно последнее обстоятельство возмущает тех, кто не понимает «системы цен» и осуждает ее. Они обвиняют ее в создании дефицита. Почему, возмущаются они, производители должны сворачивать производство обуви в тот момент, когда ее производство становится невыгодным? Почему они должны руководствоваться лишь собственной выгодой? Почему они должны руководствоваться рынком? Почему они не производят обувь, не используя максимально «все возможности современного научно-технического прогресса»? Система цен и частные предприятия, делают вывод философы «производства для потребления», являются лишь формой «дефицитной экономики».

Эти вопросы и выводы произрастают из ошибки, заключающейся в рассмотрении одной отрасли изолированно от других, в восприятии одного дерева в отрыве от всего леса. До определенного момента, действительно, обувь производить необходимо. Но в равной степени необходимо шить пальто, рубашки, брюки, производить плуги, лопаты, строить заводы, мосты, дома и выращивать хлеб. Но было бы настоящим идиотизмом производить горы лишней обуви только потому, что есть такая возможность, в то время как сотни других насущных потребностей остаются неудовлетворенными.

Итак, в уравновешенной экономике данная отрасль может расширяться только за счет других отраслей, ибо в любой момент движущие силы производства всегда ограничены. Отрасль может расширяться только за счет привлечения в нее рабочей силы, земли и капиталов, которые в ином случае использовались бы в других отраслях. А когда данная отрасль сокращается или перестает расширять объем своего производства, это вовсе не означает обязательно, что произошел чистый спад в совокупном производстве. Сокращение в этот момент могло лишь высвободить труд и капитал, что обеспечивает расширение других отраслей Поэтому неправильно делать вывод о том, что сокращение производства в одной сфере обязательно означает сокращение общего производства.

Все, одним словом, производится за счет отказа еще от чего-то. Себестоимость производства саму по себе фактически можно определить как сумму тех вещей, от которых отказываются (отдых, наслаждения, сырье – с альтернативной возможностью использования) с целью создания того, что производится.

Далее следует, что для здоровья динамичной экономики необходимо, чтобы умирающие отрасли могли бы прекращать свое существование, а развивающиеся – расти, ибо первые вбирают в себя труд и капитал, которые должны высвобождаться для растущих отраслей. Лишь столь поносимая система цен решает огромной сложности проблему точного определения того, какое количество по десяткам тысяч разных товаров и услуг должно быть произведено сравнительно друг к другу. Эти в ином случае запутаннейшие уравнения решаются почти автоматически системой цен, прибылей и убытков. Эта система решает их несравненно лучше, чем могла бы сделать это любая группа бюрократов. Ибо они решаются системой, при которой каждый потребитель формирует свой собственный спрос и отдает свой голос (или даже дюжину новых голосов) каждый день; тогда как бюрократы попытаются решить эту проблему, определив за потребителей не то, что хотели бы сами потребители, а то, что бюрократы сочли бы благом для них