В черно-белой кухне бананово-желтая миска Луи была по-прежнему переполнена грязно-коричневыми гранулами сбалансированного корма. «Кошачье счастье» дороговато стоило, чтобы скормить его мусорному ведру.

Кот где-то шлялся уже почти сутки, явно обшаривал помойки в поисках какой-нибудь нездоровой, но вкусной гадости. Темпл открыла холодильник и рассеянно оглядела содержимое, одновременно обдумывая броский заголовок для пресс-релиза местного Общества коллекционеров пуговиц. Простокваша сулила прохладу и мало калорий, но ей до смерти хотелось чего-то сладенького. Может быть, винограда. Она заглянула в отделение для фруктов. Винограда не было. Был только полуувядший пучок итальянского салата — сборчатые края широких листьев напоминали страусиные опахала. И еще там лежал мятый грейпфрут. Но грейпфрут — это явно не сладость.

И проклятый пресс-релиз не двигается!.. Нужно выйти на освежающую прогулку. Ну, ладно, на жаркую и потную прогулку. Но надо же делать зарядку — вон как Мэтт. Он как раз сейчас, наверное, плавными гребками рассекает воду в бассейне. Присоединиться к нему… Фу-у! Не хватало еще, чтобы он увидел ее в прошлогоднем закрытом купальнике идиотской неоновой расцветки. К тому же, солнце успело приложиться к ее плечам, вызвав на коже россыпь веснушек. Совершенно не секси!..

Что бы такое съесть?

Стук в дверь спас Темпл от замерзания в холодильнике, пока она решала этот животрепещущий вопрос. Она побежала в прихожую, на ходу оглядывая свои трикотажные шортики и майку. Скромненько, но чистенько. Может, Мэтт…

— О, привет, Электра… Что случилось?

— Я не за квартплатой, не волнуйтесь, — ответила хозяйка комплекса с усмешкой. ¦— Мальчишка-разносчик утром зашвырнул все газеты в азалии, устроив из прессы жильцов хорошенький ковер для ящериц. Пришлось собирать. Я подумала, вдруг они вам нужны.

— Да не особенно, — призналась Темпл. — Я все утро сражаюсь с Обществом коллекционеров пуговиц. Кстати, когда вы собирали новости в кустах, вам Луи где-нибудь там не встретился?

— Нет. Этот пройдоха опять отправился на вольный выпас?

Темпл кивнула, взяла ежедневную газету «Лас-Вегас ре-вью», которую протягивала ей Электра, и отступила в сторону, демонстрируя нетронутую гору «Кошачьего счастья» в миске.

— Он не жрет свою низкокалорийную, обезжиренную, высокопротеиновую дорогостоящую еду, свеженькую, с пылу с жару от ветеринару.

— Ну, я бы не стала его за это осуждать, — заметила Электра, разглядывая зеленовато-коричневые катышки в банановой миске. Затем она переключила свое внимание на лицо Темпл: — Что-то вы осунулись, моя дорогая. Вы уверены, что сами-то нормально питаетесь?

— Я бы слопала все, что глаза видят, если бы только позволила себе. Хотите диетической газировки?

— Ну уж нет. Вот если у вас есть пиво…

Темпл обшарила холодильник и нашла одинокую бутылку «Курс Лайт» с пластиковым ободком на горлышке, соединенным с гроздью таких же, но пустых, ободков: все, что осталось от Макса.

— Пиво не портится? — спросила она, освобождая ледяную бутылку от пластикового воротничка.

— Только открытое. — Электра взяла бутылку и направилась к полуотворенной французской двери. — Может, ваш бродяга-кот загорает на балконе?

— Нет, я смотрела, — начала Темпл, но Электру невозможно было сбить с выбранного курса. Когда Темпл вышла вслед за ней на балкон, она макала губы в пиво и наслаждалась безмятежностью пейзажа.

— Я и забыла, что у вас квартира с видом на бассейн. По-моему, Мэтт сильно украсил «Серкл-ритц» своим появлением.

— В самом деле?.. — Темпл села на краешек кресла. Электра плюхнулась на стоявшую рядом оттоманку.

— В самом деле. Как у вас с ним дела?

— Какие дела? Можно подумать, что мы…

— Ну, вы пару раз выбирались с ним в ресторан и в кино…

— Он просто старался быть хорошим соседом.

— Хм. У него это весьма неплохо получается.

— Весьма. Он самый хороший из всех мужчин, которых я когда-либо встречала.

— Тогда почему вы выглядите такой разочарованной?

— Я не знаю. — Темпл отхлебнула своей приторно-сладкой низкокалорийной газировки. — Хорошесть нужна в меру. Но когда она постоянна и неизменна…

— Перчинки недостает. — Электра понимающе кивнула. — Точно как мой второй муж. Само совершенство, приятный во всех отношениях, мечта вдов и идиоток. Скучища.

— Мэтт не скучный, он… бронированный.

— Вас просто избаловал ваш бывший Макс.

— Уйти, не сказав ни слова, это, по-вашему, значит избаловать?

— По крайней мере, это не скучно.

Темпл откинулась на спинку кресла, вспоминая Макса:

— Да уж.

Электра подалась вперед, чтобы сочувственно похлопать ее по коленке, гроздья серебряных браслетов на ее руках зазвенели нежно, как мелодия романтической баллады.

— Не печальтесь, моя дорогая, мужчины всегда выглядят более привлекательными на расстоянии — когда они только что появились или уже ушли. Это черта, присущая всей их породе. Взять хоть моих бывших мужей, хотя на самом деле я никого из них врагу не пожелаю.

Темпл рассмеялась:

— Спасибо за газеты, Электра. И за то, что вы меня подбодрили… наверное.

Хозяйка квартирного комплекса подмигнула, отсалютовав своей пивной бутылкой, и ушла. Темпл осталась сидеть в кресле, прислушиваясь к слабому ритмичному плеску воды под размеренными гребками Мэтта. Потом вздохнула и развернула газету.

— Не может быть!.. — Обычно она старалась не разговаривать сама с собой, но, с тех пор, как в ее жизни появился Луи, стала позволять себе это чаще, маскируя свои одинокие реплики под разговоры с котом.

Ее глаза стремительно бегали вверх и вниз по строчкам короткой заметки на первой полосе, точно иголка швейной машины «Зингер», настроенная на шов «зигзаг». Отдельные слова прямо взрывались перед ней: «…труп… клуб «Голиаф»… стриптизерша… подозревается убийство…». Темпл подняла глаза от газеты в полном шоке:

— Вот те раз — дали в глаз! Убийство на конкурсе стриптиза! И прямо на голову Жуткому Кроуфорду! Поверить не могу.

Размеренный плеск воды внизу прекратился. Мэтт стоял на краю бассейна, приложив руку козырьком ко лбу, и смотрел на ее балкон, заслоняя глаза от солнца.

— Я в порядке! — крикнула она ему. — Просто только что узнала, что мой заклятый враг, который хвастался, что стащил у меня из-под носа работу на конкурсе стриптиза, вляпался в полновесное свеженькое убийство. На этот раз не я, а он!..

— Вы торжествуете, — крикнул в ответ Мэтт, отсвечивая золотом загара на солнце, — или завидуете?

Темпл нахмурилась. Женщину убили, и Кроуфорд Бьюкенен просто не способен справиться с этим убийством. Все, что он может, — это беспомощно заламывать свои белые ручки.

Она села и серьезно обдумала вопрос Мэтта еще раз. Потом встала, перегнулась через перила балкона и пригласила его на ужин.

— Ужин, — объявила она, открывая дверь на звонок Мэтта ровно в пять, минута в минуту, — это не обед. Я не готовлю обеды.

— А какая разница? — Мэтт преподнес ей черную матовую бутылку ледяного «Фрейшинет» (игристое вино из Испании). На нем была льняная рубашка цвета шампанского, которая заставляла его загар и карие глаза звучать подобно «Песне Песней».

— Вот это означает «обед». — Темпл взвесила бутылку в руках, прежде чем поставить ее на стол. — Хотя может и на ужин остаться. Ужин — это немножко сырку или колбаски, какие-нибудь остатки там и сям, листочек салата… На ужин не зазорно переложить чесноку в чесночное масло для хлеба или пережарить овощи. Но в обед вы обязаны блистать кулинарным искусством. За ужином вы можете пить вино из стеклянной дешевки, купленной в супермаркете на углу. За обедом… — она поднялась на цыпочки в своих изумрудных босоножках на шпильке от Анны Кляйн, с трудом открыла узкий шкафчик высоко на стене над вытяжкой плиты и потянулась к тонконогим фужерам. Безуспешно — они стояли слишком далеко.

Мэтт подошел и спокойно достал два роскошных кобальтовых бокала ручного дутья. Темпл опустилась обратно на землю с облегченным вздохом: