Наконец, категория «общее место», как и категория «штамп», содержит в себе и положительную, и отрицательную характеристики. За этими характеристиками стоит вечная игра экспрессии и стандарта, которые постоянно сменяют друг друга. Стандарт в выражении обеспечивает некую риторическую стабильность. Повторение риторических ходов делает их узнаваемыми, способствует консолидации единомышленников, служит своего рода фирменным знаком эпохи. Но затянувшееся господство стандарта приводит к риторическому застою, речевые ходы теряют остроту, возникает необходимость обновления штампов, общих мест. Когда такое обновление состоится, его успех, как правило, вызывает к жизни желание закрепить его. Так появляются новые общие места.

Другое понимание общих мест связано с поисками доводов через тематическое членение действительности. Во избежание путаницы используем здесь термин «топос» (от греч. τοποζ – «место»).

Аристотель выделяет четыре общие темы, которые можно развивать:

1) то, что произошло и чего не было;

2) то, что будет и чего не будет;

3) то, что может или не может (должно или не должно) произойти;

4) мера существующих вещей.

На первый взгляд, все это слабо связано с убеждающей речью и выглядит довольно абстрактно. В действительности эти четыре топоса – своеобразные стороны света в поле аргументации. Предположим, вы защитник социалистической модели общества, а ваш оппонент – капиталистической. Как выстроить свою аргументацию? Отвечая на этот вопрос, вы можете выбрать любое из указанных направлений или их комбинацию. Например, первый топос можно развивать в направлении «а был ли у нас в стране социализм?» или в направлении «потерпел ли он поражение?» Второй топос, естественно, будет связан с перспективами социализма или капитализма. Третий можно разворачивать в модальности должного и в модальности возможного. Можно, скажем, ссылаться на исторические законы, говорить о беспрецедентности чего-то или, напротив, о прецедентах. Четвертый топос наиболее сложен. Здесь может быть поставлен вопрос о том, в какой мере капитализм можно рассматривать как положительное явление, или о том, до какой степени надо поддерживать идеи социализма. Суть четвертого топоса в установлении оптимального, положительного, полезного, допустимого масштаба какого-либо явления, определение оптимальной степени участия какого-то компонента в чем-то и т.д. Коротко говоря, топосы – это внутренняя кухня инвенции. Их роль – наводить говорящего на нужные мысли.

Обращение к четырем общим топосам можно рекомендовать на первой стадии инвенции, особенно, если нет более определенных замыслов. Вполне возможно, что оратор имеет дело с достаточно разработанным тематическим полем. Тогда ему самому следует наметить частные топосы применительно к уже существующему полю и затем выбрать направление для дальнейшего тематического разворачивания. Скажем, реально поле «социализм – капитализм» уже достаточно истоптано. Существует, например, тема «Социализм в СССР не был социализмом» и тема «В некоторых капиталистических странах социализм построен». Такие частные темы близки к общим местам в первом значении. Если оратор собирается выступить в этом тематическом поле, лучше всего его исчислить, исчерпать хотя бы для своего внутреннего пользования те направления, в которых он может двигаться. Это поможет оратору найти собственную аргументацию, «изобрести мысль» и подготовит его к встрече с аргументацией оппонента.

К тематическому членению мыслительного пространства близко еще одно понятие древней риторики – стасис (от греч. στασιζ – «состояние»). Стасисы – это обстоятельства дела (преимущественно в судебном красноречии). Они отвечают на вопросы: кто сделал, что сделал, когда сделал и как. Могут включать и вопрос: «А судьи кто?» Тематический подход со стороны стасиса полезен тогда, когда нужно подвергнуть сомнению некую цельную картину, нарисованную оппонентом. В «Братьях Карамазовых» этим приемом пользуется, например, защитник Дмитрия Карамазова. Дмитрий ли убил? (кто). Да и было ли убийство? (что). Иногда стасисы рассматриваются как последовательные барьеры, защищающие от обвинения: Иван не убивал, а если и убил, то в целях самообороны, а если и не в целях самообороны, то мы можем его оправдать психологически, а если ему и нет психологического оправдания, то посмотрите, на его обвинителей, чем они лучше?

В этом же русле лежит деление аргументов на главный – тезис – и вспомогательные – гипотезисы. К последним относятся семь элементов: действующее лицо, действие, время, место, причина, начальные условия.

Таким образом, общие места и близкие к ним риторические категории полезны в отношении тематического исчисления мыслительного и риторического поля. Собственно общие места полезны для оценки именно риторического поля, для понимания того, из каких кирпичиков строится тот или иной дискурс. Топосы и примыкающие к ним стасисы и гипотезисы полезны в отношении оценки мыслительного пространства. Топосы особо полезны на первой стадии поисков аргументов.

§ 1. Три подхода к композиции речи

Теория выдвижения. Теория расположения доводов. Теория частей ораторской речи.

Диспозиция – это учение о композиции речи. В отношении диспозиции речи возможны три подхода.

Речь, во-первых, должна быть выпуклой, правильно структурированной. Главное в ней должно быть подчеркнуто, а не утоплено в общем содержании. Дряблые, аморфные речи плохо воспринимаются. Они лишены главного качества – ясности. Обратим внимание на простую вещь – разбиение печатного текста на абзацы. Сплошной текст всегда воспринимается хуже, читается медленней, чем графически структурированный, например такой, части которого снабжены заголовками. Вспомним, как облегчает восприятие новой информации графическое выделение, подчеркивание, особенно необходимое в учебнике или конспекте. А хорошо ли запоминается монотонная устная речь?

Умению правильно структурировать речь, выделяя в ней главное, посвящена специальная теория – теория выдвижения.

В классической риторике в законченном виде ее не было. Существовали лишь отдельные замечания на этот счет. Теория выдвижения родилась уже в наш век и адекватно отражает законы распределения информации в речи с опорой на нейролингвистическую и теоретико-информационную базу.

Во-вторых, доводы должны образовывать наиболее выгодную последовательность, которая существенно зависит от таких факторов, как степень принятия аудиторией самого оратора и его системы ценностей. Теория расположения доводов учит нас, когда следует отступать, когда наступать, а когда маневрировать. С этой стороной композиции знакома даже наивная риторика. У нее в ходу такие обороты, как «Самый сильный довод он приберег на конец», или, напротив, «Он сразу выложил все главные козыри».

В-третьих, изучая композицию речи, риторика выделяет неизменные ее части, т.е. те части, из которых состоит любая речь (вступление, заключение и др.). Этим занимается разработанная еще в античности теория частей ораторской речи. Эта теория открывает возможность отдельного изучения каждой части, а также классификации и каталогизации частей ораторской речи, ибо риторическое мышление распространяется не только на темы речей, но и на сам предмет риторики. Выделение отдельных «модулей» речи удобно и в дидактическом отношении. Можно тренировать себя, сочиняя, например, вступления. Можно делать «заготовки» для тех или иных «модулей», что имеет смысл как в индивидуальной работе оратора, так и в работе специальной фирмы.

§ 2. Принцип выдвижения. Отмеченные позиции

Неравномерность распределения информации в тексте и принцип выдвижения. Заголовок. Начало. Финал.

Принцип выдвижения основан на современном представлении об информационной структуре текста.