— Как его зовут? — поинтересовался Роун.

— Ну, знаешь, имен у него по крайней мере пятьдесят. Вот последние двенадцать. — Он протянул Роуну конверт. — Там еще его фотографии, без усов, с бородой, на случай, если он одичал. — А здесь печать с наборными буквами и чернила. Такие же, какими пользуются англичане. Когда выберешь имя — впечатай. — Уорд протянул Роуну небольшой портсигар.

— Что еще?

— Племянничек, мы только начинаем. — Уорд передал ему американский паспорт и бумажник. — Это твой. Думаю, он тебе не понадобится, но на всякий случай пусть будет.

Роун открыл паспорт, увидел свою недавнюю фотографию и имя: Рональд В. Невью. В бумажнике все было на месте: визитки на имя Невью, три тысячедолларовые банкноты, десять сотенных и несколько полусотенных и десятидолларовых банкнот.

— А пятерки, что, в этом году не в моде?

— Места больно много занимают.

— Легенда у меня есть?

В ОРМ у Роуна было уже две легенды, один раз он работал как врач, другой — как специалист по деревьям. На разработку каждой легенды ушло почти три недели.

— Ты что-то спросил?

— Какая у меня легенда?

— Племянничек, ты же в Мексику едешь, не в Китай. Сочиняй, что хочешь. Можешь сказать: нелегально перешел границу, да направлением ошибся. Мне все равно. Гестапо там нет.

Роун почувствовал, что начинает злиться. «Молчи, только не открывай рот», — твердил он себе.

— Когда найдешь Проститутку, скажи ему, что Фонд Тиллинджера планирует небольшую экспедицию. Двадцать пять он получит сразу, сотню в конце и еще двадцать пять, если придется плавать. Вот первые двадцать пять, — Уорд передал Роуну пачку денег.

Роун прикинул вес пачки.

— Двадцать пять тысяч? — недоверчиво спросил он.

— Я же сказал, двадцать пять. И вот еще десять на непредвиденные расходы. Обменяй пару сотен из бумажника на песо в аэропорту. Остальные спрячь подальше. Ясно?

— Ясно.

— Дальше. Если Проститутка станет поднимать шум, не захочет ехать — постарайся вытащить его в Оаксаку или Акапулько. Вот это поможет ему успокоиться.

Роун взял протянутые ему два небольших флакона с прозрачной жидкостью.

— Две-три капли, и он отключится на сутки. Добавишь еще одну-две — дополнительно десять часов. Если по-хорошему не получится, доставишь его по одному из этих двух адресов.

Роун получил две визитки.

— Это в Акапулько, а это в Оаксаке, но в Акапулько работают быстрее.

— А что там сделают?

— Переправят его самолетом в Штаты. Такса — пять тысяч с человека. Тебя могут высадить в Эль Пасо, но ты требуй, чтоб доставили до Ногалеса. А там уже сам довезешь его до Тексона и передашь вот этому, — Уорд передал Роуну еще одну карточку с тексонским адресом. — Если он вдруг начнет выступать в Штатах, раскройся и сдай его за нарушение границы. Дальше мы сами. Но арест — в самом крайнем случае.

— Как я представлюсь?

— Это проблема, — ухмыльнулся Уорд и с довольным видом протянул Роуну два удостоверения. — Выбирай.

Роуну было не до шуток. Он выбрал левое. Это было удостоверение ФБР на имя Рональда В. Невью с фотографией Роуна.

— Настоящее, — довольно объяснил Уорд. — Ребятам из Бюро лучше не показывать — могут обидеться, они этого не любят. Надо было сумку прихватить, вон сколько всего, — добавил он, глядя на кучу документов у Роуна на коленях.

— Все?

— Почти, — ответил Уорд и протянул Роуну последнюю карточку. — Не то чтобы я подгоняю, но через семьдесят два часа ты должен быть здесь. Кукольник будет ждать.

Роун прочел адрес: Миннеаполис, Миннесота.

— С Проституткой? — спросил он.

— Верно. Если только не придется его сдать, тогда приедешь один. Теперь — все. Ничего не забыл?

— Нет.

— Очень хорошо, племянничек, иначе проблем не оберешься… — и вдруг, непонятно почему, Уорд начал напевать «Дорогу на Манделей».

Они проехали еще с полмили и свернули на довольно узкую асфальтированную дорогу. Почти рассвело. Грузовик проехал около трех миль и остановился у заброшенной заправочной станции. Там их уже ожидал «бьюик» 63-го года с водителем.

— Довезет до места, увидимся через три дня, — сказал Уорд.

Когда Роун садился в машину, он услышал последнюю инструкцию: «Что бы ни случилось, он должен остаться живым».

— Это здесь, — кивнул головой пилот. Роун посмотрел через стекло и увидел светлые пятна пляжа, растянувшегося вдоль побережья, крутые, поросшие густым лесом утесы, выступающие из сверкающей глади Тихого океана, но ни городка, ни деревни нигде не было.

— На утесах! — прокричал пилот, резко снижая самолет. — Смотрите на утесах!

Теперь Роун разглядел, что один утес был свободен от леса и террасами спускался к океану. На террасах лепились друг к другу крохотные хижины. Тропинки, словно паутина, опутывали утес, связывая террасы. Внизу утес заканчивался широким пляжем с небольшой бухтой. Самолет сделал круг над утесом и приземлился на ровную площадку в полумиле от деревушки. Через час Роун с пилотом спустились по узкой тропинке к таверне, расположенной рядом с бухтой. Теперь пилот выступал как переводчик. По просьбе Роуна он показал хозяину таверны фото Проститутки Лорда Астора.

— Да-да, — сразу отозвался хозяин. Он с отвращением сплюнул и начал что-то говорить, все время показывая на Роуна.

— Он спрашивает, вы не брат этого человека? Сеньор Ханис, так он называет доктора, давно не платит по счетам.

Объяснения были прерваны очередным приступом ярости со стороны хозяина, который положил на прилавок кипу счетов.

— Сеньор Ханис приехал сюда два года назад морем, — продолжал пилот, — не исключено, что его насильно высадили здесь, так как на следующий день корабль ушел без него. С тех пор он здесь столуется и не платит. Все твердит, что ждет брата, который за все заплатит. Его много народу навещало, но брата не было.

— Спросите, кто к нему приезжал, — попросил Роун пилота.

Хозяин и пилот обменялись несколькими фразами на испанском, хозяин возбудился еще больше. Пилот повернулся к Роуну.

— Он помнит по крайней мере четверых. По-английски они не говорили, один, кажется, говорил по-французски. Хозяин говорит, сеньор Ханис — свинья.

— Спросите: эти люди приходили вместе или в разное время?

После непродолжительного обмена репликами пилот объяснил, что они приходили в разное время. Последний был месяца два назад.

— Он говорит, сеньор Ханис — самая большая свинья на свете.

— Ханис покидал это место с кем-нибудь из них?

Хозяин что-то резко ответил пилоту.

— Он не хочет говорить о свиньях, — сообщил пилот.

— Сколько Ханис должен? — спросил Роун.

— Шестнадцать тысяч песо, — неожиданно по-английски ответил хозяин. — Он должен мне шестнадцать тысяч песо, но я согласен на десять, а еще лучше пятьсот зеленых, я хочу сказать долларов.

Роун отсчитал тысячу долларов, аккуратно положил их на прилавок, прикрыл рукой и наклонился к хозяину таверны.

— Он отлучался с кем-нибудь из них?

— Нет, сеньор. Он все время был здесь.

— А кто к нему приезжал?

— Один француз, один, возможно, немец, двое других — иностранцы, но не из Англии или Штатов. Клянусь, не знаю, откуда.

— Что сеньор Ханис здесь делает? Чем занимается?

— А чем здесь все занимаются — пьют, да женщин трахают. Местные-то — индейцы. Я сам из Мехико-Сити, а местные — индейцы. Делают водку из корней кактусов, пьют, не работают, не платят, только пьют и ловят кайф.

— Пейот? Какао?

— Здесь нет, но похоже. Пьют и трахаются. Никакого стыда. Свиньи, — он не сводил глаз с денег.

— И сеньор Ханис — свинья? — Роун холодно посмотрел на хозяина.

— Здесь все — свиньи, а сеньор Ханис — особенно.

Роун взял деньги, отсчитал половину и отдал покрывшемуся испариной хозяину.

— Да, я его брат. Мы уедем вместе, тогда получишь остальные.

Хозяин спрятал деньги под рубашку.