— За что?

— За риск, вы же о нем мечтаете, судя по вашему личному делу! — усмехнулся мужчина.

— Не вижу ничего смешного, — нахмурился Роун.

— А как вы смотрите на сто двадцать пять тысяч долларов? Чистыми, заметьте. Как задаток, разумеется. Если вы подойдете, будет больше.

— Подойду?

— Мои заказчики должны быть уверены, что вы справитесь. Задаток вы получите в любом случае, даже если вы их не устроите.

— А если устрою?

— Еще столько же, не меньше… если останетесь живы. При определенных условиях можно получить в два-три раза больше.

— Что я должен делать?

— Во-первых, согласиться с увольнением, — спокойно произнес мужчина.

— А потом?

— Потом я расскажу, что для вас приготовили.

— То есть сначала я должен согласиться с увольнением?

— Ну, ну, капитан! Мы еще собирались вас и гражданства лишить…

— Не пойдет.

— Как скажете, — невозмутимо ответил мужчина, — через десять минут остановка. Вы можете сойти, звание вам вернут. Про карантин вам, разумеется, сказали?

— Какой карантин?

— Вас продержат не менее шести месяцев.

— За что? — возмутился Роун.

— За нашу встречу, за что же еще? Подстраховка в наших делах обычно несколько затягивается.

Роун со злостью посмотрел на мужчину.

— Возможно вы поступаете мудро. Подобная работа всегда связана с риском. На флоте, конечно, спокойнее.

Роун по-прежнему стоял у двери. Он почувствовал, что краснеет.

— Хорошо, — услышал он свой голос, — когда начинать?

— Прочтите вот это.

Мужчина подвинул к нему тонкую папку из плотной бумаги, зевнул и снял очки.

— Прочесть стоя или можно сесть? — поинтересовался Роун.

— Можете хоть на голову встать, если поможет, просто прочтите, — равнодушно произнес мужчина и отвернулся к окну.

Роун сел и взглянул на папку. На обложке он увидел слово «Разбойник».

— Я уже читал это, — произнес он.

— Что читали? — спросил мужчина, не поворачивая головы.

— «Разбойника», — отозвался Роун.

Мужчина медленно повернулся к Роуну. У него было загорелое лицо с крупными чертами и орлиным носом, коротко подстриженные волосы и холодные зеленые глаза. Он изучающе посмотрел на Роуна и снова отвернулся к окну.

Роун открыл папку и увидел два отпечатанных сообщения, наклеенных на лист бумаги. Похоже, телеграммы, но полной уверенности не было. Со всех сторон аккуратно обрезаны, никаких штампов или пометок, по которым можно было бы определить, откуда и куда они посылались. Ко всему, адрес в верхнем левом углу закрыт наклейкой, на которой указывались предмет сообщения, отправитель, адресат и входящий номер вещественного доказательства. Он начал читать:

Роун обратил внимание, что нигде не было пометок «Совершенно секретно» или «Секретно». Не меняя положения, он посмотрел на лицевую сторону папки — там отметки о секретности тоже не было. И все же нутром он чувствовал, что материал крайне секретный. Роун перевернул страницу. На последнем листе было наклеено только одно сообщение:

Роун закрыл папку.

— Что-нибудь поняли? — спросил мужчина, по-прежнему глядя в окно.

— Это сообщения старого образца. Таким шифром пользовались лет двадцать-тридцать назад.

— Не важно, вы их поняли?

— По-моему, да.

— Расскажите.

Роун открыл папку и начал с первого сообщения.

— «Милая Элис», скорее всего, американка, поскольку «А&Р» относится к ней. «Дядя Моррис», скорее всего, англичанин. Он не входит в «общий рынок», а все сообщения на английском. Я пока не уверен, идет ли речь об отдельных агентах или целых разведывательных службах. «Перечница», конечно, агент или был им. Думаю, очень хороший. Перец — приправа, его используют по всему миру. Перечницу можно встретить где угодно. В любом городе, в любой стране она будет выглядеть естественно, не вызовет подозрений. Этот агент именно такой. Он везде чувствует себя как дома и не вызывает подозрений. Заменить такого агента было бы чертовски трудно. А проблема как раз в том, что его необходимо заменить. «Перечница разбилась» означает, что его ранили, схватили или убили. Думаю, убили. «Дядя Моррис», наш друг из Англии, ищет замену у себя в стране, но «буфет пуст». Поэтому он выясняет, что есть на полках у «Милой Элис», попросту говоря, есть ли в Америке агент соответствующей подготовки для замены. Но ничего подходящего нет, только «стандартные образцы». «Милая Элис» интересуется, что нового «на общем рынке», предлагая поискать в Европе. В последнем послании «Дядя Моррис» сообщает, что в Европе он ничего не нашел. Он предупреждает «Милую Элис», что «жаркое остывает». Если никого не найдут, какая-то очень важная операция окажется под угрозой в Англии или Америке.

— Это все? — спросил мужчина, по-прежнему глядя в окно.

— Все, в чем я уверен. «Дядя Моррис» спрашивает «Милую Элис» о стихах. Это однозначно новый код, но я пока не понял какой.

— Может быть, вот это поможет? — Мужчина протянул Роуну еще несколько страниц.

Роун начал читать:

Роун заметил, что «предмет» изменился. Он прочел следующее сообщение:

На последней странице было только одно сообщение:

Роун задумался на мгновение. Затем вернулся к первым двум страницам.

Мужчина неподвижно сидел с закрытыми глазами, но, услышав голос Роуна, пошевелился.

— Ну что ж, послушаем.

— Во-первых, я немного ошибся, — начал Роун. — Я полагал, что «А&Р» означали все американские разведслужбы. Теперь ясно, что только одну. Какую — не знаю. «Библиотека» — еще одна разведслужба. «Дядя Моррис» выяснял, что есть на полках в «А&Р», то есть какими агентами они располагают. Далее он интересовался, какие стихи есть в библиотеке. Но я не уверен, что означают «стихи» и конкретные названия…

— Подумайте.

Роун задумался.

— В библиотеке бывают романы, пьесы, научная литература, поэзия. Можно предположить, что «стихи» — это агенты, специализирующиеся на чем-то. Они, возможно, работают несколько старомодно, названия привычные, хорошо знакомые. Возможно, эти агенты работают со времен «Бюро стратегических служб», но я не уверен.

— Что могли бы означать имена?