— Не будет. Вы — нечто невероятное. Специалист по обезвреживанию бомб, пилот вертолета. Дворецкий. И посудомойка.

Он хмыкнул.

— Отдельные из этих видов деятельности требуют большей квалификации, чем другие.

Они вместе рассмеялись. При искусственном свете ее волосы гармонировали с оранжево-красным сверканием медной кухонной утвари шеф-повара. Кудри у нее плясали даже тогда, когда она замирала, затаив дыхание и мягко глядя на него.

— А разве мы не можем быть просто друзьями?

Но он никогда не сможет себя этим ограничить, тем более, все уже началось. Он ей об этом скажет. Да и тот поцелуй, в который они оба вложили себя, должен был бы уже обо всем сказать. Очевидно, ей не хочется об этом слышать.

Этой женщине нужна любовь, преданность, страсть. А она говорит о «дружбе».

Рейли подавил ухмылку. Вернувшись к раковине, он погрузил руки до запястей в горячую воду. Шаря в мыльной воде и ища, что бы помыть, он ухватился за ножи.

— Вы хорошо ладите с детьми, — заметила она.

Этот неожиданный комплимент его порадовал. Дети играли для нее важную роль.

— Вы о них мечтаете, мисс?

— О своих собственных? — Она пожала плечами. — Сначала мне нужно выйти замуж.

— А об этом вы не мечтаете?

— Я в это не верю.

Он внимательно на нее посмотрел. Она же демонстративно развела руки.

— А как же тогда ваша госпожа? Она довольно четко нацелена на брак.

— Моя госпожа? — Мелисса улыбнулась и поправила его: — В Америке она просто мой работодатель. Госпожу следует искать в другом месте.

— Госпожа-властительница. Возлюбленная мужчины.

— Возлюбленная женатого мужчины, — быстро выговорила Мелисса, чтобы ему в голову не пришло что-то лишнее.

А оно уже пришло ему в голову. Оно преследовало его, как мысль о недоделанной работе, требуя, чтобы он привел все дела в порядок. Возлюбленная. Любовница. Жена. Кем она станет? Или он будет думать о ней много лет с того момента, как она исчезнет? Жизнь ее была неразрывно связана с жизнью и действиями графини. А его жизнь обрела якорь здесь. Так что лучше думать только о работе.

Воцарилась тишина. Мыльные пузыри лопались с треском, напоминающим шум в радиоэфире. Мелисса скрестила ноги, а он глядел на воду, ощущая каждое ее движение. Словно разряжая бомбу, он избирал наиболее безопасный образ действий, боясь, что малейшая ошибка поднимет ее с места и прогонит прочь.

Но они были просто мужчиной и женщиной, сидящими ночью наедине на кухне, так что речь вовсе не шла о жизни и смерти.

— Тут мило, — окинула она взглядом кухню. Мелисса настоятельно жаждала, чтобы между ними установились чисто дружеские отношения.

— Вы раньше тут не были.

— На кухне — нет.

Увы, была. Он в воображении сажал ее за этот стол напротив себя, и они попивали чай, в то время, как дом отходил ко сну, а она была частью его жизни, нужная, настоящая.

Рейли попытался представить себе, что будет, если она исчезнет, а комната наполнится призраками воспоминаний. Так же, как его до сих пор преследуют выпады Клары. «Ты не отсюда!»

Он из Бедфорд-хауза. Он в нем работает. И не хочет лишиться этой работы из-за какой-то глупой выходки.

— Отчего вы нахмурились?

Рейли оторвал взгляд от мойки.

— Ни от чего, мисс.

Ей, казалось, было достаточно наблюдать за тем, как он работает. А он сейчас хотел, чтобы она убралась ко всем чертям. А если не уберется, то он начнет верить в то, что инстинкт его не подвел. Она тоже отсюда. Она оттуда, откуда и он.

Мелисса вздернула головку. Он почувствовал, как стиснуло грудь, когда она ему улыбнулась через отражение в окне. Она красивая женщина. А когда она общается с девочкой, то вся ее любящая натура светится, словно солнце. С другими же она уходит в себя и становится незаметной, компетентной женщиной, которая следит за тем, чтобы всем было хорошо. А кто проследит затем, чтобы ей было хорошо?

Он проследит. Он обязан.

Где-то в глубине души эта решимость забавляла Рейли. Он был готов совершить прыжок, не зная, где приземлится. Неважно. Любить женщину все равно, что разряжать бомбу. Надо решиться и действовать. Часто его жизнь зависела от правильно выбранного проводка. И когда инстинкты громко дали знать о себе, он им последовал; он будет укорять себя всю свою жизнь, если позволит ей уйти. Вот только как ее удержать?

И вдруг он отчетливо понял — как. Он прижмет ее близко-близко, поцелует, еще крепче, еще горячее. И если он правильно ее чувствует, то сможет заранее предугадать, как она себя поведет. И как потом помчится прочь.

Есть только два способа заставить ее остаться. Либо угощать ее чаем, либо проследить за тем, чтобы графиня осталась в этом доме и вышла замуж за Реджи. На данный момент он выбрал чай.

— Значит, вы уверены в том, что не хотите чаю, мисс?

— Вы же знаете, что я Мелисса.

— Ребенок зовет вас «мисс».

— Это своего рода прозвище. Она не могла выговорить «Мелисса», когда ей было два года.

— Тогда это обращение относится лично к вам. Мисс.

Ее глаза чуточку расширились. Больше это слово не было обозначением ее гражданского состояния, оно было ключом, пропуском.

Мелисса засуетилась.

— Я вам мешаю.

— Я бы не стал утверждать ничего подобного, мисс.

Она нахмурилась. Каким-то образом выходило так, что их разговор отклонялся от заранее запланированного направления.

— Итак, вы против брака, — заявил он.

— Для кого-то он и хорош, — ответила Мелисса. — Я просто не верю в его прочность.

А многие видят смысл в том, чтобы любить одного человека всю жизнь, подумал Рейли. Многие об этом только и мечтают.

— Мои родители были женаты лет сорок, когда умерла мама.

— Печально слышать.

— Это случилось несколько лет назад, мисс. — Он обернулся, не услышав ответа. Она в это время уставилась в потолок.

— Минутку. Если они были женаты сорок лет, то вам, должно быть…

— Тридцать шесть. Я самый старший из троих сыновей.

— А!

— Надеюсь, что вы не сочтете за обиду, если я не поинтересуюсь вашим возрастом. Я обнаружил, что женщины не всегда относятся к этому положительно.

Она рассмеялась, очарованная намеком на флирт в этих словах. Рейли никогда не считал себя знатоком женщин. Но сейчас он готов был сыграть самого Мела Гибсона, если это вызовет ее улыбку.

— А как насчет ваших родителей?

— Насчет моих? — весело переспросила она.

— Ну, если вы мне скажете, как долго они женаты, я, возможно, догадаюсь; сколько вам лет.

Улыбка исчезла.

— Что вам даст срок в два года?

Рейли смотрел ей прямо в глаза, зная, что иначе она отвернется.

— Разбитая семейная жизнь?

— Точнее, разомкнутая. Распавшаяся. — Она пожала плечами и сползла со стола. Не зная, куда идти и чем занять руки, она подошла к мойке и стала подавать Рейли тарелки, избегая его взгляда.

— Любовь исчезает. Дети — нет. Даже разбитые семьи могут помочь, если дети знают, что всегда есть кто-то, на кого они могут положиться.

— Такое нужно каждому.

Она покачала головой.

— Не мне. Я это переросла. Я научилась не ждать того, что никогда не случится. И прекрасно обхожусь без посторонней помощи.

— С огромным запасом нерастраченной любви. — Она так хотела делиться любовью, и всю ее она отдала ребенку. — И потому вы стали няней?

Улыбка тотчас же превратилась в лучистое сияние.

— Как только я увидела Аврору, я уже знала, что не смогу с ней расстаться.

Примерно то же самое почувствовал Рейли, когда увидел Мелиссу.

— А что случится, когда она вырастет?

— Вы думаете, я слишком к ней привязана?

— Я этого не говорил, мисс.

— Знаю, что в один прекрасный день она пойдет в школу. Сна умна и сообразительна до предела. Но вначале Хелена должна выйти замуж и обосноваться где-то.

— С нею это может произойти скорее, чем вы думаете. — Если бы это от него зависело, он бы поженил Реджи хоть завтра. — Ваш работодатель обладает довольно односторонним мышлением.