— Да, сэр.

— Я уверен, что вы с Мелиссой все устроите великолепно.

Рейли вовсе не был в этом уверен. Он видел, как Мелисса забрала Аврору и повела ее вверх по лестнице, а он в это время наливал счастливой паре по бокалу шампанского. И отошел на задний план, в то время, как они говорили о будущем и взаимно извинялись.

Извиниться перед Мелиссой за свое резкое поведение означало бы, в первую очередь, объяснить все самому себе. На обратном пути из Лондона он в полете думал, а застанет ли он ее в доме, не приказала ли в это время Хелена, чтобы Миллер отвез их куда-нибудь. В любой момент он мог потерять ее навсегда. И когда, войдя на кухню, он увидел Мелиссу, это тронуло до глубины души, и слов было не нужно.

Так почему же он вел себя с нею столь бесчувственно, как тот самый бессердечный сукин сын, которым назвала его Клара? Потому что Мелисса была кругом права; у них не было будущего. Если обычнейшая размолвка между Реджи и Хеленой могла разрушить все, что между ними было, то одной любви оказывалось мало. Рубин, возможно, он и не может себе позволить, но на кольцо его хватит.

Мелисса упражнялась в каллиграфии на огромном антикварном столе в библиотеке. Обычно на организацию свадеб такого масштаба уходят месяцы. Хелена же решила нарушить все правила и выйти замуж спонтанно, импульсивно, не давая возможности мировой прессе глазеть и гавкать за стенами англиканского собора.

Она попросила Мелиссу ускорить процесс подготовки и рассылки приглашений и попросила Мелиссу нарисовать и написать текст от руки. Поначалу Мелисса решила совместить это мероприятие с уроками чистописания для Авроры. Но ребенку быстро стало скучно в душной обстановке библиотеки и предпочтение было отдано урокам верховой езды. Мелисса не жаловалась. После двух недель согбенного сидения за столом она еле-еле добралась до второй трети алфавита в огромной адресной книге Хелены. А свадьба должна была состояться уже через две недели.

— Ты тут сидишь, как монах, переписывающий Библию.

Она закусила губу, когда вошел Рейли. С момента объявления о свадьбе она его видела только мельком. Он занимался юристами, ежедневно прибывавшими в огромных представительных черных машинах, бродившими по дому, вязнувшими в библиотеке, часами уединяющимися с лордом Дарби. Великолепное знание имения вновь сделало Рейли незаменимым.

Ей недоставало его до безумия.

— Ты занят? — спросила она. Тон ее был легким. Она, подшучивая над ним, поддразнивая, одаривая мимолетной улыбкой в людных коридорах, пыталась дать ему понять, что извиняется за свое безоглядное поведение на кухне. Она никогда больше этого не сделает. Честно. Но, черт возьми, даст ли он ей возможность сказать ему об этом?

Он положил на кромку ее стола книжицу в красном кожаном переплете.

— Адресная книга его сиятельства. Я взял на себя смелость пометить карандашом, кто получит приглашения, а кто — только уведомления.

— Ты эффективен, как всегда. Должно быть, сидел ночами.

Сердце его застыло, когда он приблизился к ней, явно против собственной воли. Он легчайшим прикосновением пальцев очертил у нее круги под глазами.

— Не я один теряю сон.

Она плотно зажмурилась, щекоча ресницами его большой палец.

— Что случилось, Рейли?

Держась за складки брюк, он устроился как можно дальше от нее.

— Мне понадобилось время на раздумья.

— И что же ты решил?

Глаза его задержались на книжных стеллажах.

— Нам надо заказать гирлянды для полок. Гости будут ожидать, что каждая из комнат будет украшена по-праздничному.

— А цветы? Я позабыла про цветы!

Он задержал взгляд на восточном ковре со сложным орнаментом.

— Ты сказал, что любишь меня, Рейли. И я имею право спросить, остается ли это в силе до сих пор.

— Ты была права, когда сказала, что наши жизни нам не принадлежат. Судя по тому, как обстоят дела, у нас нет будущего.

— Это не означает, что я не буду бороться, чтобы сохранить то, что у нас уже есть.

— И что это?

Она положила перо и пристроилась рядом с ним. Никто не умел лучше Рейли прятать свои истинные чувства.

Опершись локтем о спинку дивана, она запустила руку в его рыжеватые волосы, наслаждаясь блеском золотых прядей. Она от всей души пыталась не обращать внимание на то, как каменеют его черты. Она собрала в кулак всю свою смелость и отдала себя на волю ветров.

— Когда Хелена и Реджи устроили ссору, я осознала, что обязана любить тебя больше, а не меньше. Если это способно развалиться в любой момент, мы должны хвататься за каждый миг, который можем провести вместе.

— Значит, одной любви достаточно?

— Любовь — это все. — Он сам ее этому научил. И все началось отсюда, со щеки, к которой она потянулась и до которой дотронулась. Она прижалась к ней губами, ощутив прыгающую жилку. Она уперлась лбом в его упругую кожу, вбирая в себя его индивидуальный аромат, мужской мускусный запах, смешавшийся с чем-то отдаленно знакомым, с чем-то издавна привычным, связанным с неординарными событиями.

— Ты чистил серебро!

Надо говорить что угодно, чтобы у него успокоились нервы, чтобы он собрал воедино все свое мужество.

— Я хочу от тебя большего, чем просто любви, Мелисса.

Она улыбнулась ему светло и нежно.

— Тогда встретимся в коттедже.

— Не могу.

— Я знаю, что ты занят. Но ведь и я тут не дурака валяю.

— Он демонтирован. То есть, его содержимое.

Потрясенная, она задышала часто-часто.

— Коттедж? Но он же был нашим местом!

— Мы перемещаем мониторы системы безопасности в комнату над конюшней. Это лучшее местоположение для охранного поста, более централизованное. Коттедж будет освобожден от всего.

Она откинулась на спинку дивана и поджала под себя свои длинные ноги, как бы защищая их.

— Почему у меня такое чувство, будто ты одновременно выносишь и меня из своей жизни?

Он хотел как раз внести ее в свою жизнь. Но вначале нужно подобрать слова. Он же пришел, чтобы сделать ей предложение. День, когда он обратится к ней с просьбой вступить с ним в брак, должен быть самым счастливым в его жизни. Вместо этого он испытывал замешательство, путался в самых простых словах, болтал о мелочах, гирляндах, приглашениях, о тех тривиальнейших делах, что отняли у него эти две недели, в то время, как мысленно он сражался сам с собой, перебирая варианты обращения к ней и обдумывая, что он в состоянии ей предложить.

Просить женщину доверить мужчине собственную жизнь все равно, что выбирать, какой проводок перерезать в мине с сюрпризом. Если она скажет «Нет», пусть будет так, и все кончится.

Он встал с дивана и деловым шагом подошел к двухстворчатой двери. Сказал пару слов горничной, слишком долго задержавшейся в коридоре, обмахивая перьевым опахалом бронзового Адониса. Обеспечив невмешательство со стороны посторонних, он плотно затворил двери и вернулся на диван.

Рейли подсознательно похлопал себя по жилетному кармашку, когда садился. Ему следовало позаботиться о кольце для нее, когда он летал в Лондон, — больше ему не предоставилось времени. Это было совершенно не в его ключе: не позаботиться о столь важном обстоятельстве. От этого он чувствовал себя неловко и не в своей тарелке. Как человек, который влюблен. Однажды он уже чувствовал себя подобным образом: в Северной Ирландии. На этот раз ему нужны были гарантии прежде, чем он отдаст душу и сердце.

Она повернулась к нему спиной, шаря в стопке приглашений.

— Во всех этих прелюдиях нет нужды, Рейли.

Сердце у него содрогнулось. Она отвергает его еще до того, как он к ней обратился.

— Я все понимаю. — Она рассмеялась, и на лице у нее появилась кривая ухмылка, а в глазах такое выражение, которое она бы не хотела, чтобы он увидел. — Твой хозяин женится. Твоя работа сделана. Ухаживание за мной явилось дополнительным вознаграждением. А также великолепным примером твоей проницательности. Ты, действительно, продумываешь все до мелочей. Когда Хелена говорила об отъезде, рядом с ней была я, чтобы ее отговорить. Потому что ты влюбил меня в себя. Блестящая работа, Рейли.