«Нет признаков, что она делит с ним постель или кровь. Понять не могу, что их связывает, но я…»

Следующая страница.

«Утром они шутили об Онории, и Лео будто бы прекрасно ее знает. Может, их связь становится глубже?»

И еще ниже.

«Любопытно, что с появления этой девушки герцог Кейн больше не посещал дом Лео. Судя по словам слуг и трэлей, каждое воскресенье после обеда его светлость приходил поиграть с наследником в шахматы, но это прекратилось. Отец и сын никогда не были близки, но одна из трэлей слышала, как они спорили о мисс Тодд. Его светлость очень настаивал, чтобы сын «убрал двуличную змею» из дома, но тот отказался. Что-то в этой ситуации кажется мне необычным. Зачем герцогский наследник берет под свое крыло бедную девушку? Герцог когда-то покровительствовал ее отцу, но это плохо закончилось, хоть я не знаю почему. Постараюсь выяснить побольше».

Предатель в доме Кейна, который следил за каждым ее шагом. По коже побежали мурашки.

– Миссис Уэйд, – прошептала Лена, вдруг испугавшись за Лео.

Если кто-то поймет, что у них за отношения, то для него наступит конец. Или того хуже.

– Легко купить человека, у которого несколько крупных долгов, – пояснила Розалинда. – Ты с самого начала была потенциальным риском. Однако у тебя есть доступ ко многим источникам. Мы проголосовали, не будет ли слишком опасно тебя использовать. Ингрид хотела тебя убить.

Лена вскочила, так что кресло заскрипело по полу. Она не могла унять дрожь. Пот пропал, теперь ее словно втолкнули с жары на холод.

– Что вы со мной сделаете?

– Если бы я хотела твоей смерти, ты была бы уже мертва. Это не входило в мои намерения. – Розалинда махнула рукой. – Хочешь чаю? Ты бледная как привидение.

– Я не хочу вашего чертового чая, спасибо. И принимая во внимание последние события, я вам не верю.

– Мендичи? Это ничего не значит.

– Я говорю о гуманисте, которые держал нож у моего горла и угрожал моему брату!

Розалинда застыла:

– Мне об этом неизвестно.

Лена облизнула губы, не зная верить или нет.

– Вы хотите, чтобы я сорвала переговоры.

– Ты уже сказала мистеру Мандевилю, что желаешь сначала встретиться с нами.

– Тогда кто-то вас не послушал, – ответила Лена. – Я отправляла сообщение Мандевиля моему связному в Эшелоне. Кто-то напал на меня с ножом. Мне сказали, что надо помешать заключению договора, или мой брат пострадает. Показали одну из игрушек, что Чарли держит в спальне. Туда никто не мог добраться. И это был голубокровный.

Розалинда побледнела:

– Ты уверена? Они не последовали за тобой сюда …

– Им известны пароли гуманистов, – ответила Лена. – А также то, что ведомо лишь приближенным к Совету. И об участии Уилла в подписании договора. И где я буду отправлять письмо. Это должен быть мой связной.

– Мы к этому отношения не имеем.

– Я думала, что всем заправляете вы.

Повисло молчание.

– Тут не все так, как кажется, – прошептала Розалинда. – Что, если я скажу, что мы не устраивали пожар на сливзаводах? Что я понятия не имела об угрозах в твой адрес?

Лена посмотрела ей в глаза, заставляя себя быть сильной. Смелой, как Уилл. «Нет, не думай об этом». Она сжала руки в кулаки и придушила боль. Потом можно и расклеиться.

– А что если я скажу, что не верю вам?

Розалинда поморщилась и откинулась в кресле.

– То, что я собираюсь тебе сказать, не должно выйти за пределы этой комнаты. – После кивка Лены она продолжила: – Ты наверняка уже догадалась, что среди гуманистов есть две фракции. Те, кто борется за свободу, и те, кому нужна месть. Так было не всегда, но год назад мы напали на один из анклавов и освободили группу механоидов. Нам был нужен их опыт в работе с металлом. К несчастью, они оказались не такими сговорчивыми, как мы надеялись. В нашей фракции появилась отколовшаяся группировка, взявшая дело в свои руки и прикрывающаяся нашим именем и сведениями, чтобы крушить все и вся.

– Почему вы не порвете с ними?

Розалинда долго смотрела на Лену, будто решая, стоит ли ей доверять.

– Идем, кое-что покажу.

Не было смысла сопротивляться. Вдобавок Лену мучило любопытство.

– Куда мы идем?

– В подвалы.

Шагнув в черный коридор, Розалинда схватила со стены фонарь и провела Лену по туннелю до маленькой дверки. Воздух пропитал запах химикатов. Повесив фонарь на гвоздь на стене, Розалинда вытащила из-под рубашки ключ и открыла дверь.

Темные тени застыли в ожидании, кое-где поблескивала холодная сталь. Розалинда снова взяла фонарь и осветила огромную пещеру, прогнав темноту. Десятки громадных машин стояли неподвижно и молчаливо, в их глазах не было ни искорки газового света. А вокруг – еще десятки металлических костюмов, вроде того, в котором был Роллинс. Ряды Перси.

– Это Циклопы. – Голос Розалинды потеплел от гордости, и она передала фонарь Лене.

Затем подошла ближе и провела рукой по гидравлическому шлангу тяжелой стальной руки. Блеснула полая трубка огнемета.

Поднырнув под конечностью, Розалинда нажала на кнопку. Раздалось шипение, и в груди открылось пустое пространство, а голова механизма откинулась назад. Гуманистка встала на согнутое колено Циклопа и запрыгнула внутрь. Затем развернулась и пристегнулась кожаными ремнями. Схватилась за ручки, нажала на несколько рычагов и покрутила циферблат. Стальной щиток груди скользнул на место. Из глубины послышалось жужжание.

– Паровой агрегат заработает через несколько минут, – пояснила Розалинда, выглянув из-за грудины автомата. Зашипели гидравлические шланги, и Циклоп выпрямился во все три метра. – Они полностью мобильны, с большей гибкостью и контролем, чем у металлогвардейцев, и требуется всего литр воды в сутки. – Внезапно она улыбнулась и заставила автоматическую руку подняться и поиграть пальцами. – Мы скопировали огнеметы с машин Эшелона. Сжигает все дотла. Работа мехов.

– Вот зачем они вам понадобились.

Розалинда поморщилась, отключила механизм, открыла стальную грудную пластину и выпрыгнула.

– Ага, планы наши, а воплощали их мехи. – Она хрипло усмехнулась. – Эшелон заставил их работать с металлом в анклавах, в качестве платы за искусственные конечности. Эшелонцы и не подозревали, что мы обернем их технологию против них самих. Это единственное, с чем мы, люди, никогда не могли справиться. Нам удалось застать врасплох голубокровных во Франции и отправить их на гильотину, но наши кровососы оказались умнее и спрятались за армией машин. Человеческая плоть не может справиться с металлом. Так что нам надо сравнять шансы.

– Борьба за свободу, – сказала Лена слегка саркастично. – А с виду просто месть.

– Думаешь, эшелонцы просто отдадут нам все права? – гневно переспросила Розалинда. – Если мы любезно попросим?

– Люди умрут.

– Они уже умирают. Четыреста тридцать мужчин и женщин вышли на улицы, чтобы протестовать против последнего повышения кровавой дани. Эшелон раздавил их Троянской кавалерией. Выжила всего сотня.

– Кровавую дань не повысили бы, если бы не взрыв на сливзаводах. Теперь у них недостаточно крови, а им она нужна и быстро. Разве вы не видите? Это замкнутый круг крови и смерти!

Розалинда забрала у Лены фонарь.

– Какое разочарование. Я думала, ты поймешь. Особенно принимая во внимание, откуда взялись чертежи Циклопов.

– О чем вы?

– Твой родной отец, сэр Артемий Тодд, с его блестящим чудаковатым умом. Последний год своей жизни он выяснял слабости голубокровных. Мы используем созданный им токсин, чтобы парализовать их, а его пули-молнии убийственное оружие. Вместо того, чтобы сбежать от Викерса с семьей, он рискнул собой и передал последние разработки Циклопов нам в руки. Это стоило ему всего, но среди нас его никогда не забудут.

Лена едва помнила ночь побега. Ее разбудили рано утром и погрузили в экипаж. Отец потребовал, чтобы она присмотрела за Чарли, о чем-то переговорил с Онорией и сунул зашифрованный дневник в руки старшей дочери.