Князь навсегда покинул Кузьминки в 1883 году. Он возвратился в Петербург и с тех пор, возвращаясь на лето в Москву, ездил исключительно в Дубровицы. К перемене толкнули сугубо житейские обстоятельства. С. М. Голицын расстался с первой женой, от которой имел двух сыновей и трех дочерей, оставив ей Кузьминки. В возрасте сорока лет он женился вторично на двадцатишестилетней Е. В. Никитиной. Обзаведясь новой семьей, князь облюбовал для летнего отдыха другую свою усадьбу – забытые Дубровицы, мало в чем уступавшие покинутым Кузьминкам.

К приезду С. М. Голицына усадьба была приведена в порядок. В дубровицкий дворец князь перевез из Кузьминок любимые вещи – настольные часы и бронзу, набор фамильных портретов и разные дорогие безделушки, а также всю прежнюю обстановку кабинета. По этой причине меблировка дворца в конце прошлого века выглядела разношерстной: в комнатах можно было видеть тяжелые диваны екатерининского времени с изогнутыми спинками и ножками, гарнитуры из карельской березы в стиле ампир, оставшиеся от графа Матвея Александровича, резную, итальянской работы мебель из красного дерева, привезенную последним Голицыным.

Ныне от прежней обстановки сохранилось лишь несколько предметов. При позднейших перестройках изменилось даже расположение отдельных комнат, появились перегородки. Утраченное можно представить по старым фотографиям и далеко не полным описаниям тех, кто побывал здесь в 1920-е годы.

Главный вход во дворец, как и сейчас, был с южного фасада. Несколько ступеней широкой лестницы с мраморными изваяниями львов вели на крыльцо-лоджию, по сторонам которой стояли две чугунные колонны, по форме похожие на жирандоли,- на них опирался остекленный козырек крыльца. Входя во дворец, посетитель попадал сначала в вестибюль с мраморной копией античного Дискобола, стоявшей в его центре. Помещение, скупо убранное деревянными резными шкафами, украшали два больших портрета – Елизаветы с арапчонком (копия известного портрета Гроота) и Екатерины II верхом на коне в мундире Преображенского полка (копия работы Эрихсена).

Ряд ионических колонн отделял вестибюль от библиотеки, занимавшей просторный зал на главной оси дворца. Основная часть книг хранилась в объемистых шкафах из красного дерева, привезенных с Мамоновой дачи. Число книг, как правило, на французском, испанском и итальянском языках, было невелико-наиболее ценные издания С. М. Голицын перевез в Москву в собственный дом на Волхонке. Стоявшие посреди зала низкие резные шкафчики предназначались для книг крупного формата. На инкрустированных крышках этих шкафчиков помещались бронзовые часы, канделябры и небольшие статуэтки. Взяв нужную книгу, хозяин обычно усаживался на диване с закругленной спинкой или в одном из кресел перед овальным столиком и часами пребывал в полном покое. Стены библиотеки украшали портреты Людовика XIV и Александра I (копия работы Ж. Вуаля). В широкое окно с дверью на веранду виднелись стоящие полукругом колонны и сосновый лес на другом берегу Десны.

«Гостиная под сводами», куда из вестибюля вела боковая дверь, в прошлом была наполнена гравированными портретами деятелей екатерининского века: К. Г. Разумовского, А. С. Строганова, П. А. Румянцева, А. А. Безбородко, П. Н. Зубова… Эта коллекция собиралась еще фаворитом А. М. Дмитриевым-Мамоновым. Свое название гостиная получила по сводчатому потолку, к которому крепилась тяжелая бронзовая люстра в виде обруча с лебедями, поддерживающими рожки для свечей,- работа конца XVIII века. Обстановка гостиной также относилась ко времени Александра Матвеевича: стулья, комодики, круглый стол, ширмочка с росписью цветами.

Лучшие картины дубровицкого дворца были собраны в «портретной», примыкавшей слева к библиотеке. Эту вытянутую комнату освещала помпезная люстра с женскими фигурами и стоявшие в углах зала канделябры в виде «египетских» статуй. Рядом с ампирными вещами несколько чужеродно смотрелись бронзовые часы в стиле рококо на вычурной, соответствующей форме часов деревянной позолоченной консоли. Кроме дюжины парадных портретов, перевезенных в первые годы после революции в крупнейшие московские музеи, здесь хранилась дубровицкая реликвия, неизвестно где сейчас находящаяся,- камзол князя Бориса Александровича Голицына. Камзол был черным с золотым позументом и розовой бархатной обшивкой. Рядом с ним в витрине из красного дерева хранился и жилет князя, его расшитые золотом перчатки, а также дорогая шпага с вычеканенным на эфесе гербом владельца.

Справа к библиотеке примыкала анфилада небольших комнат. В 1921 году там разместили привезенную из расположенной по дороге на Серпухов усадьбы Лопасня-Зачатьевское ампирную мебель. Как известно, в Лопасне (ныне в черте города Чехова) некоторое время после второго замужества жила Наталья Николаевна Пушкина-Ланская, там же воспитывались и дети А. С. Пушкина. Поэтому доставленные в Дубровицы предметы имели не только художественную ценность, но и мемориальную. К сожалению, лопасненская обстановка впоследствии была разрознена, и лишь отдельные вещи оказались в Серпуховском историко-художественном музее. Судьба остальных предметов неизвестна.

Первая от библиотеки комната называлась в 1920-е годы «гостиной из Лопасни». Там стояли рояль редкой треугольной формы, стол с инкрустацией, витринки с небольшой коллекцией западных и русских изделий из стекла. На стене висели в ряд два итальянских пейзажа с пастушескими фигурками и гуаши с видами римских развалин – ранние работы замечательного пейзажиста Федора Васильева. Напротив них – никак не лопасненского происхождения портрет С. М. Голицына, сидящего в кресле на фоне пейзажа.

Следующая за гостиной комната с закругленными углами теперь перестроена. Раньше в ней находилась спальня. Стоявшая тут мебель подобралась, видимо, случайно: глубокие кресла с вогнутыми спинками павловского времени, туалетный стол «жакоб», отделанный накладной бронзой, наборное бюро XVIII века и ампирное овальное зеркало. Были и вещицы из Лопасни – среди всего прочего небольшой портрет Натальи Николаевны.

Чтобы попасть на второй этаж, раньше надо было пройти из вестибюля в небольшую проходную комнату с ионическими колоннами. За ней находилась широкая лестница, поднимавшаяся кверху двумя маршами. Всю стену над лестницей занимала картина, написанная маслом, очевидно, по заказу С. М. Голицына. Яркая многофигурная сцена, по выражению критика С. К. Маковского «в духе конфетных коробок», изображала приезд в Дубровицы Екатерины II.

На лестничной площадке, специально для любопытствующих, был вывешен большой пергаментный лист с родословным древом Голицыных. Края листа покрывал мелкий орнамент и аллегорические фигуры, символизирующие достоинства княжеского рода. Поднимаясь по лестнице в парадные залы, трудно было не обратить внимания и на помещенные над окнами изящные рельефы с сюжетами из античной мифологии- «Похищение нимфами Гиласа» и «Венера с амуром»,-выполненные в XVIII столетни. Лестница приводила к двери на втором этаже. Ее обрамляли от пола до потолка два больших парных зеркала.

Небольшая проходная комната за дверью называлась Зеленой гостиной по обивке мебели. Здесь же стояли два столика в форме боба, уцелевшие едва ли ие со времен генерал-губернатора С. А. Голицына. В Зеленой гостиной можно было видеть излюбленные в середине прошлого века пейзажи с видами гаваней работы французского художника К.-Ж. Верне. Около дверей стояли какие-то мраморные бюсты, а в углу – приобретенная последним владельцем статуэтка Петра I работы М. М. Антокольского.

Из Зеленой гостиной посетитель входил в главный зал дубровицкого дворца. Огромный зал производил ошеломляющее впечатление. Написанные в серо-розовых тонах перспективы фантастического города покрывали его стены. Непрерывные аркады и портики сходились где-то в глубине, создавая иллюзию бесконечного пространства. Зал назывался Гербовым из-за включенных в росписи фамильных гербов графов Дмитриевых-Мамоновых.

О времени появления росписей Гербового зала сведений нет. Скорее всего они были выполнены в 1790-х годах, когда перспективная живопись входила в моду.