Алексей Толстой не забудет и крыс из сказки, сочиненной для него Алексеем Алексеевичем Перовским. Главная сила и опасность крыс в их свирепой одинаковости, так же как волшебная сила гномов в том, что все они разные; вот Чернушка — доверчив, он расплатился за свою доверчивость, но счастье, что в государстве гномов был и такой министр.

В старой сказке говорится, что некогда жил царь — сказочный, конечно, — и он повелел: человека, обвиненного в преступлении, можно казнить, только если все двадцать три судьи — а это должны быть самые мудрые и достойные граждане, — если все они без исключения признают справедливой страшную кару.

— Но если, — сказал еще этот царь, когда глашатаи огласили его повеление, — из двадцати трех судий ни один не увидит ни малейшей причины для смягчения наказания, приговор надо отменить, а суд распустить, потому что судьи были недостаточно добродетельны и мудры, раз судили так одинаково и беспощадно. Мудрость не бывает ни одинаковой, ни беспощадной! — провозгласил сказочный царь.

И глашатаи повторили его слова на всех площадях городов и селений древней страны.

Кем станет министр Чернушка, когда окончится срок наказания и оковы спадут? Может быть, он поймет, что главным призванием его было видеть людское горе, как он увидел горе Алеши, и рассказывать о нем. Если так, то он станет сказочником страны подземных гномов, каким был для России его создатель Антоний Погорельский.

«Мудрость не бывает ни одинаковой, ни беспощадной», — не устают повторять сказки.

Алеша, Алексей Константинович Толстой, вспомнит крыс в сказке любимого своего наставника и подумает, может быть: а что, если бы эти крысы превратились в людей, какими стали бы такие люди? Вероятно, прежде всего они были бы совершенно одинаковыми — одинаково зло думающими обо всем и все одинаково видящими злыми крысиными глазками.

И, представив себе этих одинаковых людей, он вместе со своими друзьями, братьями Жемчужниковыми, создаст образ Козьмы Пруткова — служащего Пробирной Палатки, — тупого, ограниченного и самодовольного, обличающего «вред различия во взглядах и убеждениях».

Это чинуша, ненавидящий самостоятельно мыслящих людей, как крысы ненавидели гномов, образ внешне смешной, а по существу один из самых гневных в литературе, боровшейся против самодержавия.

... Сказки — что может быть вечнее; в том-то и чудо сказки, что образы ее живут и живут, все по-новому перевоплощаясь в умах и душах, но бережно сохраняя главную свою нравственную суть.

СВЕТА.. . СВЕТА. . .

«Черная курица, или Подземные жители» — единственная сказка Погорельского. Единственная, но такая, что навсегда осталась словно ребенком, сверстницей детей всех поколений, как «Аленький цветочек» Аксакова, как «Конек-горбунок» Ершова.

Всегдашняя ее юность коренится, вероятно, в том, что сказка эта связана с самым вечным в мире — с мечтой о победе над злом.

И связана с природой.

Живое — звери, растения — всегда близко Перовскому. В университете он со страстью занимался ботаникой. В своем имении Погорельцы насадил замечательный сад. В зверях и растениях он видел человеческое: недаром курица Чернушка стала его геро¬

иней.

Ему кажется, что человек чем-то виноват перед деревьями и зверями, как и перед детьми. Перед детьми виноват тем, что не всегда уважает их человеческое достоинство, перед природой тем, что относится к ней корыстно.

В одной из новелл Антоний Погорельский рассказывает историю человека, которого где-то в Австралии воспитала и вынянчила обезьяна; и вот человек, став взрослым, по прихоти невесты убивает зверя, совершает преступление против закона верности. Эта новрлла — тоже сказка, как сказки — рассказы Аксакова о природе.

Погорельский расстался со сказкой, а мы скоро расстанемся с ним. Остается сообщить совсем немногое из отрывочного и неполного, что известно об этом писателе.

В 1830 году появляется первая, а затем вторая часть романа «Монастырка». Произведение это встречается дружественно, особенно критиками пушкинского направления. Современники зачитываются романом, как в последующие времена зачитывались «Анной Карениной» Льва Толстого. О значении «Монастырки» историк литературы В. Горленко писал:

«Монастырка» была одним из первых произведений, в котором хотя несколько отразилась действительная жизнь, где после невероятных Эрастов и Лиз мелькнули живые лица, одновременно с тем, как при живом свете поэзии Пушкина в область теней бежали бледные призраки доморощенных Ленор и Светлан».

После «Монастырки» Погорельский больше ничего не публикует.

Чем объяснить краткость его литературного пути?

Может быть, тем, что уже появилась проза Пушкина и Гоголя, в ясном свете которой мелькнувшие было «живые лица» созданий Погорельского сами отступили в «область теней».

Но ведь это происходило во «взрослой» литературе, почему же писатель не вернулся к сказке, где голос его прозвучал так проникновенно и чисто?

Не потому ли, что единственная его сказка была создана для любимого им Алеши Толстого; два таланта жили в Алексее Перовском: — талант творческий и редчайший талант самоотверженной любви, — когда они соединились, и произошло чудо рождения сказки.

Алеша уже не нуждался в гномах. Мальчик покинул мир сказки, а вместе с ним покидал его и Перовский, как мать, вновь проходящая вместе с ребенком через главные этапы жизни.

Последние годы все свои силы Погорельский-Перовский посвящает воспитанию племянника.

В раннем уходе из литературы сказалось важное обстоятельство, многое определившее в судьбе не одного Погорельского, но и некоторых других замечательных писателей. Они не могли жить одной литературой. Им было необходимо идеи правды, добра и справедливости поверять реальным претворением их в жизнь. Поэтому Толстой столько сил отдает учительской работе в созданной им Яснополянской школе для сельских ребят; это была не прихоть гения, как казалось некоторым его современникам, а насущнейшая необходимость, Хемингуэй и Сент-Экзюпери воевали не для того, чтобы писать о войне, а писали потому, что воевали за справедливое дело; они продолжали борьбу и в книгах. Чехов лечил не для того, чтобы «собирать материал», а чтобы своими руками оттеснять страдание, чтобы больной человек становился здоровым и хоть на крупицу меньше стало беды.

Макаренко свою педагогическую поэму создавал сначала в реальной жйзни. Януш Корчак до самой гибели оставался учителем и врачом. Сказка его о Матиуше возникала рядом с десятками горьких и радостных сказок реальной детской жизни. Наступает время, когда тот, кто пишет сказки, сам должен проверить свои силы в добром волшебстве.

Это и случилось с Перовским, когда он всецело отдался воспитанию любимого ребенка.

...В 1839 году Алексей Алексеевич Перовский тяжело заболел, поехал за границу, на юг, но не добрался до спасительного солнца и умер в пути.

В предсмертном бреду он повторял:

— Света... Света...

Глава пятая

ТАИНЫ СКАЗКИ

СКАЗКА И БУМАГА

Давным-давно в Кордове, одном из прекраснейших и самых просвещенных городов юга Испании, жило множество медиков, математиков, астрономов, философов и поэтов; был среди них и прославленный поэт, автор мудрого и светлого трактата о любви «Ожерелье голубки», Ибн Хазм. Город славился роскошными дворцами, садами, школами, библиотекой кордовского халифа, где было собрано четыреста тысяч книг, в том числе лучшие творения древнеримских и греческих авторов.

Но в одиннадцатом веке на процветающий город стали нападать враждующие отряды берберов, мусульман-арабов и христиан-испанцев. Они грабили дворцы, убивали и уводили в рабство жителей Кордовы.

В исступлении кровавой резни насильникам казалось, что мало истребить иноверцев, еще важнее уничтожить без следа мысли их. Тогда на площадях городов раскладывались костры из книг, огню предавались бесценные произведения искусства.