— Скажите, ради Бога, жив ли оруженосец, которого бросили сюда?

Карлик узнал голос Амадиса и откликнулся:

— Сеньор, это я — ваш карлик Ардиан. Мы лежим здесь и оба живы.

Амадис очень обрадовался. Вернувшись в подземный дворец, он взял лежавшие возле светильника свечи, зажег их и, снова пройдя в темницу, увидел Гандалина и карлика и сказал:

— Гандалин, выходи! А за тобой пусть выйдут все другие, чтобы здесь не осталось никого!

Он снял цепь с Гандалина, который был с краю, а потом с карлика и всех остальных узников. Их оказалось сто пятнадцать, и среди них тридцать рыцарей.

Все вышли из подземелья и, увидев небо и солнце, возблагодарили судьбу за то, что им удалось вырваться из столь ужасного места. Амадис смотрел на них с болью в сердце. Многие были настолько измождены, что походили скорее на мертвых, чем на живых. Среди них, хотя лишения тоже отложили на нем свой отпечаток, обращал на себя внимание один довольно высокий и хорошо сложенный мужчина. Он подошел к Амадису и спросил:

— Сеньор, откройте нам имя того, кто освободил нас из жестокого плена и вызволил из ужасного мрака.

— Сеньор, я вам скажу об этом очень охотно, — отвечал тот. — Знайте же, что меня зовут Амадис Гальский. Я сын короля Периона и из дома короля Лисуарте — рыцарь королевы Брисены, его супруги.

— Так я тоже из этого дома! — воскликнул рыцарь. — А мое имя — Брандойбас.

— Друзья! — обратился Амадис к тем, кого освободил. — Пусть теперь каждый из вас идет туда, куда ему нравится. Так будет лучше всего,

После этого все разошлись, и каждый отправился туда, куда мог и куда ему было нужно. Брандойбас взял женщину, которую Амадис освободил еще ночью, и вместе с нею решил поехать ко двору короля Лисуарте.

— А что прикажешь делать с тобой? — спросил Амадис карлика Ардиана.

— Сеньор, — отвечал он, — если вы мне позволите, я хотел бы служить вам и никогда с вами не разлучаться.

Амадис согласился.

Оставив Амадиса там, где его околдовал, Аркалаус уехал на его коне, надев его доспехи, и через десять дней утром, когда только еще взошло солнце, явился ко двору короля Лисуарте. В это время король в сопровождении большой свиты сел на коня и выехал в лес перед дворцом. Заметив приближающегося Аркалауса и узнав коня и доспехи, все подумали, что это Амадис. Очень обрадованный, король направился к нему. Однако, приблизившись, все увидели лицо и руки волшебника и с удивлением поняли, что это не тот, кого они надеялись встретить. Аркалаус подъехал к королю и сказал:

— Сеньор, я явился сюда, чтобы иметь удовольствие рассказать вам, что убил в битве одного рыцаря. Воистину, я испытываю от этого некоторое сожаление, но так уж мы с ним заранее договорились, что побежденный непременно должен будет умереть. Меня это очень печалит, потому что он сказал, ч то был рыцарем королевы. Его звали Амадис Гальский, а мое имя — Аркалаус.

Сказав так, волшебник, боясь гнева короля и всех остальных, повернул коня и ускакал прочь.

Совершенно подавленный, охваченный глубокой печалью, вернулся король во дворец. Новость быстро разнеслась повсюду, достигнув и покоев королевы. Женщины, услышав, что Амадис погиб, начали громко плакать, потому что все его очень любили и уважали. Ориана была в своей комнате и послала Девушку из Дании узнать, что за причина вызвала такой плач. Девушка вышла и, когда ей сказали о том, что случилось, возвратилась, безутешно рыдая.

— Ах, сеньора! — воскликнула она, посмотрев на Ориану.

— Какое горе, какое величайшее несчастье!

Вся содрогнувшись, та спросила:

— Неужели что-то произошло с Амадисом?

— Да, он умер! — подтвердила Девушка.

Сердце Орианы замерло, и она без чувств упала на пол.

Увидев это, Девушка перестала плакать и поспешила к Мабилии, тоже охваченной страшным горем.

— Сеньора Мабилия, — обратилась к ней Девушка, — помогите моей госпоже! Иначе она умрет!

Хотя ее собственные страдания были так велики, что больше и представить себе невозможно, Мабилия тут же захотела сделать все, что будет в ее силах, чтобы помочь несчастной. Приказав Девушке запереть дверь комнаты, чтобы их никто не увидел, она подошла к Ориане и, положив ее голову себе на колени, стала брызгать ей в лицо холодной водой. Скоро та понемногу начала приходить в себя и, как только смогла говорить, воскликнула, заливаясь слезами:

— О, подруги! Ради Бога, не мешайте моей смерти!

После этого она снова лишилась чувств, так что все подумали, что она умерла. Ее чудесные волосы распустились и разметались по полу, а руки прижались к сердцу. Собрав все силы, Мабилия вместе с Девушкой из Дании подняла Ориану и уложила в свою постель. Затем она снова взяла воду и брызнула ей в лицо и на грудь, заставив немного прийти в себя и открыть глаза.

— Ах, сеньора, — сказала она, — как неразумны вы, что чуть не умерли, получив столь сомнительные вести, какие принес тот рыцарь, и не зная истинной правды. Возможно, что все случилось не так, как он говорит. Ведь он мог попросить у вашего друга его оружие и коня, а может быть, украсть их.

Ориане, у которой еще не было сил, чтобы отвечать, все же удалось немного взять себя в руки.

Так, как вы слышали, прошел весь тот день. Девушка из Дании говорила всем, будто Мабилия охвачена столь большим горем, что Ориана, опасаясь, как бы она не умерла, не решается оставить ее одну. Пришла ночь, и они очень тяжело провели ее. Ориана много раз падала в обморок, и Мабилия и Девушка из Дании думали, что ей не дожить до зари: настолько она, отрешившись от всего, что делалось вокруг, была погружена в свои тяжкие думы, и сердце ее было охвачено невыносимым страданием.

Но наступил следующий день, и в час, когда у короля Лисуарте собрались накрывать столы для завтрака, в двери дворца вошел Брандойбас. Он вел за руку ту женщину, которую первой освободил Амадис из темницы. Все, кто их знал, очень обрадовались, потому что долгое время ни о нем, ни о ней не было никаких вестей.

— Добро пожаловать, Брандойбас! — сказал король. — Почему вы задержались так надолго? Всем нам очень хотелось, чтобы вы были с нами!

— Сеньор, — отвечал Брандойбас, — я был заключен в ужасную темницу, откуда никогда не смог бы выйти, если бы не славный рыцарь Амадис Гальский. Он оказал милость и вызволил меня и эту даму и многих других, совершив с оружием в руках то, что не удалось бы никому другому. Он сам чуть было не погиб из-за неслыханного коварства злодея Аркалауса, но был спасен двумя девушками, которые, должно быть, очень его любят…

Услышав это, король тут же встал из-за стола и спросил:

— Друг, скажите, жив ли Амадис?

— На то, о чем вы спрашиваете, сеньор, — сказал он, — я отвечу утвердительно. Прошло всего десять дней с тех пор, как я оставил его живым и здоровым. Но почему вы спрашиваете об этом?

— Потому что вчера сюда явился Аркалаус и сказал, что убил его, — объяснил король и рассказал о том, о чем мы уже говорили.

— Ах, какой злодей и предатель! — воскликнул Брандойбас. — Он оказался еще хуже, чем о нем думали!

И он рассказал королю и всем остальным о том, что произошло между Амадисом и Аркалаусом, не упустив ничего, как о том вы уже слышали раньше.

Король и все остальные, кто там был, так обрадовались, что больше и быть не могло. Он велел проводить женщину к королеве, чтобы и та узнала добрые вести о своем рыцаре. Королева и другие дамы приняли ее с большой любовью и очень обрадовались хорошей новости, которую она принесла. Девушка из Дании, услышав, что она рассказала, как можно быстрее поспешила к своей госпоже, и Ориана вернулась от смерти к жизни, от великой печали к великой радости.

А сейчас история прерывает повествование о них и возвращается к дону Галаору, о котором мы уже давно не вспоминали и ничего не говорили.