В окраске и форме животных своеобразно преломляются черты окружающего мира. Вот бабочка, серпокрылка сухолистная. Казалось бы, какая

это мелочь: сухой листок березы. Но благодаря бабочке я осознал своеобразную красоту этого листка. Ведь бабочка повторила его в очертании и окраске своих крыльев. Этим она придала сухому листку особую значимость...

Пока мы с вами изучали картинное, плоское отражение среды в окраске животных. Но для этого используются и пластические средства! Среди животных есть не только художники, но и скульпторы.

Эта австралийская ящерица живет среди колючих кустарников. И сама она обросла почти такими же колючками. А гусеница этого бражника — обитатель диких виноградников. На заднем конце ее тельца имеется забавный рог,— он в точности повторяет изгиб виноградного усика. Такие скульптурные детали обеспечивают незаметность. Мастерство маленьких «живописцев» и «скульпторов» достойно нашего восхищения.

ОБРАЗ ДЕРЕВА

Кто в детские годы не любит играть с кубиками? Это так интересно: из частей сложить целое. Подбираешь кубик к кубику — и вот перед тобой стена дома с картинкой. А вот и весь разрисованный домик выстроился!

Схожую игру хочет нам предложить и природа. Задача тут такая. Вместо кубиков — разные насекомые. Каждое из них подражает той или иной части дерева. Это — коре, это — листу, это — почке.

Попробуй из рассыпанной мозаики собрать законченную картину. У тебя должен получиться образ дерева. И ведь вот что тут замечательно: это будет не фотография дерева. И не его изображение на полотне художника. Этот образ создает сама природа! Она как бы отразила, рассеяла черты дерева в разных существах. А ты эти отражения собрал в один фокус...

Подойди к стволу русской березы. Прекрасна ее черно-белая графика. Так и тянется рука к карандашу! Хочется запечатлеть эти темные штришки, черточки на белом фоне. Хочется передать всю поэзию этой простой и строгой окраски.

Такую тягу испытывали многие великие мастера. Вот березы Куинджи; вот березы Левитана; вот березы Ромадина. Но в ряду прославленных холстов мне видится и пейзаж на крыльях скромной бабочки, пяденицы березовой. Конечно, ты не заметил ее. Хотя бабочка вот тут, совсем рядом. Она словно слилась с березовой корой — стала совершенно неотличимой от нее. Крылья бабочки — настоящая картина. И картина изумительная! С художнической точностью здесь запечатлен микропейзаж березовой коры. Так что не только живописцы ставят свои этюдники в березняках. Делает это и природа: только на подрамнике у нее не холст, а крылья бабочки...

Кто это так смешно вышагивает по березовой ветке? Ну прямо-таки самоходный циркуль! Будто задался целью: проверить длину каждой веточки. Это гусеница пяденицы осенней. Пядь за пядью, пядь за пядью: особенности ее передвижения отражены в названии бабочки. Попробуй прервать измерительные занятия. Вот ты прикоснулся к гусенице — и она словно остолбенела. И что такое? Ты потерял ее из виду. Нет гусеницы — есть веточка. Узловатая, с наметившимися почками.

Это одно из самых сказочных превращений в лесном театре. Момент опасности — и гусеница становится сучком. Обрати внимание: угол наклона у нее такой же, как и у настоящих веточек. Природа любит игру точную и совершенную. Лишь такая игра имеет успех.

Наш спектакль продолжается.

Вот гусеница-сучок превращается в куколку-сережку. Не правда ли, сходство с березовой сережкой тут довольно убедительное. Только распустится эта сережка не весной, а в звонкую пору ранней осени.

И тогда произойдет одно из самых сказочных превращений в нашем спектакле.

Кукол ка-сереж ка превратится в бабочку с крыльями-листьями. Это желтые листья! Совсем такие, что летят сейчас по ветру...

И падают у твоих ног...

И навевают чувство печали...

Зазубрины березовых листьев; узор их жилкования; коричневые пятнышки: ни одна подробность не упущена бабочкой-художницей. А с какой потрясающей достоверностью передается осенний окрас листьев!

Так и хочется сказать про эту бабочку: вот душа русской золотой осени...

Кора дерева; его ветки и сережки; его листья. Разве не сложился у нас почти полный образ березы? Его нарисовали бабочки. Это-то и удивительно.

Однако не только пяденицы преуспели в искусстве подражания. Вот знаменитая бабочка-каллима. Сходство ее с листьями — пусть иллюзорное — просто ошеломляет. Даже переданы повреждения, вызванные разными грибками.

А это не менее знаменитый палочник. Ведь надо же так убедительно войти в роль сухой веточки! Интересная подробность: на передних ногах у палочника есть выемки. Своего рода узкие длинные желобки. Когда палочник напуган, то он схлопывает ноги,— и в этих выемках оказывается его голова. Ни дать ни взять — заостренный сучок. Ну кто обратит на него внимание? Так палочник пережидает минуту опасности.

И каллима, и палочник — экзотические виды. Но вернемся однако в наш родной лес. Все чаще встречаются в кронах жухлые листья. Ветер выдувает их, уносит в безвестье.

Рассмотри пристальней, как летит сухой лист. То будто по невидимой лестнице кувырком спускается; то вдруг начинает метаться зигзагами — словно ищет потерянное... И вот феди этих мечущихся листьев ты замечаешь бабочку. По цвету она как коричневый лист. И полет у нее точно такой же, как у поздних листьев!

Подражание здесь затрагивает не только форму, но и поведение: бабочка вторит и окрасу листа, и стилю его полета. Это волнянка античная. Вот она исчезает из нашего поля зрения. И белый занавес первого снегопада закрывает лесную сцену.

Как ни вызывай на «бис» лесных артистов, но до весны никто из них не выйдет к зрителям.

Театральный сезон закончен.