16

Они стояли у обрыва гусеничного тракта, ведущего к реке, и смотрели на черную воду Итья-Аха. Плёс в этом месте выгибался подковой, Цветков и Ледзинская находились на выпуклой ее стороне и со своего места видели оба поворота и оба мыса на правом берегу. Здесь, у реки, было прохладно. Пальто они вместе с портфелями оставили на берегу и теперь продрогли.

И надо же было им попасть сюда именно в распутицу! Окажись они в таком положении летом, все было бы гораздо проще. Летом по реке могли проезжать охотники, рыбаки, грибники, ягодники. Теперь же, когда Итья-Ах вот-вот должен встать под лед, надеяться на это не приходилось.

Небо постепенно затягивалось, и трудно было определить, отчего становится все темнее: от туч или от того, что заходит солнце. Лучи несли с собой снег. Два-три дня он будет идти такой густой канителью, что ничего не разглядишь в двух шагах; двинет шуга, потом выяснит, ударит мороз — и река встанет. Никто не рискнет сейчас забираться вверх по Итья-Аху на триста километров, не считая еще Ёган-Аха!

Проще дело обстояло бы зимой. Он заготовил бы побольше дров для Ледзинской, а сам за сутки добрался бы на лыжах до юрт Лозямова: у оленеводов есть радиостанция. Сейчас, когда путь преграждали реки, старицы и протоки, непромерзшие болота, нечего было и мечтать об этом.

Надо же было им попасть сюда в такое время!

Он посмотрел еще раз направо: в частину убегала, держась берега, утоптанная тропинка. Такая же тропинка уходила и влево вдоль берега. Цветков только что вернулся оттуда, пробежав вглубь с километр, — ничего заслуживающего внимания там не было. Теперь он размышлял: есть ли смысл сходить еще и направо? Он вздохнул и опять передвинул вперед кобуру.

— Прямо хоть стреляйся, — с какой-то тягучей и, как показалось Цветкову, привычной усталостью сказала Ледзинская. Возможно, она употребила бы слово «вешайся», если бы не постоянные манипуляции участкового с кобурой. Лицо ее было таким же бледным, как и тогда, в вертолете, будто густо присыпанное пудрой.

— Что ты, Оля, — сказал он неуверенно. — Ты уж не паникуй раньше времени. Как-нибудь выберемся…

— Ах, да не об этом я! — перебила она раздраженно, и он удивился. — Тошнит меня, понимаешь?

— Понимаю, — ответил Цветков, ничего на самом деле не понимая. — Есть хочешь?

В портфеле, оставленном в поселке, у него были кое-какие продукты, и лейтенант, вспомнив о них, сам почувствовал, что крепко проголодался.

Ледзинская вздохнула.

— Пошли, — сказала она обычным голосом, и он опять удивился этой переменчивости.

Он достал пачку «Беломора», закурил, потом сдвинул назад кобуру, и они пошли по гусеничному тракту обратно к поселку. Направо по тропе он так и не сходил. Между тем пройди он по этой тропе каких-нибудь двести метров, там открылось бы для него кое-что интересное.

Нет, шлюпки с мотором он бы там сейчас не нашел. Не нашел бы даже обыкновенной лодки или долбленки. Но зато различил бы совсем свежие следы сапог на песчаной косе, рубец — след волока отчалившей шлюпки, нерасползшиеся еще окурки на мокром песке и многое другое, что указало бы на присутствие здесь людей не более четырех-пяти часов назад, то есть в то время, когда Цветков и Ледзинская летели уже по направлению к Итья-Аху.

Пройди Цветков по тропе направо, он обнаружил бы грязно-белые цистерны склада ГСМ, возле которого темнел резко пахнущий еще след разлива горючего, и догадался бы, может, что одна из трасс, прорезающая стену леса с юго-западной стороны урочища, ведет не на плечо лесоповала, как думалось ему раньше, а именно к этому прибрежному складу.

Пока же они брели по гусеничному тракту, оставляя четкие следы на влажном подъягельном песке, и Цветков размышлял о том, каким чудом была бы сейчас для них шлюпка или хотя бы лодка с мотором. На вторые сутки они были бы уже в Ёгане.

Был и другой вариант — без мотора. Самосплавом они добрались бы за три дня до избы Ивана Хорова. Но тут существовала опасность, что Хорова в избе не окажется. Сюда, на сплавучасток, за ними рано или поздно прилетят, а там, если не окажется Хорова, они будут в еще более плачевном положении, нежели сейчас. К тому же была у Цветкова надежда, что сплавконтора все же очухается, сообразит, что в глухой тайге брошены люди, и спасение вот-вот придет; может, уже и сегодня гудят в городе тревожные телефоны, организуя спасательный полет.

Здесь, на тракте, было теплее, чем на берегу, хотя по обочинам, под лиственницами, лежали полоски первого снега, выпавшего, по-видимому, ночью или сегодня утром.

— Есть хочешь, Оля? — спросил участковый.

Она не ответила.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: